Кремль 2222. Петербург - Дмитрий Силлов

На эстакаду вел пологий въезд. Перед въездом много лет ржавел, но так и не рассыпался щит, на котором еще можно было различить надпись: «Западный скоростной диаметр». Вероятно, до Последней войны так называлась Воздушная дорога, по которой нам предстояло добраться до центра Руин, о которых упоминал одноглазый…

Диаметр и правда остался скоростным вплоть до настоящего времени. Благодаря крыш-траве, дорога почти не пострадала от времени, да и Последняя война обошла ее стороной. Лишь кое-где обвалились незначительные участки, обнажив частую сеть ржавой арматуры. Эти провалы вполне можно было объехать и на скорости, но я предпочел не гнать – так всегда проще заметить опасность…

Постепенно сплошной лес по обеим сторонам дороги, состоящий из кривых деревьев-мутантов, сменился городскими развалинами. Знакомый пейзаж постапокалипсиса, над которым, словно красная лабораторная лампа, зависло заходящее солнце. Красивая и жуткая картина погибшей цивилизации, в руинах которой до сих пор не угасла жизнь…

То, что она не угасла, стало наглядно и очевидно после того, как мы проехали километров десять. По правую сторону от дороги открылось поистине феерическое зрелище…

Это было похоже на огромную двухступенчатую башню-зиккурат, состоящую из двух усеченных пирамид, поставленных друг на друга. У меня в голове немедленно возникло красивое слово «террикон», обозначающее не особо красивый объект. А именно – отвал пустой породы в виде насыпи, либо могильник на месте огромной законсервированной городской свалки. Такие делали в начале двадцать первого века, когда границы мегаполисов стремительно расширялись и надо было куда-то девать огромные кучи мусора, слежавшегося за долгие годы. Переносить дорого и муторно, а планы застройки уже утверждены. Так что мусор просто спрессовывали в высокое плато и консервировали, пронизав странное с виду сооружение вентиляционными шахтами для выхода метана и других газов, образующихся при гниении органики.

И сейчас на огромном земляном зиккурате, густо поросшем серым мхом, паслись десятка два боевых роботов, сумевших выжить после Последней войны. Самые умные, самые хитрые, снабженные человеческим мозгом, адаптированным к экстремальному выживанию, пронизанным микросхемами и проводами, но – живым. Правда, жестко запрограммированным создателями боевых машин на три функции: подчиняться вышестоящему командованию, уничтожать врага любой ценой и выживать в самых кошмарных условиях. Но командование этих роботов погибло много десятилетий назад, обильно удобрив своими телами землю, которую его послали завоевывать. Так что у био остались лишь две функции – убийство и выживание.

Нетрудно было догадаться, что роботы именно паслись на терриконе. Повышенный радиационный фон и присутствие таинственных Полей смерти вполне могли усилить процессы гниения внутри законсервированной свалки, а также запустить новые химические реакции, неведомые доселе. Черт его знает, что творилось сейчас внутри могильника, но очевидно, что продукты, получаемые в результате этих процессов, очень интересовали роботов.

И, скорее всего, это было топливо. Наверняка стальные мастера выживания научились как-то сжижать или сжимать метан, и сейчас каждый биоробот сидел над своей вентиляционной трубой, словно хищник на водопое, втягивая в себя живительный газ. Остальные, более мелкие, шатались неподалеку – ждали, когда более сильный собрат по человеческому мозгу нажрётся и отвалит, после чего можно будет припасть к живительному источнику. Понятное дело, без конкуренции не обходилось, – я успел заметить, как два «Раптора» увлеченно дерутся на вершине зиккурата, при этом у одного из них, более ржавого, уже полуоторван массивный хвост, и ему явно приходится несладко.

Но больше всего меня поразило то, что возле самого подножия террикона я заметил людей – тех, кого роботы охотнее всего употребляли в пищу. Но не в этом случае. Био словно не замечали двуногую добычу, сплошь затянутую в черную одежду. Или доспехи? Отсюда сложно было разглядеть детали, да, признаться, они меня и не особо интересовали. Боевые биороботы это, конечно, проблема, но люди зачастую проблема еще более существенная. Тем более люди, каким-то непостижимым образом нашедшие общий язык с кровожадными био.

Исходя из всего этого, я плавно выкрутил ручку газа, и мотоцикл почти мгновенно набрал скорость. Может, на быстрой машине удастся проскочить опасный участок и ни люди, ни роботы не погонятся за слишком шустрой добычей?

Оказалось, надеялся зря. Не прошло и минуты, как я услышал за спиной рев мощных моторов. И одного взгляда, брошенного в зеркало заднего вида, оказалось достаточно, чтобы оценить ситуацию.

Нас догоняли четыре мотоциклиста на скоростных, приземистых машинах, тюнингованных черепами, шкурами, рогами, деталями роботов, – словом, всем, что может придать мотоциклу инфернально-жуткий вид. На мой взгляд, с практической точки зрения такой тюнинг был на фиг не нужен, я всегда за функционал, а не за внешнее устрашение, которое сработает или нет, еще вопрос, а вот лишнего весу прибавляет наверняка. Но хозяевам машин было виднее, тем более что их спортивные байки были по-любому легче, маневреннее и быстрее моего. Плюс опыт водителей, плюс их знание дороги. Мне приходилось всматриваться в быстро сгущающиеся сумерки, чтобы не угодить в трещину или яму, они же летели по знакомому полотну не думая, ибо явно знали тут каждую рытвину.

Когда бегство бессмысленно, лучше не продолжать безнадежное занятие, а встретить опасность лицом к лицу. Преследователи не стреляли, и на том спасибо. Анья – молодец! – тоже не стала отстреливаться. Понятное дело, что только в кино реально срезать одной очередью на скорости четыре мотоцикла, в жизни же хорошо, если хоть в один попадешь. А у преследователей попасть в тебя шансов ровно вчетверо больше.

В общем, тормознул я, вывернул руль и встал поперек дороги. Что дальше? А хрен его знает, что дальше. Зависит от того, что тем преследователям от нас нужно.

Оказалось, нужны мы, причем живыми. Один из мотоциклистов, завывая словно буйный психопат, уже раскручивал над головой лассо. Бросок…

Хорошо, когда твоя женщина не нуждается в дополнительных указаниях во время экстремальной ситуации. Анья спрыгнула с задней сидушки мотоцикла и ушла в перекат одновременно со мной. Это я отметил боковым зрением. Ушла – и отлично, так как теперь мое внимание было занято петлей, падающей сверху.

Глазомер у мотоциклиста был ковбойский, видать, не раз приходилось ему таким образом отлавливать добычу. Но сейчас добыча оказалась неожиданно более шустрой, чем ожидалось. Наш мотоцикл, оставшись без седоков, грохнулся на бок, а петля поймала лишь пустоту. Поняв, что промахнулся, мотоциклист не снижая скорости дернул лассо назад… и это было ошибкой, так как с другого конца за длинный ремень уже держался я. Рывок…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});