Жаркая осень в Мадриде (СИ) - Максимова Полина

— Привет, Рафочка! Ты почему молчишь? Я очень соскучилась. Ты должен быть у меня в шесть часов вечера. Мне нужно с тобой серьёзно поговорить.

— Привет, Эспе! Я очень занят, работы полно, я вчера сидел до глубокой ночи. Постараюсь приехать к тебе, но немного позже. Я тоже скучаю. Целую. Пока. До вечера.

— Пока, до встречи.

«Какой-то странный разговор! Мне совершенно не понравился его тон. Может быть, у него неприятности на работе?» — подумала Эсперанса, и к ней снова вернулось чувство тревоги.

Рафаэль пытался избежать разговора с любимой, но не может же он всё время прятаться. В любом случае нужно будет объясниться, а там будь, что будет. Он ужасно боялся потерять Эсперансу, от одной только мысли его бросало в дрожь. В этой жизни за всё нужно платить, а час расплаты неумолимо приближался. Если она его действительно любит, то может простить, ну а если обида и злость возьмут верх, тогда всему конец.

В восемь часов вечера Рафаэль позвонил в дверь квартиры Эсперансы, которая ждала его с нетерпением, и была в приподнятом настроении. Они обнялись и поцеловались, и девушка успела приготовить ужин. Они сели за стол, который с любовью накрыла Эсперанса. Она приготовила пинчос, салат с курицей и ананасами, креветки и осьминоги на гриле, и большую отбивную из телятины для Рафаэля.

Влюблённые хорошо поужинали, но Эсперанса заметила, что у Рафаэля пропал аппетит, и он съел только одну треть из того, что было на столе. Ей показалось это необычным, и она спросила:

— Рафочка, ты случайно не заболел? Я раньше не замечала у тебя кругов под глазами. Может, ты плохо спал или не спал совсем?

— Нет, я не заболел, но спал сегодня отвратительно, лёг поздно, и совсем не выспался.

В этот момент по телевизору стали показывать репортаж о теракте на вокзале Аточа, произошедший днём ранее. Эсперанса стала комментировать это ужасное событие, а Рафаэль молчал, и не знал, что сказать. Потом она что-то поняла, и стала кричать на него.

— Почему ты молчишь? А может это твоя работа! Все вы баски — террористы! Какая же я дура! Как ты мог? Ты меня использовал в своих целях, а я тебе поверила! Ты уничтожил и растоптал мою любовь!

— Мне нечего тебе сказать. Думай, что хочешь! Сейчас бессмысленно оправдываться, ты всё равно мне не поверишь!

— Да ты понимаешь, что ты — убийца! Боже мой, погибло столько невинных людей! Я не смогу с этим смириться, и просто обязана сдать тебя полиции!

— Поступай, как знаешь! Мне всё равно! Если ты так говоришь, значит, я умер, меня уже нет! Но знай, что я тебя люблю, всё это не было притворством, и я не преследовал никакой цели. Ты — моя жизнь! А без тебя она мне не нужна.

Эсперанса стала колотить по груди Рафаэля, она рыдала, целовала и обнимала его, а он стоял, как истукан, ни на что не реагируя.

Потом она взяла в себя в руки, и сказала со слезами на глазах:

— Уходи, у меня рука не поднимается позвонить в полицию, но я больше не хочу тебя видеть никогда! Уезжай, и не появляйся в моей жизни. Я постараюсь забыть тебя, как можно скорее.

Последние слова она произнесла спокойно и уверенно, и Рафаэль понял, что это конец. Ему ничего не оставалось, как уйти восвояси. Он ничего не сказал, вышел из дому, и пошёл пешком на улицу Серрано, где находился офис фирмы и служебная квартира.

Вдруг начался сильный дождь, пожалуй, первый дождь за последние четыре месяца. Рафаэль не обращал никакого внимания на то, что промок до нитки, для него это было всё равно, что холодный душ. Ему даже показалось, что наступила долгожданная прохлада после страшной жары в Мадриде.

Эсперанса места себе не находила. Она не хотела верить в то, что её мечтам не суждено было сбыться. Ведь было так хорошо, как никогда ни с кем не бывало. Она задавала себе вопросы, почему это с ней происходит, за какие грехи её наказывает Господь, и что нужно сделать, чтобы исправить ситуацию? Но, к сожалению, ответов она не находила.

Зато любовь к Рафаэлю доминировала над всеми её чувствами, и ослепляла разум, не давая возможности спокойно анализировать происходящее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

53

Когда промокший от дождя Рафаэль пришёл в служебную квартиру, он снова не мог заснуть, переоделся в сухую одежду, и спустился в офис, где проработал до пяти утра. Работа помогала ему отвлечься от печальных мыслей, и он выполнил приличный объём второго проекта. После бессонной ночи он понял, что ему нужно поспать хотя бы пару часов, иначе он совсем не сможет продолжить работу.

Он поднялся в квартиру и пытался отключиться, но мысли о разрыве с Эсперансой не давали ему покоя. Зная её бескомпромиссный характер, он был уверен, что она его никогда не простит. Рафаэль думал, что его жизнь подошла к концу, что он никогда больше не сможет никого полюбить так, как Эсперансу, а всё остальное его не волновало. Он не боялся ареста, суда и

даже тюремного заключения. Но потеря любимой женщины означала для него моральную смерть.

В конце концов, ему удалось заснуть, и проспать до восьми утра. Эти пару часов дали возможность восстановиться молодому организму, и после холодного душа он спустился в офис и продолжил работать. Он хотел завершить работу над проектом, как можно скорее, чтобы не подвести фирму, которая обязалась предоставить программное обеспечение в положенный срок. Ему нужно было, как минимум, ещё пару дней для окончания второго проекта, и ещё три дня для установки первого в Мадриде.

Если Рафаэль справится с этой задачей, то сможет взять отгулы и съездить к матери, так как он беспокоился о состоянии её здоровья. Татьяна очень остро реагировала на то, что происходило в семье, а из последнего разговора с матерью, он понял, что ей нужна поддержка. Рафаэлю всегда удавалось успокоить мать, у них существовала невидимая родственная связь, и они очень хорошо чувствовали друг друга.

Рафаэль полагал, что у него есть несколько дней, пока не начались обыски в организации, поэтому он надеялся, что выполнит всю возложенную на него работу, а потом под любым предлогом вернётся в Сан-Себастьян. У него не было прямых контактов с руководством организации, его связным был брат Артуро, который, очевидно, уже покинул Испанию.

Как ни странно, он совершенно не испытывал страха, и ничего не боялся, единственная боль, которая мучала его, — это разрыв с любимой девушкой. Этот факт сводил его с ума, потому что он просто не мог существовать без Эсперансы, и вся его жизнь катилась под откос.

После ухода Рафаэля Эсперанса проплакала несколько часов. Она ничего не могла с собой сделать, ей не помогала даже медитация. Она была на грани нервного срыва, не знала, что ей делать, и с кем посоветоваться. В таких вещах очень трудно давать советы, а тем более она никому не могла открыть тайну и свои подозрения относительно участия Рафаэля в теракте на вокзале Аточа. У неё не было никаких доказательств, а только предчувствия, а это не та улика, которую можно предъявить полиции. Тем более, что ночь накануне он провёл вместе с ней, и никак не мог присутствовать на вокзале в момент взрывов. Его просто физически не было в том месте.

Она хотела бы ошибиться, но поведение любимого только подтверждало её подозрения. Почему он не пытался оправдаться? Зачем он вообще связался с этими террористами? Неужели у него нет ничего святого? Эсперанса не могла ответить ни на один из этих вопросов. Она ни в чём не была уверена, кроме одного — что он действительно её любит. А как сильно она любила его, одному Богу известно!

Так же, как и Рафаэль, она не сомкнула глаз, она ложилась и вставала, включала и выключала телевизор, ходила, как сомнамбула по квартире. В какой-то момент ей показалось, что она сходит с ума. Потом она сказала себе: «Довольно, хватит, если я продолжу в том же духе, то ничем хорошим это не кончится. Жизнь продолжается! Без него или с ним!? Я не должна опускать руки, у меня всё будет хорошо!»

Ей удалось поспать всего пару часов, потом она заставила себя позавтракать, и отправилась на работу. В университете она немного отвлеклась от грустных мыслей, почувствовав себя нужной и востребованной, так как в этот день у неё были две консультации для первокурсников. Студенты на неё положительно влияли, в этой молодёжной среде она чувствовала себя юной девушкой, полной надежд, и способной свернуть горы.