Литературные тайны Петербурга. Писатели, судьбы, книги - Владимир Викторович Малышев

class="p1">– Представление окончилось. Публика встала.

– Пора одевать шубы и возвращаться домой.

Оглянулись.

Но ни шуб, ни домов не оказалось».

Образ глухого железного занавеса, который отрезал советскую Россию от остального мира, впервые появился именно у Розанова.

Виновник катастрофы – литература

Но кто виноват в случившейся катастрофе? Один из главных виновников по мнению Розанова, – русская литература, которая стала, по его словам, несчастьем русского народа. И она непригодна для воспитания подрастающих поколений, так как пропитана проклятиями и насмешками в адрес своей земли, родного дома, своего родного порога. “По содержанию литература русская – писал Розанов, – есть такая мерзость – такая мерзость бесстыдства и наглости, как ни единая литература”.

Он называл Кантемира и Фонвизина изменниками. Ответом им, по его мнению должны быть не критические статьи, а виселица. Грибоедов, по Розанову, литератор, искавший грязь. Он сделал посмешище из того, над чем нельзя было глумиться. Мыслитель сожалел, что русская литература “прошла мимо Сергия Радонежского”. Розанов остро критиковал Гоголя, Белинского, Герцена, Добролюбова, Соловьева за их неуважительное отношение к отечеству. Результатом такого отношения русских писателей к своей Родине и своему народу, восхваление нигилистов, стало углубление аморализма в обществе, нарастание неуважения людей друг к другу. В нем становится все больше людей, игнорирующих исполнение общественного долга.

Литература, по мнению Розанова, показывала людям только «нестройности» жизни, вызывая стремление изменить мир вокруг, взбунтоваться. В этом смысле наиболее антисоциальным, по мнению Розанова, было творчество Некрасова: «Ни от кого нищеты духовной и карманно-русского юношества не пошло столько, как от Некрасова». А к чему призывали русские литераторы? «Да уж давно мы писали в «золотой своей литературе»: «Дневник лишнего человека», «Записки ненужного человека». Тоже – «праздного человека». Выдумали «подполья» всякие… Мы как-то прятались от света солнечного, точно стыдясь за себя…

Помимо всего прочего, русская литература заставила читателя презирать русскую армию: «…начало слагаться пренебрежение к офицеру как к дураку, фанфарону, трусу, во всех отношениях к – ничтожеству и отчасти к вору».

Скалозуб у А.С. Грибоедова, генерал Бетрищев у Н.В. Гоголя, генералы у Л.Н. Толстого. Все эти персонажи подготовили русскую публику к знаменитому Приказу № 1, «превратившему одиннадцатью строками одиннадцатимиллионную русскую армию в труху и сор». По этому приказу Петроградского совета в армии фактически отменялась воинская дисциплина, воинские части должны были создавать выборные комитеты из нижних чинов, которым они должны были подчиняться. Титулование офицеров отменялось, оружие передавалось под контроль солдатских комитетов. Армия развалилась и солдаты побежали с фронтов.

Пророчества, исполнившиеся буквально

Революцию Розанов принял как катастрофу, знаменующую собой трагический конец истории России. По своим взглядам Розанов оказался чужд как либеральной русской интеллигенции, так и, конечно, большевикам. В советское время его имя было предано забвению, и лишь перед началом нового тысячелетия было впервые предпринято издание нескольких его книг.

«Я считаю В.В. гениальным человеком, – писал Максим Горький, – замечательнейшим мыслителем, в мыслях его много совершенно чуждого, а – порою – даже враждебного моей душе, и – с этим вместе – он любимейший писатель мой».

«Монархизм Розанова и его пророческий дар, – сказал на конференции, посвященной творчеству Розанова историк Владимир Шульгин, – это две константы внутреннего мира мыслителя-консерватора. Удивительно: пророчества Розанова о Революционной России исполнились вполне и буквально. Его провидческий дар был сродни таковому у его главного учителя, Ф.М. Достоевского, и товарища по переписке, – К.Н. Леонтьева. Последнее обстоятельство – точное и ясное предвидение Розановым того, что случится с Россией в XX в., с Россией, обречённой и сегодня всё ещё «переваривать» Революцию, дополнительно заставляет нас обратиться к теме «Розанов – пророк»… Не затрагивается тот пласт его по сути пророческих характеристик Западноевропейской либеральной цивилизации, которую, по Розанову, ждёт неизбежная гибель. Розанов замечал, что происходящее на Западе свидетельствует об «ужасающей «убыли души»» цивилизованного человека, который «оставляя псалтири бежит забыться около шарманки». В результате Запад мечтает лишь о комфорте и технических усовершенствованиях, не ведая о духовной основе жизни.

Известный литературовед и публицист Вадим Кожинов обратился в 50-е годы XX в. за советом «что читать?» к выдающемуся мыслителю М.М. Бахтину. Кожинов вспоминал: «… при первой же встрече с Михаилом Михайловичем в 1961 году он на вопрос о том, кого из русских мыслителей необходимо изучать, прежде всего, почти не раздумывая, сказал: «Читайте Розанова!».

«Приведите ко мне простого батюшку…»

Перед кончиной Розанов бедствовал, голодал, в конце 1918 года обратился со страниц своего «Апокалипсиса» с трагической просьбой: «К читателю, если он друг. – В этот страшный, потрясающий год, от многих лиц, и знакомых, и вовсе неизвестных мне, я получил, по какой-то догадке сердца, помощь и денежную, и съестными продуктами. И не могу скрыть, что без таковой помощи я не мог бы, не сумел бы перебыть этот год. <…> За помощь – великая благодарность; и слёзы не раз увлажняли глаза и душу. «Кто-то помнит, кто-то думает, кто-то догадался». <…> Устал. Не могу. 2–3 горсти муки, 2–3 горсти крупы, пять круто испечённых яиц может часто спасти день мой. <…> Сохрани, читатель, своего писателя, и что-то завершающее мне брезжится в последних днях моей жизни…»

Но кто тогда мог ему помочь, когда в муках голода корчилась вся страна? Последние дни Василий Васильевич уже не вставал, но продолжал диктовать дочери Надежде свои мысли. Измученный и голодающий Розанов тихо скончался в Сергиевом Посаде 5 февраля 1919 г. от инсульта. Когда перед смертью его хотел исповедовать Павел Флоренский, Розанов отказался. «Нет, где же Вам меня исповедовать. Вы подойдете ко мне с «психологией», как к «Розанову», а этого нельзя. Приведите ко мне простого батюшку, приведите «попика», который и не слыхал о Розанове и который будет исповедовать «грешного раба Василия». Так и сделали…

Телохранитель России

Сейчас уже мало кто помнит Алексея Суворина, выдающегося русского издателя, журналиста, писателя и мыслителя. Он был блестящим мастером политического памфлета, и одним из тех, кто прозорливо понимал, что деятельность либералов и, уж тем более революционеров, направлена именно против консервативного большинства России, её государство образующего русского стержня, и накануне революции предупреждал о грядущей грозной опасности. К его призывам, увы, не прислушались.

Суворин родился в селе Коршеве Бобровского уезда Воронежской губернии (ныне Бобровский район Воронежской области). Отец его был государственный крестьянин того же села, отданный в солдаты, раненый при Бородине и получивший затем офицерский чин и дослужившийся до капитана, что в то время давало потомственное дворянство. Алексей был старшим ребёнком в его семье из 9 человек.

Учился будущий журналист и