Разберемся по-семейному - Виктор Галданов

— Нам тоже, — тот похлопал по стволу автомата, — но мы к этому готовы.

— Вижу, — заметил Барский, достал пистолет из кобуры и проверил обойму.

Радио заговорило снова.

— Первый. Это Шестой. Казиев, Резо и еще трое с ним только что прибыли в аэропорт. Они устроились так, чтобы наблюдать за самолетом Красилина.

— Первый Шестому, — сказал Барский в микрофон. — Лифшиц примерно в пяти минутах от аэропорта в крытом грузовике. Пропускаем его прямо к самолету. Что делают твои?

— Ничего особенного. Один вернулся в машину и сел за руль. Красилин греет двигатели. К самолету подъехала машина, один вышел.

— Кто он? — спросил Барский.

— Минутку. Похож на Ван дер Стуула, которого вы зовете Голландцем. Да, это он. Огляделся, направился к самолету. Разговаривает с Красилиным.

Дальше они ехали в полном молчании. Когда впереди загорелись огни аэропорта, Сияпин свернул налево.

— Пусть грузовик едет прямо к самолету. Мы заедем через боковые ворота.

* * *

— Очень мне все это не нравится, — сказал Барский, когда они, объехав летное поле, направились к ангарам. В темноте смутно вырисовывались очертания двухмоторного самолета. Его медленно вращающиеся лопасти поблескивали в свете прожекторов, освещающих линию ангаров. Из-за них выехала «газель» и медленно задним ходом начала сдавать к самолету. Кто-то вышел из кабины и направился к заднему борту грузовика. Автомобиль с погашенными огнями тронулся со стоянки к самолету. Металлический голос из динамика сообщил:

— Шестой — Первому… Машина Казиева едет к самолету.

— Мы его видим. Держитесь сзади и в случае чего прикройте нас огнем, — приказал Сияпин. Агент с автоматом передернул затвор.

— Вы знаете, кто в самом центре этой заварухи? — сказал Барский напряженным голосам. — Красилин. Я гарантирую, что если с ним что-нибудь случится, то заплатить придется очень дорого. — Он пожевал губу. — А кроме того мне не по душе вот так прямо взять и подъехать к ним. Это неизбежно приведет к большому шуму.

— Мы сначала предложим им сдаться, — сказал Сияпин.

Барский фыркнул. Он обвел взглядом летное поле. Возле третьего от них ангара от громоздкого «Ил-76» отъехал тягач с трейлером. Барский указал на него.

— Перехвати-ка эту тележку, — коротко сказал он.

— Что? — изумленно переспросил Сияпин.

— Я сказал, перехвати ее. Прикрываясь ей, мы сможем по-добраться к ним.

Сияпин пожал плечами, нажал на газ, и машина рванулась вперед. Она проскочила мимо амфибии и трех человек, стоявших рядом. Барский узнал Красилина, Лифшица и Голландца. При помощи небольшой лебедки они перегружали что-то из грузовика в самолет. Тягач свернул за ангар. Сияпин вскочил на его подножку и показал удостоверение.

— Государево дело, дружище. Нам понадобится твоя тачка на несколько минут.

Водитель тягача затормозил и уставился на высыпавших из машины людей.

— Кто вы такие, хули вам тут нужно?

Увидев оружие в их руках, он вытаращил глаза и, дрожа, вывалился из кабины.

— Успокойся, браток, — сказал Барский. — Можешь пока посидеть в машине.

Он натянул на голову фуражку водителя и взобрался на сиденье. Пистолет он зажал между ног, чтобы иметь возможность выхватить его той рукой, которая окажется свободной.

— А что с нами? — спросил один из агентов.

— Спрячьтесь в трейлере и заранее выберите каждый себе мишень. Я беру Лифшица.

Кивнув, они полезли на прицеп. Их прикрывали высокие деревянные борта. Кроме того, между досками были широкие щели. Барский отпустил сцепление и тягач дернулся. Поэкспериментировав с рулем, Барский определил радиус его разворота. Когда они выехали из-за ангара, второй автомобиль подрезал нос самолету, взвизгнули тормоза, и он резко остановился.

Из машины вывалились четверо. Все они были вооружены и двигались профессионально быстро. Несмотря на сумерки, он узнал Ризвана Казиева, Арнольда Гершковича и Сашку Крота. Четвертый чем-то смахивал на синеносого, но Барский не был уверен.

Он увидел, как Фима Лифшиц замер, отпустив конец веревки и груз, висевший на блоке, тяжело упал на землю. Потом он медленно поднял обе руки.

Голландец и Иван Красилин с поднятыми руками прижались к борту самолета.

Тягач находился примерно в пятидесяти метрах от самолета и быстро сокращал это расстояние. Казиев повернулся и взглянул на них. Свет прожектора упал на тягач и Барский увидел, что Казиев узнал его. Он что-то закричал, указывая на них, но рев двигателей самолета и шум мотора тягача перекрыл его голос.

Тогда он поднял пистолет. Барский схватил свой пистолет, выстрелил, пригнулся, насколько позволяла кабина, и резко крутанул руль. Тягач вместе с трейлером резко занесло вправо. Пуля ударила в раму и с воем отрикошетила. Барский рванул ручной тормоз и, выпрыгнув из кабины, выстрелил второй раз. Казиев пошатнулся и, выронив пистолет, схватился за правое плечо.

Барский услышал, как-то закричал:

— Милиция! Бросай оружие!

Синеносый выстрелил в сторону трейлера. Очередь из автомата буквально разорвала его шею. Ударил фонтан крови, и он, скорчившись, рухнул на землю.

Голландец, опустившись на четвереньки, пытался забраться под самолет. Как только началась стрельба, Иван Красилин бросился на землю и откатился в сторону.

Арнольд Гершкович взглянул на тело синеносого, потом на Казиева, сидевшего на земле и придерживавшего здоровой рукой раненую, и побежал к машине.

Послышался гулкий выстрел из помпового ружья, и Гершкович упал на землю, корчась от боли в раздробленном левом колене.

Обернувшись, Барский увидел, как кто-то перебрался с заднего сиденья и сел на руль машины Казиева. Взревел мотор, и автомобиль, круто развернувшись, устремился прочь от самолета.

Раздался еще один выстрел, пуля пробила капот. Мотор заглох. Двое из группы захвата подбежали с двух сторон к остановившемуся автомобилю. У одного в руке был еще дымящийся пистолет, другой был вооружен дробовиком. Тот, что с пистолетом, рывком распахнул дверцу водителя.

Оттуда выбрался трясущийся Резо. Он сам, не дожидаясь приказа, заложил руки за голову и, как рыба, беззвучно открывал и закрывал рот.

— Эй! Стоять, или я стреляю!

Развернувшись, Барский увидел, что Фима Лифшиц уже сел за руль своей «газели» и заводил двигатель. Федя Сияпин целился в него из своего «стечкина».

— Нет! — Барский ударил Сияпина по руке, и пуля ушла вверх. — Он мой!

Грузовичок устремился прямо на него. Барский отскочил в сторону и почувствовал, что левое переднее крыло прошло в миллиметре от его ноги. Лифшиц затормозил и резко свернул вправо, едва не столкнувшись с вращающимся пропеллером. Правая дверца грузовика распахнулась и ударила Барского по плечу.

Падая, он схватился за борт и понял, что его тащит по бетону. Краем глаза он заметил омоновцев с оружием наготове. Вести огонь они не могли, потому что он оказался на линии стрельбы. Казалось, еще немного, и его руки выдернет из плечевых суставов. Пистолет он обронил.

Огромными усилиями он подтянулся и почувствовал, что висит в воздухе. В следующий момент всей тяжестью тела он резко качнулся в сторону. Грузовик вильнул и его инерцией прижало к борту. Дверь с грохотом захлопнулась. Лифшиц сидел за рулем, вобрав голову в плечи.

Грузовик мчался поперек летного поля, подпрыгивая на заросшей травой грунтовой полосе, разделявшей рулежную дорожку и взлетно-посадочную полосу. Барский стоял между тентом и кабиной и изо всех сил колотил по крыше.

— Остановись, Фимка! — кричал Барский. — Поздновато ты в чак-норрисы метишь! Тебе не уйти!

Впереди на сотни метров не было никаких препятствий, и Лифшиц, зажав ногой руль, повернулся и дважды выстрелил за спину, в заднее стекло кабины.

Барский почувствовал, что первая пуля обожгла ему левое плечо, вторая прошла выше.

— Последний шанс, студент! — снова закричал он. — Тебе не выбраться отсюда!

В ответ прогремел еще один выстрел. Грузовичок ударился колесом о бортик рулежной дорожки и вильнул. Лифшиц вцепился в руль, чтобы предотвратить занос.

Барский собрался и прыгнул вниз, целясь на ступеньку возле места водителя. Правой рукой он с силой ударил Лифшица по шее.

Тот всем телом упал на руль. Барский повис в окрытом окне, удерживая руль одной рукой, другой пытался нащупать замок зажигания. Ему наконец удалось открыть дверь и сесть на место водителя, но тут рука Лифшица провалилась внутрь рулевого колеса и грузовик повело вправо. Барский ничего не мог поделать с его безжизненным телом. Последовал удар, грузовик сначала медленно, потом все быстрее начал кувыркаться. Слышался скрежет рвущегося металла. Барский, вцепившись в сиденье, другой рукой старался удержать тело Лифшица. Машина перевернулась вверх колесами, и левая дверца раскрылась. Медленно, как будто в невесомости, Лифшиц вылетел из кабины.