Большой Хинган — Порт-Артур - Василий Романович Бойко

раскрывать его подлинное имя даже генералам управления армии (он объезжал объединения фронта в форме генерал-полковника и под другой фамилией).

Несколькими днями позже побывал у нас и новый член Военного совета фронта генерал-лейтенант А. В. Тевченков. Он выступил на проходившем тогда в армии совещании начальников политотделов, обсуждавшем вопросы партийно-политической работы в ходе подготовки к наступлению.

Но, к сожалению, как на совещании, так и в последующей беседе со мной и членом Военного совета армии по тылу Д. А. Зориным генерал Тевченков по каким-то причинам был раздражительным, в суждениях безапелляционно резким, а главное, он не счел нужным вникнуть в те трудности, связанные с материально-техническим обеспечением войск армии, о которых мы ему докладывали. Словом, деловая встреча с ним как-то не получилась, а в дальнейшем наши служебные контакты осуществлялись лишь через средства связи. Так эта встреча и оставила в памяти неприятный для меня след. Увы, в жизни нельзя миновать все острые углы. И я рад, что в годы войны у меня был лишь один такой случай, когда не удалось сразу же установить правильные должностные отношения с членом Военного совета фронта, хотя встреч таких было немало.

Самые лучшие впечатления у меня остались от общения с работниками политуправления фронта. В армии у нас несколько дней находился начальник политуправления генерал-майор К. А. Зыков с группой офицеров. Они обстоятельно знакомились с работой политотделов соединений, встречались с партийным и комсомольским активом и оказали нам немалую и полезную помощь в подготовке к наступлению.

Все, кто участвовал в Маньчжурской кампании, особенно благодарно связывают ее успех с именем Маршала Советского Союза А. М. Василевского. И это глубоко справедливо.

Я уже говорил о нем как о полководце и крупнейшем военном специалисте, каким он мне виделся по личным наблюдениям в годы Великой Отечественной войны. В операциях против Квантунской армии все это подтвердилось с новой силой.

За время подготовки и проведения Маньчжурской операции главнокомандующий был в нашей армии дважды, и я имел возможность яснее увидеть стиль, манеру его отношений с людьми, решения служебных вопросов.

Прежде всего обращали на себя внимание культура, такт этого человека. Маршал умел дорожить опытом и мыслями своих собеседников любого ранга, умел направлять беседу с ними, терпеливо их выслушивать, но не любил при этом лишних, тем более пустых слов. Сам формулировал вопросы или давал ответы коротко и предельно ясно.

Нам было известно, какое бремя забот по руководству войной нес главнокомандующий, но мы не видели, чтобы он, в отличие от некоторых других начальников, торопился, отмахивался от нужд войск.

Как я это замечал и раньше, на западе, А. М. Василевский очень внимательно вникал в состояние партийно-политической работы в войсках. Позже он обобщит свои взгляды, свой опыт, относящийся к этой сфере войсковой жизни, в следующих емких словах:

«В успешной деятельности командования фронтов и армий, в решении задач вооруженной борьбы исключительно важную роль играла партийнополитическая работа». Она «обеспечивала высокие боевые и моральнопсихологические качества как каждого в отдельности воина, так и частей, соединений, войск армий, фронтов. Наши полководцы знали это и постоянно опирались на политорганы, партийные и комсомольские организации и сами умели идейно влиять на массы воинов. Они не мыслили проводить операции без партийно-политического обеспечения»[9].

И когда мы встречались с А. М. Василевским перед наступлением через Хинган, он не упускал возможности лично убедиться, как оно подготовлено в партийно-политическом отношении. Его интересовали моральное состояние войск, подготовленность партийной и комсомольской прослойки личного состава, наличие и боевитость партийных организаций в ротах и батальонах, особенно частей первого эшелона, работа по укреплению бдительности воинов, наши взаимоотношения с населением Монголии — короче, все самое важное, чем жили тогда в армии политорганы и парторганизации. Любопытно, что по отдельным вопросам он делал записи в своем блокноте, требовал дать ему или номер армейской газеты с интересным материалом, или какую-нибудь листовку, или памятку. Думаю, Александр Михайлович воспринимал и ценил работу с людьми прежде всего в ее конкретном, живом, творческом исполнении, нацеленном на решение практических задач в борьбе с противником.

Конкретности, гибкости, неразрывной связи с боевыми задачами в организации политической работы в войсках требовал и член Военного совета Главного командования генерал И. В. Шикин, о встречах с которым я уже говорил. Мы обратили внимание на то, что маршал Василевский очень тепло и с большим уважением относился к И. В. Шикину; позже он говорил, что видел в Иосифе Васильевиче «образец коммуниста, глубоко преданного делу воспитания наших Вооруженных Сил в духе коммунистических принципов и идеалов».

Оба этих человека, каждый по-своему, олицетворяли лучшие черты той плеяды советских военачальников, под руководством которых была одержана победа над японской Квантунской армией.

Вождение войск не является прерогативой только высших военачальников. Без грамотных, идейно убежденных командиров частей и подразделений даже хорошо спланированная и материально обеспеченная операция своих целей не достигнет.

Наша армия имела таких командиров, превосходивших офицеров противника и боевым опытом, и политической зрелостью.

Боевое мастерство большинства из них сформировалось в сражениях с немецко-фашистскими захватчиками, о чем мне посчастливилось рассказать в книге «С думой о Родине». Здесь, на Востоке, наши командиры и политработники умело применили свой опыт в боях с новым противником. Однако это не произошло само собой.

Перед началом операции Военный совет уделил повышенное внимание подготовке к ней офицерского состава, особенно в эвене полк — батальон — рота. Усилия были сосредоточены на изучении противника, привитии командирам умения руководить подчиненными в сложных условиях незнакомого театра военных действий и стремительных темпов наступления. В короткий срок надо было ознакомить молодых и невоевавших офицеров с наиболее ценным боевым опытом фронтовиков, приходным в новой обстановке.

По японским данным, офицерский состав Квантунской армии считался отборным. Однако в ходе боевых столкновений с японскими войсками мы не увидели этой «отборности». Да, в ряде боев японские командиры выказали упорство, но достигалось это не искусством, а безрассудными жертвами, безразличием к солдатским жизням. Гораздо чаще встречалось проявление растерянности, обреченности у солдат и офицеров противника.

На таком фоне отчетливее виделись высокие качества наших командиров, их уверенность и решительность, основанные на военной грамотности, нравственно-политической подготовке, слитности с солдатской массой.

Стремительный теми наступления был одним из главных условий успешного решения войсками армии боевой задачи. Но обеспечить продвижение вперед усталых бойцов могли только командиры, шедшие с ними в одном строю. И они самоотверженно вели за собой свои подразделения и части.

Мне в то время удалось обстоятельно вникнуть в один боевой эпизод, участником которого был взвод младшего лейтенанта В. Шалаева