Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ой, ну и опасная же это местность! — воскликнул Хевис Сююдюр и вырыл на дороге большую яму, в семьдесят саженей глубиной и выбрал из нее всю землю.
А когда он потом вернулся в юрту, то увидел, что жирная желтая старуха повесилась на своей распорке для подвешивания мяса.
— Отчего же она умерла? — спросил он себя. И, подумав хорошенько, понял, что она умерла как раз в то время, когда он уничтожил ее палку-кожемялку, в которой был ее жизненный дух.
Смолол он ее в каменной мельнице и развеял по ветру, и тут она сказала:
— Я буду опасным врагом твоим потомкам. Я напущу на них мух и оводов. — И сказав это, исчезла.
Поехал он теперь на север и увидел юрту больше всех Юрт, юрту больше всего на свете!
— Что это? — спросил он Дёнен Хулу.
— Это юрта двенадцатиглавого мангыса, — ответил тот.
Он поспешил к ней и вбежал в нее. А там была принцесса. Она раздула огонь без дыма, готовила еду без пара, наполняла пиалы — а то как же? Когда он сел на самом почетном месте, скрестив под собой ноги, она подошла и подала ему самую лучшую еду.
— Я прибыл в царство столь высокого хана и не вправе первым отведать самое лучшее. Сначала я должен капнуть едой в огонь, а уж потом вкусить ее, а то она мне не пойдет на пользу, — сказал он и капнул из поданной ему еды в огонь. Тут вспыхнул и побежал огромный огонь — иначе и быть не могло!
— Что же это ты даешь мне такую еду? — спросил он.
Оказывается, жена двенадцатиглавого мангыса подлила ему яду. Выплеснув все из пиалы, он рассек пополам жену двенадцатиглавого мангыса острым черным мечом, закаленным в крови шестидесяти мужей, — разве могло быть иначе?
Тут выскочил из нее мальчик-недоносок, ему было еще три месяца до рождения, и Хевис Сююдюр обхватил его и прижал к своей груди, огромной, как сундук. Но когда он бросил его оземь, мальчик превратился в подпорку юрты и встал торчком. Когда он подкинул его вверх, чтобы забросить на небо, тот стал змеей, начал извиваться и снова стоял стоймя — да иначе и быть не могло!
— Что за напасть! Неужели мне суждено погибнуть вот так, от комочка слизи, которому не хватает еще трех месяцев до рождения. Ведь сейчас мое время! — воскликнул Хевис Сююдюр. Но когда он прижал его к своей груди, огромной, как сундук, ему рук недостало, чтобы обхватить мальчика. «Швырну-ка я его на семь саженей в нижний мир», — подумал он, но, когда он свалил его на землю, тот превратился в подпорку юрты и устоял.
«И впрямь, безобразная история! Заброшу-ка я его в верхний мир», — подумал он. Но как только он подбросил его вверх, тот превратился в змею и стал извиваться. Комочек слизи, которому недоставало еще трех месяцев до рождения, обвился вокруг Хевис Сююдюра и был опять тут как тут — что ему еще оставалось!
«Искал я кое-кого получше, что это еще за важная фигура!» — и снова бросился на мальчика, которому не хватало трех месяцев до рождения, хватил его об угол, крепко прижал его опять к своей груди, широкой, как сундук. На этот раз он не бросал его ни вверх, ни вниз, просто запихнул его в нижний мир, бросил туда — а что же еще можно было сделать, мои дорогие? Выпил он миску крови из жилы его сердца, вытащил его внутренности и засунул его в яму глубиной в семь саженей, а потом пошел, собрал дров на поклажу десяти тысячам верблюдов, привез на своей лошади поклажу тысячи верблюдов, сложил из этих дров огромный костер и развеял на нем в дым недоноска — а что же было ему еще делать?
— Я стану злым духом твоим потомкам! А для тебя, бродящего здесь, я превращусь в мух и оводов, — вскричал тот и развеялся по воздуху.
Да, мои дорогие, вот так он расправился со страной главного мангыса.
— Ну а теперь что нам делать? — спросил он совета у Дёнен Хулы. И тот ответил:
— Теперь мы отправимся к Гургулдаю, который захватил нас как свою добычу!
И вот, уничтожив царство мангыса, он отправился на север — да иначе и быть не могло! Он ехал верхом. И тут перед ним оказались высочайшая из гор, глубочайшие из вод и густейший из лесов.
— Что это такое? — спросил он Дёнен Хулу. И тот ответил:
— Слыхал я, что такова природа той страны, которая станет тебе добычей! Через эту гору я могу перепрыгнуть. Этот бескрайний лес я могу вырубить. Эти глубокие воды я могу переплыть. Садись мне на спину и держись покрепче. Я перепрыгну через крутую гору! Я проберусь через бескрайний лес! Я пересеку глубокие воды! — сказал Дёнен Хула.
Хевис Сююдюр крепко сидел на коне, крепко держался за его подхвостный ремень, крепко вцепился в его нагрудный ремень. Помолился он, и отправились в путь — а что им еще оставалось?
Преодолели они и бескрайний лес, и крутую гору, перебрались и через глубокие воды.
Эй, и встретилась им белая юрта-дворец — войлок ее крыши мог бы покрыть весь мир, а войлок ее стен мог бы покрыть всю землю, и тогда Хевис Сююдюр спросил:
— Что это?
— Это юрта-дворец большого Гургулдая, — ответил конь.
Привязал герой коня к молодому сандаловому дереву в тени другого сандала, вбежал в юрту и поспешно сел у очага. О горе, тут заговорила жена большого Гургулдая:
— Хевис Сююдюр, бедняга, мясо твое еще не стало мясом, кровь твоя еще не стала кровью. А ты пришел в нашу юрту. Напрасно это! Отступись, пока еще не поздно!
Тут она принялась размахивать кочергой и щипцами для очага, согнала его с места — да иначе и быть не могло.
— И все-таки нечего насмехаться надо мной, юношей, который приехал в гости издалека! — воскликнул он, выбросил ее кочергу и щипцы и затолкал женщину под постель. Потом сел на самом почетном месте, скрестив под собой ноги. А что ему было еще делать?
— Если у тебя есть какая-нибудь еда, неси сюда! — велел он.
После того как он съел тазовую часть серого барана Боракчын
Хаана, она подала ему все лучшее, что у нее было, и отпустила его — что ж поделаешь?
Приехали они — да иначе и быть не могло — в страну среднего Гургулдая. Ах, дорогие, он и на этот раз привязал своего коня к молодому сандаловому дереву в тени старого сандала. Вбежал в юрту и, конечно, опять сел на самом почетном месте.
— О горе! Какое высокомерие, Хевис Сююдюр! Еще не пришло время сидеть тебе, скрестив, под собой ноги, на почетном месте. Если ты такой храбрый, как же могло случиться, что ты стал чужой добычей? Не лучше ли тебе отступиться и возвратиться домой, пока ты еще цел? — Такие веские слова сказала ему жена этого среднего Гургулдая.
— Ой, ай, почему ты насмехаешься надо мною, над тем, кто узнал столько страданий и явился к вам в гости? Подай мне хозяйскую еду, коли она готова. Почему ты оскорбляешь меня, брошенного всеми сироту, пришедшего к тебе в гости? И хоть уже готова еда, которую ты готовишь для своего мужа, ты даже не дала мне отведать лучшего куска. Если еда готова, подай же мне ее, милая старшая сестра, — сказал он.
— Вот горе, что за спесь! Вон! — заорала она, замахала деревянной лопатой для выгребания пепла и щипцами и давай его выталкивать — иначе и быть не могло!
— О, это действительно никуда не годится! Я ведь пришел в гости, а вовсе не для того, чтобы меня отсюда выгоняли, — сказал Хевис Сююдюр и запихнул ее под постель. А потом — что же было ему еще делать? — сел, скрестив под собой ноги, на самом почетном месте.
— А ты и впрямь парень, с которым нельзя не считаться, правда? — сказала женщина, вылезла, распрямилась, угостила его лучшим, что было у нее, и сказала:
— Храбрый богатырь! Иди же туда, куда хочешь, сын мой! — и отпустила его.
Вот едет он, и вдруг его зубы делают: крак, а бронзовый лоб: трах, и очень он разъярился, потому что наконец приехал туда, где ему надо было убивать. И направился он к юрте младшего Гургулдая. По твердой почве пустил он своего коня так, что ноги его уходили в землю по щиколотку, а по мягкой почве так пустил он своего коня, что ноги его уходили в землю по колено, а потом погнал его, и он помчался словно ветер. Поскакал он так, что разгорелось все пространство меж облаков небесных, и ни одна душа человеческая не посмела приблизиться к нему. И возникла вдруг перед ним большая, белая, как дворец, юрта — войлок ее крыши мог бы покрыть весь мир, а войлок ее стен мог бы покрыть весь свет. Доскакав до нее, Дёнен Хула покружил в нерешительности вокруг юрты и совсем смутился. Даже Хевис Сююдюр взволновался и остановился в полной нерешительности, что же ему предпринять. Но через некоторое время он все-таки сказал:
— Раз уж мы здесь, не будем терять присутствия духа! Соберем все свое мужество, бросимся туда!
И, услыхав это, сказал Дёнен Хула:
— Ладно, раз так, привяжи меня покрепче к молодому сандаловому дереву и поставь меня хорошенько в теплую тень старого сандалового дерева.
Хевис Сююдюр подбежал к нему и привязал его трижды к молодому сандаловому дереву в тройной тени старого сандала и подвязал ему назад голову. А потом Хевис Сююдюр откинул войлок над дверью юрты до высоты своих бедер. Опершись о плечи богатыря, сидевшего у самой двери, он прижал голову богатыря, сидевшего в середине, и уселся на самом почетном месте в благородной позе — а что же ему было еще делать?
- Мифы, легенды и предания кельтов - Томас Роллестон - Мифы. Легенды. Эпос
- Монгольские мифы - Сэндэнжавын Дулам - Мифы. Легенды. Эпос
- Латышские народные сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки - Мифы. Легенды. Эпос / Прочее
- Посреди донской степи. Том 1. Казачьи сказки, легенды, предания - Евгений Меркулов - Мифы. Легенды. Эпос
- Легенды и мифы Древней Греции - Николай Кун - Мифы. Легенды. Эпос
- Мифы Древнего Египта - Милица Матье - Мифы. Легенды. Эпос
- Америка, Австралия и Океания - Диего Ланда - Мифы. Легенды. Эпос
- Каннибализм в греческих мифах. Опыт по истории развития нравственности - Леопольд Воеводский - Мифы. Легенды. Эпос
- Китайские мифы - Тао Тао Лю - Мифы. Легенды. Эпос
- Священные животные и мифические существа. Мифы, притчи, легенды, геральдика - Людмила Михайловна Мартьянова - История / Мифы. Легенды. Эпос / Энциклопедии