Star Wars: Байки из кантины Мос Айсли - Сборник

– Я ухожу, – добавил Тревагг. – Вернусь через час.

* * *

Проход по рынку Мос Айсли всегда наполнял Фелтиперна ощущением сродни опьянению. Охотнику по воспитанию и по крови, ему очень скоро стало скучно на должности налогового инспектора. Ее превозносили как возможность получить большие деньги, но оказалась она лишь немногим лучше простейшей канцелярской рутины. И все же он чуял, что заработать здесь можно.

На рынке Мос Айсли в Фелтиперне закипала кровь охотника.

На обжигающем ветру хлопали навесы. Те, что были сделаны из дорогого покрытия, отбрасывали черные прямоугольники густой тени. Дешевые, из хлопка и мешковины, выкрашивали лица прохожих в синие и красные полосы. Во всех углах здесь были воткнуты жаровни на солнечных батареях. Так предприимчивые йавы или випхиды зарабатывали деньги на продаже котлет и просто мяса бант. Отовсюду доносилось резкое шипение – мясо жарили весь день в одном и том же топленом жиру. Существа со всей Галактики бродили среди теней этого импровизированного лабиринта. Жуликоватый на вид дуро демонстрировал паре любопытных туристов-людей нитки матовых «песчаных жемчужин» и обожженное солнцем синее стекло. Почти нагая танцовщица-гаморреанка исполняла танец живота на желтом полосатом коврике. Нашлись и зрители – двое суллустиан; их раса, в числе многих других, позволяла считать гаморреан привлекательными.

Но весь этот шум, вся пестрота меркли перед ощущением опасности, которое пропитывало рынок насквозь. Чужая настороженность и непрерывная бдительность ощущались Треваггом как вино, в которое добавили наркотик. Каждый раз на такой прогулке он думал, не вернуться ли на имперскую службу и вновь заняться охотой. Но, как всегда, он внимательно смотрел вокруг и видел, сколь многие здесь были одеты в рванье или потрепанные, не первой свежести костюмы для путешествий в пустыне. Тогда он проводил пальцами по своей новой куртке из темно-зеленой юлра-замши, по идеально сидящим брюкам, сшитым на заказ… И раздумывал. Состояния он пока себе не сделал, но уже заработал немного.

И возможность еще придет. Уже пришла.

Сердце забилось сильнее при воспоминании о ментальном излучении, которое Тревагг ощутил две недели назад на этом самом месте. Оставалось лишь быть охотником и терпеливо сидеть в засаде. Шанс всей жизни Фелтиперна уже пришел однажды и, если подождать, придет снова.

* * *

Пилокам, тщедушный старик, вечно одетый в длинное грязного цвета тряпье и кричащий рыжий шарф, с неослабляемым оптимизмом год за годом торговал вразнос фруктовыми соками и горячими овощными котлетами. Со всех сторон его окружало безудержное пиршество из ребрышек дюбаков и жутко вкусных мясных пирогов. Но он оставался верен себе – ни сахара, ни соли, ни искусственных добавок, ни покупателей. Уж на что настойчив Джабба Хатт, но и тот прекратил попытки забрать себе процент из несуществующей прибыли. Рядом с палаткой «Здоровая пища Пилокама» Тревагга ждал посредник Джаббы, громадный тучный суллустианин по имени Юб Вегну.

Вегну небрежно опирался на прилавок и поедал засахаренный пкнеб, явно купленный не у Пилокама; густой сок стекал по объемистому подбородку. Тревагг взял на ближайшем лотке сахарный колобок на палочке и присоединился к Вегну. Оба точно знали, что у «Здоровой пищи» никто не прервет их разговор.

– Мне нужны посредничество и ссуда, – монотонно проскрежетал Тревагг. – Выполнение через три дня. Полная секретность. Из всех доходов от сделки десять процентов Джаббе.

Они немного поспорили о проценте. Вегну жаждал знать сущность сделки. Тревагг отлично понимал, что стоит хоть слову дойти до префекта или кого-нибудь еще на имперской службе – а он знал нескольких таких в Мос Айсли, – и все дело уйдет в чужие руки еще до того, как вдовая модбрек решится на продажу. После недолгих препирательств готал получил гарантии секретности (уж какие были), но взамен уступил еще четыре процента. К его огорчению, получалось, что если так пойдет дальше, он сможет вернуть вложенные деньги только через год.

– Значит, все? – слизывая с пальцев остатки карамели и жира, уточнил суллустианин.

Тревагг колебался, и посредник, видя нерешительность, с интересом склонил голову набок в ожидании. Он чуял, каким интересным обещало стать дело.

– Не совсем…

Не было нужды оглядывать рынок, Фелтиперн запомнил то звенящее, пробирающее насквозь чувство, которое охватило его две недели назад. Сейчас его не было. И неизвестно, когда еще тот – то существо, что вызвало ощущение, снова явится в Мос Айсли. Но нужно быть готовым.

– Мне понадобится посредник для еще одной сделки, – неохотно произнес он.

– Для чего?

– Не могу сказать, – Фелтиперн поднял руку, усмиряя негодование Вегну. – Пока не могу. Но мне нужен кто-то, кто мог бы сделать кое-что вместо меня в ситуации, действие в которой, будь там я, посчитали бы обязанностью имперского служащего.

– Ага… – суллустианин оперся на прилавок всем весом, и тот затрещал под его массивной тушей. – Но будет ли вознагражден гражданский, который выполнит такое действие?

– Хорошо вознагражден, – сказал Тревагг; пульс участился при мысли о том, насколько хорошо. – И задача в пределах твоих, так сказать, способностей.

– Сколько?

– Двадцать процентов.

– Фу-у…

– Двадцать пять, – поправился Тревагг. – Пять процентов за полную и нерушимую секретность до завершения дела.

– Насчет тебя?

– Да. И еще насчет… природы задачи.

* * *

Несколько минут спустя Тревагг порывисто шагал сквозь слепящую череду теней и открытых жгучему свету двух солнц пятачков обратно к управлению. Природа задачи… самая тонкая деталь во всем замысле. Все просто: нужно дать знать имперскому моффу сектора, что здесь появился кое-кто… некто, кого ищут уже очень давно. Две недели назад здесь, на рынке, в грязи он обнаружил сверкающий драгоценный камень. Ментальная вибрация, словно аромат дорогих духов, который, почувствовав единожды, уже невозможно не узнать при любых обстоятельствах. Самое трудное в этом деле, разумеется, не дать посреднику забрать себе эту драгоценность – кусочек информации, имя. Потребуются все меры предосторожности, чтобы получить награду. Ибо награда за это существо могла стать основой для настоящего богатства.

Проходя по рынку две недели назад, он ощутил ни с чем не сравнимые флюиды, что исходят от мастера-джедая.

* * *

– Вас хочет видеть дама, – сообщил операционист из соседней кабинки, когда Тревагг вернулся на работу.

После раскаленной печи полуденной улицы префектура казалась полутемной и блаженно прохладной пещерой. Пока еще солнечные дефлекторы на крыше справлялись, перегрузка у них наступит часа через два-три. Попадать сюда после того, что творится снаружи, было бы даже приятно, если бы не полки, заваленные ящиками с дата-дисками, выпирающие из раздутых коробок пожелтевшие канцелярские листы, если бы не почти физически ощутимая атмосфера поражения, мрачных надежд и мелких дрязг.

Недолго осталось мириться с этим зданием, утешал себя Тревагг. Не место здесь охотнику, не место истинному готалу. Нужно лишь подождать до поры, когда он выйдет на настоящую охоту, схватит истинную добычу. До поры, когда он сможет предоставить Империи сведения об этом джедае, кем бы тот ни был.

Джедай не был проезжим. Тревагг хорошо помнил необычные ощущения, которые он вызывал: особое гудение в рожках, как будто кто-то поет басом. Когда-то давно ему говорили, что это признак концентрации неизвестной Великой силы, магии джедаев. И когда Фелтиперн потерял то ощущение, он немедленно отправился в порт и удостоверился, что ни один корабль не покинул планету за последние несколько часов. У него, налогового инспектора, был доступ к спискам пассажиров, и он лично проверил каждого путника. Увы, за две недели блужданий по Мос Айсли ни разу не случилось ничего подобного. Значит, джедай живет на планете, но не в городе. Например, приходил на рынок за покупками.

Тревагг – охотник. Он подождет.

Его мысли были заняты предвкушением охоты, а вовсе не нудной посетительницей, кем бы она ни была, когда он переступил порог своего кабинета – и влюбился.

Ее флюиды переполняли комнату и заставляли трепетать еще до того, как она повернулась на звук шагов Тревагга. Головокружительная, пьянящая смесь нежного тепла, почти ощутимого на коже спектрального ореола хрупкой беззащитности – словно едва распустившийся розоватый цветок, – и непорочной, неосознанной сексуальности, которая чуть не сбила Фелтиперна с ног. Дама повернулась, подняла белую дымчатую вуаль. От чуждой прелести этого лица у готала перехватило дыхание. Он не знал ее расы, но такие пустяки не волновали его. Кожа голубовато-серая, как прозрачные сумерки в пустыне, обтягивала гордый выступ скул, за обладание которыми любая женщина на Антаре убила бы кого угодно. Тройной их ряд плавно перетекал в тонкий подбородок. Изящный изгиб щупалец надо ртом приковал к себе взгляд Тревагга. Готал всегда считал их изумительной чертой тех рас, что были наделены ими. Даже завидовал родианцам. В глазах, зеленых, будто молодая трава, блестела робость – как у скального кролика, слишком напуганного, чтобы бежать от идущего охотника. Длинные густые ресницы, прекрасные брови. Но то, что располагалось над бровями, очаровало Фелтиперна больше всего. Полускрытые вуалью, на голове поднимались четыре безупречной формы рожка. Крошечные, гладкие – они словно желали прикосновения мужской руки, дыхания мужских губ.