Песни ни о чем? Российская поп-музыка на рубеже эпох. 1980–1990-е - Дарья Журкова

в моем дому завелось ТАКОЕ!

Такое…

Гадопятикна. Гадопятикна.

Узнать в этом тексте отсылку к стихотворению Марины Цветаевой245 весьма сложно, так же как и разглядеть что-либо человеческое в облике перевоплощающегося Мамонова. С виду зрелый интеллигентный мужчина превращается в некое чудовище. Его топчущаяся на месте походка, отсутствующий взгляд, нога, подволакиваемая, словно костыль, изломанные конвульсии тела – все это отсылает к образу то ли паралитика, то ли человека-марионетки, существа, потерявшего свое человеческое начало. Эстетику отталкивающего, инородного монстра довершает широко открывающийся рот с отсутствующими передними зубами.

Вся фигура героя Мамонова символизирует собой распад связной, благопристойной картины мира и расцвет аномалии. Столь же дегуманистична и музыка, сопровождающая перфоманс: обрывки фраз и высокочастотных вокализов накладываются на мерно гудящий однообразный фон.

Но, как показывает Анатолий Цукер, представители рок-движения 1980‐х годов отнюдь не были первооткрывателями подобного способа вскрытия действительности. Ровно этот же инструментарий в конце 1920‐х годов использовало литературное объединение ОБЭРИУ. То, что многие рок-музыканты стали активно обращаться не только к творчеству, но и к стилю поведения обэриутов, во многом объясняется схожестью исторического момента.

Через разнообразные формы смеха советский рок реализовывал свою раскрепощенность, нонконформизм и антидогматизм, отношение к официально принятым социальным и культурным ценностям. Клоунские маски, гротесковое утрирование, граничащее с идиотизмом, образы «шизонутых» – все это было, как и у обериутов, способом остранения реальности, пародирования ее официальных кодов, обнажения ее изначально абсурдистской сущности246.

При этом происходящее действо оказалось крайне удобным для телевидения ввиду своей зрелищной притягательности. Группы «Звуки Му» и АВИА стали первыми рок-коллективами, которые в своем творчестве сместили акценты с текста и музыки на жест, пластику и шоу. Более того, по мнению Ильи Кормильцева и Ольги Суровой, такая позиция была сознательной и объяснялась «установкой на показ по телевидению и работой на большую аудиторию»247. То есть процесс узнавания друг друга был взаимовыгодным: телевидение нашло пусть и шокирующие, но визуально яркие музыкальные коллективы, а прежде андеграундная субкультура получила доступ к широчайшей аудитории.

В этом отношении показательна реакция зрителей в студии «Музыкального ринга»: с каждой песней их восторг неумолимо нарастает и прорывается в свисте, выкриках с места, оглушительных аплодисментах. Такая реакция, казалось бы, полностью противоречит транслируемой «Звуками Му» эстетике разлагающегося бытия. Причина подобного отклика аудитории, видимо, заключается в том, что зритель в студии реагировал не столько на само музыкальное шоу, сколько на то, что такое шоу получило право демонстрироваться на широкую аудиторию.

***

Дух заинтересованного общения стал главной ценностью «Музыкального ринга». Это наблюдение становится очевидным, при просмотре выпусков программы, вышедших в 1990–2000‐е годы. В 90‐е Тамара Максимова пыталась реанимировать программу, приглашая к состязанию зачастую «однодневных» звезд шоу-бизнеса. Однако передача сразу потеряла свое лицо, превратившись из музыкально-дискуссионного клуба в очередное танцевально-развлекательное шоу. В 2000‐х телекомпания НТВ запустила собственный «Музыкальный ринг – НТВ», где дискуссию полностью вели критики-журналисты – акулы пера. Был взят курс на скандальность их реплик, что тоже не пошло на пользу передаче. «Музыкальный ринг» так и остался ярким феноменом перестройки.

В очереди за свободой: программа «Взгляд» как музыкально-развлекательное шоу

2 октября 2022 года исполнилось 35 лет с момента выхода первого выпуска программы «Взгляд», поначалу полгода именовавшейся просто: «„Вечерняя программа“ Главной редакции программ для молодежи»248. «Взгляд», безусловно, оставил свой след в истории, во многом определив современное телевидение с точки зрения и контента, и организационной политики249.

Сегодня о программе «Взгляд» говорят в первую очередь как об информационно-публицистической программе, в которой телезрителя привлекли новизна и острота в оценке событий, новый взгляд на них, открытая публицистичность250. Мало кто вспоминает, что в этой программе звучало много самой разнообразной музыки, прежде до эфира не допускаемой. «Взгляд» был первой программой Центрального телевидения, в которой зазвучал андеграундный русский рок и транслировались современные зарубежные клипы251.

Я хотела бы сосредоточиться именно на музыкальной составляющей программы «Взгляд» в период 1987–1989-х годов. Во-первых, чтобы понимать контекст, очерчу, какие темы и как подавались в инфоблоках программы. Во-вторых, рассмотрю, что за музыка и в каком оформлении звучала во «Взгляде». В-третьих, проанализирую, пожалуй, самый малоизученный аспект – как информационные сюжеты соотносились с музыкальным видео.

Предполагаю, что программа «Взгляд», сознательно или нет, работала с тремя социально-временны´ми пластами. Первый пласт – это «наше прошлое», заключался он в попытке осмысления с новых позиций известных и неизвестных событий в истории страны. Второй пласт – «наше настоящее» – затрагивал самые острые и насущные проблемы перестроечного общества. В такой логике вполне закономерно должен был присутствовать пласт «наше будущее». Но предложить убедительную и привлекательную альтернативу, которая должна прийти на смену окружающему хаосу, было не так-то просто. На отечественной почве ее на тот момент не существовало. Поэтому проекцией «нашего будущего» стало «их», западное, настоящее. Моя гипотеза заключается в том, что ориентация на зарубежный образ жизни, характерная для программы «Взгляд», бессознательно выступала прообразом будущего страны, целью, к которой вели происходившие реформы. Эта, по сути, волюнтаристская установка, с одной стороны, «оправдывала» регулярные репортажи «оттуда» и трансляцию самых причудливых западных клипов. С другой стороны, эта же установка определяла уникальность программы и обеспечивала ей колоссальную популярность252.

Круг тем, оказывавшихся под прицелом программы «Взгляд», можно условно разделить на три категории. Первую категорию составляют остросоциальные и политические сюжеты, ранее запрещенные к огласке в СМИ до перестройки. Среди них, например, проблема исторической памяти и сталинского наследия253, история самиздата254, тема насилия в подростковой среде255, война в Афганистане256. Вторую группу репортажей и дискуссий составляли те, которые формально подхватывали проблематику предыдущей эпохи, но представляли ее в совершенно иной риторике. Это, например, очень востребованная «Взглядом» тема сельского хозяйства и превращения колхозников в фермеров257. Или же трудности постройки какого-либо объекта, проблема спекуляции и коррупции, наконец, особенности регулирования кооперативной деятельности258. К третьей категории тем можно отнести сферу всего иностранного259. В прямом эфире «Взгляда» регулярно зачитывались и комментировались зарубежные новостные ленты, давались репортажи из студий зарубежных СМИ, брались интервью у иностранцев – от канадского фермера до директора представительства американской авиакомпании. Эта стратегия позволила «Взгляду», образно говоря, распахнуть свое окно в Европу, откуда веяло духом долгожданной свободы.

Не менее кардинальными были преобразования и в плане музыкального оформления программы. Надо отметить, что музыки во «Взгляде» было достаточно много – она занимала около трети хронометража программы. И практически все звучащее было