Маркиз-потрошитель - Наталья Александрова

Голос у нее был очень противный, а может, это Андрей Николаевич так его воспринимал. Ему все в ней не нравилось – эти очочки с маленькими стеклами, ее подчеркнутая худоба, слишком короткая стрижка. Что, господи, ну что сын в ней нашел? – в который раз задал Андрей Николаевич себе абсолютно бесполезный сейчас вопрос.

Надо отдать ей должное – на телевидении не ходило никаких сплетен по поводу ее любовных похождений. Никто никогда не называл ее имени в связи с какой-нибудь скандальной историей. Вероятно, она была достаточно осторожна, а скорее всего, мужчины не испытывали к такой стерве нежных чувств. Андрей Николаевич их вполне понимал.

Со спонсорами же ее передачи она договаривалась, очевидно, иным путем – интриговала, уговаривала. Андрей Николаевич думал, что она не брезгует и шантажом. Но вот в последнее время возле нее появился один мужчина. Судя по всему, не просто приятель – приятелей у нее не было и быть не могло по определению. Она ввела его в дом и даже познакомила с бывшим свекром.

Как ни странно, Вадим Андрею Николаевичу даже понравился – вполне привлекательный молодой мужчина, вежливый и, кажется, далеко не дурак. Хотя то, что он увлекся его бывшей невесткой, говорило не в его пользу. С другой стороны, с Вадимом невестка вела себя вполне корректно, не устраивала ссор и не придиралась по пустякам. С его сыном, с грустью думал Андрей Николаевич, она не стеснялась посторонних, могла разораться прямо на улице. Возможно, этот самый Вадим сумел найти к ней подход. И хотя стерва всегда останется стервой, Андрей Николаевич в этом не сомневался, Вадим не выглядел человеком, который позволит безнаказанно вытирать об себя ноги. Возможно, ему удалось немного приструнить вздорную бабу.

Внезапно Андрея Николаевича осенило.

– Это он, – спросил он хриплым голосом, – это он хочет избавиться от ребенка? Дашка мешает ему, твоему любовнику?

– При чем тут Вадим? – холодно удивилась Варвара. – Я сама решаю, каким должно быть будущее моего ребенка.

– Я вижу, – вздохнул Андрей Николаевич, – так что ты от меня хочешь?

– Если вы оплатите Дашкино обучение, то сможете навещать ее по выходным.

Вот так, она всегда была откровенна. Стало быть, она собирается строить долгие отношения со своим Вадимом, а девочка им мешает. То есть ей-то и раньше Дашка была ни к чему, а теперь и вовсе.

– Мы еще поговорим об этом, – сказал Андрей Николаевич, – возможно, я решу этот вопрос.

Она не могла скрыть удивления, она-то ожидала, что он начнет сейчас орать и топать ногами. Тогда она спокойненько отправилась бы восвояси с чувством выполненного долга.

Андрей Николаевич на прощание поглядел на нее как мог равнодушно. В конце концов, ему это надоест. Уже надоело. И он должен принять решительные меры. Невестка слишком зарывается. Она думает, что крепко держит его на крючке и крючок этот – Дашка. Но она ошибается. Нельзя постоянно безнаказанно давить на пружину, когда-нибудь она лопнет. Как только он разберется с делами, он займется этим вопросом. Он найдет способ указать стерве ее место, найдет на нее управу. Если на то пошло, он будет действовать ее методами и не допустит, чтобы его шантажировали ребенком. И ни в какую закрытую школу он внучку, разумеется, не отдаст.

– Что так долго? – спросил Варвару мужчина, ожидающий ее в машине.

– Этот старый козел… – Она пренебрежительно махнула рукой.

– Чем он тебе не угодил? – полюбопытствовал Вадим. – На вид вполне приличный старикан.

– Он меня ненавидит! – вспыхнула Варвара. – Он глядит на меня иногда, как на какое-нибудь мерзкое насекомое!

Вадим исподволь глянул на нее. А что, эти ее очочки, пожалуй, в них она и вправду смахивает на какую-нибудь стрекозу.

– Ты преувеличиваешь, – мягко заговорил он, – то есть я, конечно, понимаю, что старик не испытывает к тебе теплых чувств, но, с другой стороны, он и не должен тебя любить. Кто ты ему? Посторонний человек, бывшая жена его покойного сына. А к внучке, насколько я знаю, он относится очень хорошо.

– Вот в этом все дело! – Она не сдержалась и повысила голос. – Он настраивает ее против меня, мне надоело, что Дашка беспрерывно говорит только о нем. Дедушка то, дедушка се, дедушка водил в зоопарк, в кафе, на аттракционы, в кино! Его игрушки всегда на первом месте! С последним медведем она практически не расстается, ест с ним и спит!

– Неужели ты ревнуешь? – усмехнулся мужчина. – На тебя это совсем не похоже.

– Ничего я не ревную, – всерьез разозлилась она, – просто я не хочу, чтобы он оказывал на ребенка сильное влияние. И я добьюсь своего!

– Из-за чего был спор на этот раз? – осведомился Вадим.

– Я сообщила ему, что отдаю Дашку в закрытую школу. Очень дорогая приличная школа, находится за городом, свежий воздух… педагогический коллектив самый лучший, я узнавала…

– Это что-то типа интерната?

– Он тоже так сказал. И конечно, сразу же разорался! Я, дескать, бросаю ребенка, она мне мешает, тебя зачем-то приплел!

– Разумеется, он подумал, что это я тебя настраиваю! – воскликнул Вадим. – Надеюсь, ты сказала ему, что я тут ни при чем, что это твоя идея?

– Я-то сказала, но он не поверил, – с обычным своим злорадством ответила Варвара.

– Ну ты и стерва! – весело удивился он. – Послушай, а тебе не приходило в голову, что нельзя бесконечно давить на одну пружину? Она может распрямиться и тогда так тебе поддаст – мало не покажется!

– Я никого не боюсь! – нахмурилась Варвара.

– А зря, – наставительно заговорил Вадим, – твой бывший свекор – не какой-нибудь работник жилконторы на пенсии. Ты прекрасно знаешь, что у него есть деньги, а стало быть, и власть. И возможность основательно испортить тебе жизнь и карьеру.

– Он никогда не осмелится, – усмехнулась Варвара, – он знает, что я могу лишить его общения с Дашкой…

Вадим замолчал и подумал, что все же она слишком самонадеянна. И глупа, все же она ужасно глупа. Несмотря на природную хитрость и удивительную приспособляемость, умение поставить себе на службу человеческие слабости и абсолютную беспринципность, она глупа. И это может сослужить ему очень плохую службу.

– На твоем месте я бы не стал ссориться со стариком, – заговорил он чуть погодя, – тем более что я вовсе не против твоей дочери. В конце концов, кроме няни, можно нанять еще дипломированную гувернантку, будет кому присмотреть за ребенком…

Она упорно молчала, не спеша согласиться. Она вообще ни с кем никогда не соглашалась, всегда все делала по-своему.

– Ну, дорогая, – он прибавил в голос нежности, – для чего тебе эти заморочки? Уступи ему или хотя бы пообещай. Своди дочку к нему в гости, всем от этого будет только лучше.

– Что ты-то так беспокоишься? – снова завелась она. – Тебе-то какое дело?

Вадим почувствовал нечто вроде сострадания к ее покойному мужу – это же надо, больше четырех лет человек выдержал!

– Разумеется, это ваше семейное дело, – ответил он, – но все же хотелось бы, чтобы все было по-человечески…

Андрей Николаевич после ухода невестки долго сидел за столом и бездумно смотрел в одну точку на противоположной стене. Как и всегда, ее визит выбил его из колеи, заставил нервничать и волноваться из-за Дашки. Терпение у него скоро лопнет, нужно что-то решать с этим наболевшим вопросом. Никто еще так с ним не поступал. Он никому этого не позволял и не позволит никогда, пока жив. А если некоторые думают, что он постарел, что не может постоять за себя, то они ошибаются: сил у него пока достаточно.

Сейчас он никак не может позволить себе отвлечься на борьбу с подлой бабой, у него нет времени. Но потом, когда разберется с самыми неотложными делами, он вплотную займется этим вопросом.

А пока нужно вернуться к своим неприятностям. Он вздохнул и снял трубку телефона.

– Сергей, это Кочетов, – заговорил он, – ты готов к беседе со мной? У тебя есть новости?

Теперь в голосе его не было и намека на нерешительность. Спокойный, деловой голос, очень сдержанный, но жесткий. На том конце слегка замялись, потом Сергей ответил, что к беседе готов, и назначил время встречи.

Алла Валериевна Брюквина проработала почти всю свою сознательную жизнь лаборантом в крупном НИИ. По этому поводу она искренне считала себя научным работником.

Ее научная работа заключалась в обслуживании допотопной копировальной машины, при помощи которой сотрудники НИИ снимали копии с чертежей, схем и научных докладов. Сектор, в котором она работала, назывался сектором размножения, и по этому поводу институтские остряки изощрялись как могли.

Когда-то работа Аллы Валериевны считалась серьезной и даже секретной, поскольку всякая множительная техника находилась под строгим контролем государства. Кроме того, для ухода за копировальной машиной ежемесячно выписывали большое количество спирта. Конечно, львиную долю этого спирта прибирал к рукам начальник Аллы, зав. сектора размножения Аркадий Борисович Смолин, но и самой Алле тоже кое-что перепадало. Спирт в те времена был хотя и жидкой, но очень твердой валютой, и Алла Валериевна чувствовала, что ей крупно повезло в жизни.