Изгой. Том 2 - Олеся Шеллина

решил не тратить время на ненужные условности, направившись прямиком к комму, набирая по памяти знакомый с детства номер.

– Кто вы, представьтесь, – без предисловий, после второго же гудка ответил в наушник такой родной голос. На мгновение я прикрыл глаза, а отец между тем продолжил. – Откуда у вас этот номер? Отвечайте, немедленно!

– Я помощник господина Маэда, который так чудовищно погиб на том проклятом корабле, – наконец, хрипло пробормотал я. – Господин хотел встретиться с Петром-самой, чтобы передать ему важные сведения. Носители с этими сведениями теперь у меня, и я подумал, что вы все же захотите их получить.

– Вы знаете, о чем идет речь? – после заметной паузы спросил отец.

– О Центре, в основном о центре, и о клане Маэда.

– Ну что же, вы правы, я все еще хочу получить эти сведения. Приходите завтра к воротам консульства в десять часов утра. Не опаздывайте, вас встретят. Как вас зовут? – добавил он.

– Ёси, – я решил, что клан, от которого я произошел, упоминать не следует.

– Очень хорошо, Ёси, я буду ждать, – и Великий князь отключился. Я вздохнул, кажется, получилось. Развернувшись, я хотел направиться в спальню, чтобы одеться и так и замер и приоткрытым ртом, потому что у дверей стояли обе девушки в весьма соблазнительный халатиках и призывно смотрели на меня.

– Выбери уже наконец, кто из нас может тебя сопровождать, – проворковала Фудзико, а Марико только кивнула в знак согласия. Я же сделал шаг в их сторону, чувствуя, как химитсу завибрировал от похоти. К черту выбор, я хочу их, и, шагнув им навстречу, обхватил обеих куколок за талии и втащил в спальню.

Глава 14

– Оставьте нас, – Великий князь сложил на груди руки, нахмурившись, и посмотрел на начальника охраны, который в этот момент приковывал меня к столу для допросов. Запястья слегка жгло, наручники были антимагическими, блокирующими способность допрашиваемого к применению любого вида магического действия. Не сказать, что химитсу это нравилось, но вырываться наружу без моего на то согласия он не стал. Все же мы практически стали единым целым и хоть я ощущал это давно, столь сильное слияние появилось только сейчас. Еще совсем немного осталось, чтобы тонкая грань между нами была стерта окончательно. Да, способность к магии была полностью заблокирована, но остальные способности никуда не делись. В случае необходимости, я мог бы справиться со всей охраной и без них, с князем вряд ли, все же он очень сильный маг, и гораздо опытнее меня, но затевать заварушку на ровном месте, обидевшись на дополнительные меры защиты, которые я бы и сам применил, было по меньшей мере глупо и в мои планы не входило.

Надо сказать, обошлись со мной довольно деликатно, даже комм и носитель информации вернули, когда закончили обыскивать, убедившись, что они не представляют реальной угрозы. И даже ни разу не ударили, хотя могли, и, что уж говорить, наверняка хотели, потому что нисколько не доверяли непонятно кому в вопросе безопасности Великого князя, учитывая, что профукали нападение на его сына. Никакого оружия я, разумеется, брать с собой не стал. Еще не совсем двинулся, чтобы идти на переговоры с князем даже с кинжалом. Даже, если оружие посчитать за неотъемлемую часть культуры и одеяния, следует учесть, что традиционной одежды у меня не было.

– Вы уверены, Петр Федорович? – Шкуратов, начальник охраны нашего семейства выглядел так, словно хотел пристрелить подозрительного япошку, меня, то есть, от греха подальше, а потом уже начать разбираться, что к чему. Я, в принципе, был бы с ним солидарен в этом вопросе, вот только дело касалось меня самого, так что… И вообще, я был довольно удивлен, когда увидел его при своей должности после покушения. То, что его не было в поместье никоем образом не было оправданием. Виновного, как я понял из таблоидов, еще не нашли. Хотя, в последнее время таблоидам я не верил, собственно, как и снова начал сомневаться в искренности Императора, когда обдумывал то, что скажу князю при нашей с ним встрече.

– Я уверен, Володя, – твердо сказал отец. – Оставьте нас.

Вот оно великокняжеское воспитание. Он и к обычной уборщице всегда на «вы» обращался. Я вот так и не смог даже приблизиться к эталону. Возможно потом, в будущем… Только вот мне не дали этого «потом». Я смотрел на отца, жадно изучая его лицо и отмечая, что у Великого князя прибавилось седых волос, а морщинки в углах глаз стали более резкими. И в тоже время я понимал, что безвозвратно отдаляюсь от него, что не смогу больше назвать в слух отцом, словно Николай действительно умер, а я всего лишь его реинкарнация, которой досталось немного памяти о прошлой жизни. Невесело усмехнувшись, я отвел взгляд.

– Если что, я за дверью, Петр Федорович, – и Шкуратов, наконец-то, убрался.

Воцарилось недолгое молчание, а затем Великий князь сел напротив меня, все еще продолжая держать руки, сложенными на груди.

– Откуда у вас мой личный номер, – задал он первый вопрос, которого я, если честно, не ожидал услышать, даже не задумываясь, что он в принципе может его задать.

– Я уже сказал…

– Хватит! – он резко хлопнул по столу ладонью, а черты лица слегка исказились. – Этот номер предназначен для личного использования и его знает очень ограниченный круг лиц. И, конечно же, я никогда не дал бы его Маэда. Я спрашиваю последний раз, и, если ваш ответ меня не удовлетворит, я отдам вас моей охране. То, что вы являетесь жителем и гражданином Японской Империи не убережет вас от правосудия. Зайдя в консульство, вы оказались на территории Российской Империи. Господин Шкуратов, вон, уже копытом бьет, желает лично допросить возможного диверсанта, из-за которого мы задержались в Киото на сутки. Где вы добыли мой личный номер?

– Мне его продиктовал один парень перед смертью, – медленно ответил я, подбирая слова. – Он сказал, что является Великим князем Николаем.

– Ты лжешь, – он побледнел и отпрянул от меня.

– Я не лгу, – покачав головой, я выдохнул. – Это произошло в ночлежке. У меня был спонтанный магический выброс, пара человек пострадало. Перед тем, как пришел Маэда Оми, чтобы забрать меня в Центр распределения, тот, кого я посчитал мертвым внезапно очнулся. Но он был настолько плох, что я просто подумал на агонию. До этого мы с ним не общались и никак не пересекались, но я был виновен в выбросе и решил ему помочь. Вы бы знали, как я опешил, когда парень внезапно заговорил по-русски, назвал себя