В капкане совершенства - Лиля Ветрова

говорила о том, что она претерпела в самых корректных выражениях. Однако ей повезло: она вошла в 0,3 процента людей, которым удается оправится от отравления более, чем на две трети.

Далее следовал абзац, приглашающий желающих принять участие в исследованиях экспериментального препарата от отравления. Ханна, выходя на перрон, сделала себе виртуальную закладку и по пути домой на ходу заполнила онлайн-заявку для добровольцев.

Вот что ей сейчас было нужно! Социально значимый проект!.. Она займется разной полезной деятельностью, пока снова не войдет в колею и не решит, куда податься дальше.

Через пятнадцать минут Ханне пришло уведомление, что места закончились. Но ее с удовольствием включат в резервный список на случай выбытия испытуемых. По статистике несколько человек отказывались от испытаний или же признавались неподходящими для них в первую же неделю.

Отсутствие мест немного ее расстроило, но потом Ханна другими глазами взглянула на знакомый город, на солнце над высотными домами и приободрилась. Жизнь продолжалась!..

Глава 13

— Дима!..

Вываливаясь с вечеринки, которой закончилось очередное совещание комитета, он не сразу распознал звучание своего имени.

— Катя? — разглядел Дима, словно полуслепой, в царивших ночью фонарях.

Перед ним стояла растерянная девушка. Слишком маленькая, чтобы быть замеченной. Чересчур простая для регионального органа. После истории с зеленоглазой блондинкой Наина самочинно выбрала из всех претенденток на вакантное место мышку в роговых очках. Именно такой ее видели окружающие. И теперь она тянулась к его глазам.

— Я хотела с тобой поговорить.

— Давай завтра? Ночь уже, и голова не варит…

— Пожалуйста… Это очень важно. Я до завтра не смогу терпеть.

— Я вызову тебе такси?

— А ты?..

— Я прогуляться хотел. Воздуха глотнуть. Мне в другую сторону.

— Давай поговорим… Это быстро.

— Ладно, говори.

— Отойти бы… — Катя смутилась. Из здания гостиницы продолжали выходить люди. Она едва отвечала на прощания тех, кто был еще в состоянии сказать «до свидания».

Дима взял ее под руку и отвел во внутренний дворик, который напоминал каменную клетушку для одиноких невеселых мыслей. Его зрачки, блуждая, остановились на Катином лице: что там у нее?

— Я… с трудом решилась сказать тебе это… Ты и сам заметил, наверное…

— Что заметил?..

— Это с первого взгляда произошло. На тебя. Вернее, когда ты на меня посмотрел… В мой первый день. Я не могла ничего с собой поделать.

Такой улыбчивый обыкновенно, Дима прикрыл глаза рукой и нахмурился.

— Катя, говори яснее.

— Я люблю тебя. Разве ты не видишь?.. Что же ты молчишь?

— Это — наваждение и алкоголь. Где я, где ты?.. Ты — член регионального комитета. А я мальчик… даже не на побегушках. Ты прекрасно знаешь.

— Для меня это не имеет значения. Все понимают, что я не на своем месте.

— На своем или нет, ты здесь. Ты молодец. Забудем об этом, хорошо? Как ассистент Адель я всегда и к твоим услугам. Распечатать, принести, заварить, отвадить поклонника…

— Но позавчера ты был со мной другим.

— Каким?..

— Страстным… Другим.

— Была оргия. Это всегда слом системы. Странно, что ты восприняла все серьезно. Я даже не помню всех веществ, которые потребил.

Он полез в карман. Там лежали сигарета и зажигалка. Адель недавно поклялась, что попробует курить и сдержала слово для себя и близкого окружения, заставив нужных людей воскресить рецепт и поработать над его претворением в жизнь.

— А я там была ради тебя. И я все помню.

Попав на новую работу, Катя сразу же упала в жерло вулканических праздников. Но, познакомившись с комитетом изнутри, она не отступила и не уволилась подобно Ханне. Возможно, ей помешал страх.

На работе она работала, а во время гулянок пила и ходила повсюду, а не участвовала в самом действе. Пила, не потому что испытывала болезненную тягу к дурманам, а лишь для того, чтобы пережить происходящее, которое ей было совершенно непривычно и чуждо. Однако, ища внимание Димы, она все же решилась проникнуть в сердцевину оргии.

Катя в отчаянии наблюдала, как он прикуривает, пока она раскрывает ему сердце.

— Забудь. Выброси из головы то, чего никогда не будет.

— Я не видела тебя таким жестоким. Это из-за нее, да?.. Ты ведь ее любишь, это правда?..

Ее глаза наполнились слезами, а Дима наконец взглянул в них.

— Люблю, как никого и никогда. Никого и нет, кроме нее, для меня…

— Но почему?.. Ты же в курсе всего!.. Все ее ассистенты… Ее проекты… Я и половины не знаю, а меня и от этого бросает в холод. Ее дети от разных мужчин… Как может любящий человек жить с этим?

— Было бы все во сто крат разнузданнее, это было бы неважно. Понимаешь?.. Она — одна. Таких не существует. Мгновение рядом, разделенная с ней эмоция — это для меня вся жизнь.

Катя все больше заливалась слезами.

— Красота ослепляет… Нет другой любви, кроме как к красоте.

— Ты не поймешь. Ее великолепие. Во всем, даже когда она пьяна и встрепана, как распоследняя кошка… Это богиня.

— Которая никогда не будет твоей…

— Мне достаточно того, что есть.

— Раз так… — помедлила Катя. — Почему не могу быть и я?.. У тебя же есть и другие женщины.

Дима затянулся и помолчал.

— Я не хочу для тебя такого. Если ты любишь, если ты ревешь сейчас, подумай, как ты будешь плакать, если мы будем вот так?.. Давай останемся друзьями.

…Такси везло ее домой, окаменевшую. Рука сжимала короткий рукав черного платья. Да обряди ее в любую высокую моду, поймет ли кто?.. Кто распоряжается судьбами там, за пределами видимого мира? Кто создал Адель столь совершенной?.. Кто створил ее, Катю, которая в свои двадцать пять не любила еще никого и ее никто не любил?..

Дима шел домой по улице. Накрапывал дождик.

«Добрый, добрый Дима» называли его все. Он — блажь председательницы среди сальных ассистентов, делающих себе теплое место рядом с лакомым куском.

Куда же этот Дима делся сегодня?.. Была ли в нем хоть капля доброты, когда он отвечал несчастной девушке? И что сделало его таким с ней, именно с ней, с Катей, вечно не расстававшейся со своими серыми или розовыми блузками и очками?.. Ни на ком он бы и не заметил этих очков, а на ней видел только их…

Его орошало, словно из небесной лейки. Вдалеке мелькнула молния. Или это был луч прожектора?..

Дима остановился, чувствуя, как сжалось сердце в его груди.

— Катя, открой, это Дима.

Между разговором и его появлением у ее двери не прошло и получаса, но ему казалось, что