Крылья - Валентин Холмогоров

Где находится расположение первой авиагруппы второй воздушной армии, никто толком не знал. Алекс долго опрашивал на сей счет снующих мимо солдат и унтер-офицеров, но безрезультатно. Наконец один из ефрейторов посоветовал ему обратиться к военнослужащим интендантского полка тылового обеспечения, которые развозили провизию бойцам прифронтовых частей, указав примерное направление к месту их обитания. Они-то уж точно должны знать.

Тыловиков удалось разыскать относительно быстро. Спустя непродолжительное время среди личного состава интендантства нашелся и сержант, лично доставлявший топливо, воду и еду авиаторам. После бойкого обсуждения, сопровождавшегося рисованием планов прямо на пыльной земле, примерное расположение аэродрома было все-таки установлено, а вскоре отыскалась и груженная ящиками с винтовочными патронами телега, отправлявшаяся примерно в нужном направлении.

Из разговоров Алекса с местными вояками Дима сделал вывод, что железнодорожники высадили их возле аламейской границы – дальше поезда не ходили, поскольку на подступах к осажденному Ахтыбаху пути могли быть заминированы, а у самого города и вовсе были разобраны. Ориентирование на местности в целом затрудняло еще и то обстоятельство, что окрестный пейзаж представлял собой плоскую как стол равнину – ни холмика, ни деревца, ни какой другой примечательной вешки, за которую можно было бы зацепиться взгляду.

Телега неторопливо пылила по подобию колеи, продавленной колесами среди стелющегося по земле вьюна и жухлого пустоцвета. Сама степь вокруг была обезображена бороздами гусеничных траков, оставивших повсюду свои следы причудливыми петлями и кольцами. Пару раз навстречу попадались конные разъезды, а потом Дима разглядел в стороне обугленную тушу закопченного танка со свернутой набок орудийной башней. Вскоре то справа, то слева стали появляться глубокие воронки от снарядов, чем дальше, тем чаще, – некоторые почти идеально круглой формы, иные с осыпавшимися неровными краями. Судя по всему, еще совсем недавно в этой безжизненной степи шли нешуточные бои.

– Когда-то здесь были плодородные земли, – задумчиво сказал по-русски Алекс, нагнулся через край телеги, подхватил тянувшуюся из земли травинку и засунул ее в рот. – Леса были, поля, реки даже. Нефть в Аламее добывали, продавали лес. Потом случился Катаклизм, «высокомолекулярная чума», как ее тут называют, нефтеносные пласты исчезли, вода ушла, вот и получилась такая степь. Жарко, пыльно, ни черта не растет.

– А отчего она случилась, чума эта? – озвучил давно интересовавший его вопрос Дима.

– Да никто толком не знает, – пожал плечами его товарищ. – Разные версии есть. В Лорее вон тамошние ученые целую теорию придумали насчет какой-то бактерии, занесенной из космоса метеоритом. Но вообще говорят, что «высокомолекулярная чума» искусственного происхождения. И что пришла она сюда из мира, который называют Очаг. Диверсия или что-то вроде того.

– И кому она выгодна?

– Ну уж явно не жителям Центрума, – хохотнул Алекс, – эти как раз активно развивались, технологии новые осваивали, когда грянуло. Говорят, обитатели Очага специально Катаклизм устроили, пытаясь остановить технический прогресс, чтобы Центрум своими разработками с другими мирами не делился. По каким соображениям – не скажу, не знаю. Были у них, видать, на то свои резоны. В итоге этот мир, как видишь, назад и отбросило, аж в паровую эпоху. А что с экологией стало, так это побочное явление.

– Жаль, конечно, – вздохнул Дима.

– Жаль? – Развалившийся было на ящиках с патронами Алекс приподнялся на локте и пристально посмотрел на своего спутника. – А чего тебе жаль? Вот скажи: чего лично тебе тут не хватает? Телевизора? Мобильника? Интернета?

Дима на мгновение задумался.

– Да всего в общем-то хватает. Телевизор я и так почти не смотрел, без мобильника прожить можно. Интернет, конечно, не помешал бы, только вот…

– Ага, верно, – ухмыльнувшись, продолжил за него Алекс, – нет в нем толковой информации об этом мире. Вообще никаких полезных сведений и знаний, так, кое-где чуть-чуть по закрытым форумам, куда без приглашения и не попадешь. Так что бесполезен здесь твой интернет чуть менее, чем полностью, не найдешь ты в нем ничего. Да и не нужен он тут. Потому что жизнь в этом мире другая. Правильная.

– В каком смысле?

– Да в прямом. Ты вспомни, как на Земле было. Суета эта бесконечная, весь день по минутам, утром полтора часа на работу, вечером полтора часа обратно, зарплаты вечно не хватает, начальник сволочь, сосед, сука, стену сверлит по воскресеньям в восемь утра. А тут? Тут ты свободен. Живешь так, как тебе хочется и нравится, по своему собственному разумению. И ни перед кем прогибаться не нужно. Я ведь почему с Земли в Центрум свалил? Вот именно поэтому. И назад, уж поверь, не собираюсь.

Может, он в чем-то и прав? Наверное, есть в столь легком отношении к жизни рациональное зерно. Только вот сейчас в Центруме идет настоящая война, и пули, которыми обмениваются противоборствующие стороны, тоже самые настоящие. Стоят ли все мыслимые преимущества жизни в этом странном мире такого риска? Наверное, нет. Впрочем, вспомнив содержание последних выпусков земных новостей, Дима засомневался в правильности такого вывода.

– Слезаем, дальше пешком, – прервал его размышления Алекс.

Взвалив на плечо вещмешок, Дима спрыгнул в пыльную траву и зашагал вслед за своим боевым товарищем прочь от проторенной в степи колеи. Телега, скрипя несмазанными осями, покатилась дальше.

Первым на фоне бесцветного аламейского неба показался вкопанный в землю шест с болтающейся на верхушке выцветшей, уже не оранжевой, а желтовато-бурой лентой ветроуказателя. Затем Дима увидел несколько палаток, укрытых растянутой поверх маскировочной сеткой, благодаря чему издалека они почти сливались с колышущимся на слабом ветру травостоем. И уж затем меж брезентовыми шатрами он насчитал несколько самолетных килей, торчащих над степью, точно показавшиеся над океанской волной хищные акульи плавники.

Вдалеке громыхнуло, глухой низкий рокот прокатился над степью и затих. Дима поглядел на горизонт: то, что он сначала принял за растянувшиеся над самой поверхностью земли клубы черных грозовых облаков, оказалось на самом деле дымами далеких пожаров, а отголоски грозы – артиллерийской канонадой. Прикинув в уме расстояние, он пришел к выводу, что линия фронта проходит примерно в десяти-пятнадцати километрах отсюда.

Немолодой и неразговорчивый офицер принял у них документы и махнул рукой в сторону приземистого шатра, установленного возле дальнего конца летного поля. Внутри обнаружилось два ряда складных коек, выставленных идеально ровной линией вдоль парусиновых стен, три из которых были уже заняты. На одной лежал темноволосый паренек с толстой книгой в руках, на другой, повернувшись ко входу спиной, кто-то спал, а на третьей высокий худощавый парень в синей летной форме сочинял письмо, мусоля во рту карандаш. Услышав шелест откинутого полога палатки, он оторвался от своей писанины и поднял на вошедших взгляд.

– О, пополнение? – Парень указал карандашом на соседнюю койку. – Вот эта свободна, и еще место Йоргана занимайте на той стороне.

– Йорган возражать не будет? – поинтересовался Алекс, бросая на лежанку свой вещмешок.

– Не будет, – ответил вместо своего товарища уткнувшийся в книгу парень. – Йорган погиб вчера, ему уже все равно.

Наступившую неловкую тишину нарушило донесшееся снаружи густое низкое урчание. Выглянув в затянутое москитной сеткой оконце, Дима разглядел снижающийся над выкошенной стерней аэродрома «Хорнер» – почти такой же, на каком они тренировались в учебной эскадрилье, только одноместный, выкрашенный в темно-серый цвет с поперечной белой полосой и неизменным черным ромбом на фюзеляже. Рядом в белом круге виднелся отпечаток лапы степного барса – пардуса, по всей видимости, символ местной эскадрильи. Аэроплан, глухо рокоча мотором, пронесся мимо, коснулся колесами земли и скрылся из виду.

– Как здесь? – обратился Дима к худощавому, казавшемуся самым общительным из всей троицы.

– Да нормально, – пожал плечами тот, – жить можно, покуда не стреляют.

– И часто стреляют?

– Тут? Нет, аламейские пушки досюда не дотягиваются, далековато. А вот над прифронтовой полосой лупят что надо. Зенитные пулеметы, они их теперь по два на поворотную платформу ставят, да пехота из винтовок палит, только успевай глядеть. Им, я слышал, денежный приз и внеочередной отпуск за каждый сбитый сурганский аэроплан положен, вот и стараются, сволочи. Йорган вон вчера не уберегся. Теперь кто-то, видать, в отпуск поедет.

– Летаете каждый день?

– По погоде, да как газ подвезут. Тут со снабжением перебои случаются. Командиры что-то не рассчитали, видать, потому обозы ходят с перерывами. Один раз почти двое суток без жратвы сидели, еще, помню, на той неделе патроны пулеметные кончились, а новые через два дня на третий подвезли. Ну а нам-то что? Служба идет, жалованье капает…