Злой умысел (ЛП) - Беннетт Натали

— Это наш дом.

Он повернулся и посмотрел на меня.

— Я... мы не можем продолжать так жить, Джулиан. Ты не можешь продолжать убивать людей и думать, что все в порядке.

— Неужели планета перестала вращаться? Неужели бедность больше не является проблемой? Неужели кто-то вылечил рак? Потому что то, что я делаю в нашем доме, не имеет никакого значения ни для кого другого. Никто не скучает по этим людям, когда они исчезают.

Смиренная печаль поселилась во мне. Я ненавидела ту неопределенность, в которой мы постоянно оказывались.

Невозможно было избежать порочности, которая была частью каждого из нас. Чувство вины хлестало меня в грудь каждый раз, когда я думала о невинной жизни, которую мы, возможно, уничтожили.

— Нас теперь не только двое, Джулиан, — тихо сказала я, проводя пальцами по волосам.

Он молчал. Когда мои слова дошли до него, его взгляд упал на мой живот, будто у него было рентгеновское зрение.

Я не винила его за то, что он не знал. У меня не было токсикоза. Мое тело претерпело минимальные изменения, если не считать небольшого увеличения веса, и мы были врозь в течение последнего месяца.

— Как давно ты узнала?

— Когда сбежала в первый раз.

Он подошел ко мне и обнял. Его спокойствие было хуже, чем его крик.

— Лейси Тидуэл была неуравновешенной шлюхой, которую трахали наши отцы. Будем надеяться, что ее дочь не закончит так же, как и она.

Глава 43

Джулиан

Она требовала ответов, когда у нее были свои секреты. Лицемерная чертова сука.

Почему она держала это в секрете? Она вроде бы еще не стала врачом.

Если бы я не любил ее, то уже наказал.

При нынешнем положении вещей было невозможно вздернуть ее и вырвать плоть из ее тела, потому что я нуждался в ней, чтобы жить. О том, чтобы держать ее голову опущенной и пытать водой, не могло быть и речи, потому что она была беременна.

Однако мое предупреждение было реальным. Я не хотел, чтобы она закончила так же, как Лейси, но терпение моего отца закончилось, как и мое.

Она взвизгнула от боли, когда я сжал ее руку в своей, слыша, как трещат кости. Это было самое малое, что она могла мне дать. Я так волновался за нее все время, что аж забыл, почему все это началось.

Филипп должен был умереть, а семья Санчесов будет изгнана из замка. Мы могли бы расшириться, не разгребая его беспорядок, и Моргана унаследовала бы все, в чем он и его шлюха-жена были заинтересованы.

То, что она наследница, не было проблемой; у меня уже был адвокат, готовый составить документы, которые передавали мне доверенность. Вот почему она была такой идеальной. У меня было не одно, а два поддельных медицинских заключения о ее психическом состоянии.

Моргана споткнулась, пытаясь поспеть за моим быстрым шагом. Отпустив ее руку, я повернулся и схватил ее за руки. Она ахнула от удивления, ее глаза смотрели в мои.

Стащив ее с проторенной дорожки, ведущей к главному дому, я прижал ее к дереву.

Она была раковой опухолью, растущей в моем мозгу. Она не должна была так много значить. Пешка стала королевой, сама того не сознавая. Я обожал ее такой, какой она была. Моя потребность подпитывать ее зависимость и привязывать ее ко мне еще больше не требовалась.

Сдернув с нее стринги, я поднял ее и толкнул обратно к дереву. Она велела мне остановиться. Я проигнорировал ее, терся членом о ее киску, чувствуя, какая она мокрая.

— Джулиан, нет ... Ох, — ее протест закончился стоном, когда я просунул два пальца в ее идеальную киску. Я входил на два фаланга.

Большим пальцем я обвел ее клитор, продолжая трахать мокрую киску. Она прижалась ко мне, стонала, уткнувшись лицом в изгиб моей шеи, чтобы заглушить свои тихие крики.

Я вдыхал ее теплых ванильный запах, нуждался войти в нее.

Убрав пальцы, я быстро справился со своими штанами, войдя в нее в ту же секунду, как мой член оказался рядом с ее щелкой. Она закричала, хватаясь за меня изо всех сил.

Чем сильнее я трахал ее, тем больше мой гнев угасал.

— Ты единственная сводишь меня с ума, — прорычал я ей на ухо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она шипела, впиваясь в свою гладкую кожу, стонала от отчаяния, и нам было все равно, кто нас услышит или увидит. Ее руки схватили мое лицо, заставляя наши губы соприкоснуться в жестоком, плотском безумии.

Я пососал ее язык, прикусил и убедился, что ей больно.

— Тебе нравится, как я тебя трахаю, куколка?

Когда она не ответила, я глубже вошел в нее.

— Д... Да. Джулс!

Я не был уверен, отвечает ли она мне или кричит от того, что кончает.

Ее киска напряглась. Я почувствовал, как все ее тело напряглось. Мои яйца почти болезненно шлепали по ее гладкой коже, и она осыпала поцелуями мое лицо, пока я продолжал трахать ее, подталкивая ее к еще одному оргазму, когда я достиг своего.

Она баюкала мою голову, ее тело все еще дрожало в моих руках.

Пока мы держали друг друга в объятиях, я наконец-то все понял.

Я стану папой.

Глава 44

Моргана

Последние две недели все было относительно спокойно. Джулиан заставил меня обратиться к врачу, вернее, он заставил врача навестить меня.

Каждое утро он следил за тем, чтобы я поела и приняла отвратительную большую таблетку «Пренатала» (прим.: витамины для беременных), прежде чем уйти и заняться своими делами. В этом отношении он был чересчур внимателен.

Но теперь все было по-другому.

Я не могла понять, в чем дело. Каждую ночь и утро он был внутри меня.

Наш секс не стал нежным. Если что-то и стало хуже, но только не он.

Я уставилась на синяки на шее, которые не могла скрыть. Между ног так болело, что ходить было больно. Казалось, единственное, что нас связывало, — это развратный секс, после которого меня накрывала меланхолия.

Что произошло, что я ему окончательно надоела? Сидя на библиотечном диване, поджав под себя ноги, я рассеянно смотрела в огонь камина.

Невинный ребенок внутри меня был единственным, что заставляло меня продолжать жить, потому что, честно говоря, я так устала. Моя жизнь была бесконечной бурей хаоса, один псих за другим, каждый клялся, что он в своем уме. Каждый использует меня для собственной выгоды в больной, извращенной игре.

Откуда-то из глубины дома донесся звон колокольчика, означавший, что пора ужинать. Джулиан сказал, что этот ужин пройдет лучше, чем в прошлый раз.

Войдя в столовую, как и в прошлый раз, я застыла. Но на этот раз по совершенно другой причине. Филипп поднялся со стула, приглаживая рукой свою васильковую рубашку. В последний раз, когда я видела своего «отца», он издевался над моей сестрой.

Его взгляд упал на мой небольшой живот, заставляя меня непроизвольно прикрыть его.

Я не была уверена, что это была за новая игра Джулиана, но мне уже она не нравилась. Филипп был больным человеком, которого я больше не хотела видеть. Рука Джулиана легла мне на поясницу, когда он вошел в комнату и встал рядом.

— Дыши. Ты хотела получить ответы. Если он расстроит тебя, то тут же пожалеет, — прошептал он мне на ухо.

Его темно-синий костюм был безупречно отглажен. Он выглядел восхитительно. Словно прочитав мои мысли, он хитро улыбнулся. Как только все расселись и подали еду, за столом воцарилась напряженная тишина.

— Я уверен, что у тебя есть вопросы, — начал Филипп, вертя в руках вилку. — Несмотря ни на что, ты моя дочь.

— Почему бы тебе не рассказать мне о моей настоящей матери? И о Пенни. И расскажи, почему я здесь, раз он не может рассказать.

Я ткнула большим пальцем в сторону Джулиана, намеренно избегая его взгляда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не знаю, сколько он тебе уже рассказал. Лейси развлекалась с его отцом, Гаретом и мной целый год. Она увидела здесь то, чего не должна была видеть. И, я думаю, ты понимаешь, что с ней случилось после этого, — мрачно объяснил он.

— Вы, ребята, убили ее, — пробормотала я себе под нос. — Итак, какое отношение я имею ко всему этому?