Неуловимая жена - Наталья Александрова

Она перевела дыхание и добавила снова спокойным голосом:

– Я всегда знала: если хочешь, чтобы что-то было сделано, – сделай это сам!

С этими словами она повернулась к Алине, приветливо улыбнулась и проговорила:

– Ну, привет! Давно хотела с тобой познакомиться!

– Кто вы? – пролепетала Алина. – Кто ты?

– Кто? – женщина усмехнулась. – Ты же слышала, как мальчики меня назвали: я – Второй.

– Второй после кого? После Господа Бога?

– Пытаешься шутить? – женщина чуть заметно скривилась. – Сразу видно, что мальчики с тобой плохо поработали! Но ты не волнуйся, мы это скоро исправим…

Алина подумала, кого напоминает ей эта ужасная женщина? Ну да, эсэсовскую садистку, белокурую бестию из какого-нибудь фильма ужасов. Кожаный плащ, светлые волосы, голубые глаза, в глубине которых притаилась сладострастная жестокость… Когда-то давно, совсем в другой жизни ее муж-режиссер как-то очень негативно отозвался о своих собратьях, которые берут в фильм такую вот эсэсовку в надежде, что это придаст необходимый колорит. Какой уж тут колорит, говорил Фанфаронов, это уж в зубах навязло, стереотип погубит любой фильм…

Алина вздрогнула – о чем она думает? Нашла время…

Не только Алина рассматривала эту ужасную женщину – та тоже внимательно ее изучала. Только совсем с другими целями.

– Хорошая кожа, – проговорила наконец белокурая бестия. – Молодец, ты за ней прекрасно следишь, не жалеешь ни времени, ни денег. Ну что ж, особенно обидно будет, если все твои старания пойдут коту под хвост…

– О чем это ты? – с опаской осведомилась Алина.

– О том, что к каждому человеку нужно найти правильный подход, – промурлыкала злодейка. – Мои мальчики, конечно, старательные, но в психологии совершенно не разбираются! Они хотели просто причинять тебе боль. А какая женщина не умеет выносить боль? Нет, ключик к твоим тайнам спрятан в другом месте! Ты любишь себя, любишь свою внешность, вот этим и нужно воспользоваться!

Она еще раз осмотрела лицо и шею Алины, как косметолог перед началом дорогостоящей процедуры, отступила в сторону. В руке у нее появился небольшой кожаный чемоданчик. Злодейка открыла его и задумчиво осмотрела содержимое. При этом она держала чемоданчик так, чтобы Алина тоже могла видеть его внутренности.

В чемоданчике были аккуратно разложены какие-то флаконы, ампулы и коробочки, что еще больше увеличивало сходство с косметологом.

– С чего же начать… – протянула садистка мягким грудным голосом. – Может быть, с простой азотной кислоты? Несколько капель на щеках оставят там неизгладимый след… представляешь, каково тебе будет смотреться в зеркало?.. Или начнем с едкого натра?

– Ты сумасшедшая! – проговорила Алина, с ужасом глядя на страшный чемоданчик.

– Нет, это ты сумасшедшая! – возразила ей садистка, и ее голубые глаза потемнели. – Это ты сумасшедшая, если решила, что можешь безнаказанно украсть у нас то, что нам принадлежит! Скажи, куда ты дела сиреневый чемодан, – и я не трону твое лицо!

– Сколько можно повторять… – простонала Алина. – Я ничего не делала с чемоданом! Я, как обычно, привезла его в отель и поставила на тележку! Куда он делся потом – я понятия не имею!

– Значит, не хочешь признаваться по-хорошему… – вздохнула белокурая бестия. – Что ж, тебе же хуже…

Она еще раз оглядела Алину и задумчиво проговорила:

– А может быть, начать с рук? Руки у тебя очень красивые, и ты ими дорожишь… до лица мы всегда успеем дойти, а сначала руки… рубцы и ожоги останутся на всю жизнь…

Она уверенным движением потянулась к рукам Алины. Та попыталась отдернуть руки, но запястья были прочно привязаны к подлокотникам кресла.

– Ага, кстати, прежде чем работать с твоими руками, нужно кое-что забрать! – оживилась садистка. – Какие хорошие часики! Это ведь настоящий «Картье»? И этот перстень… обидно будет испортить такие хорошие вещи! Правда? Ты ведь не возражаешь?

– А если бы и возражала – это что-нибудь изменило бы?

– Нет, конечно!

С этими словами злодейка сняла с Алининого запястья золотые часики и надела на свою руку, потом потянула перстень с крупным бриллиантом. Перстень никак не слезал, и эсэсовка скрипнула зубами:

– Вот черт! Не хочешь отдавать? Ну, так я сейчас отрежу палец, тебе же хуже…

К счастью, перстень все же слез с пальца. Злодейка надела его и протянула к свету, любуясь игрой бриллианта.

– Хороший камешек… крупный, и чистой воды… ну что ж, за такие славные вещички я дам тебе еще один шанс, прежде чем начну наши фирменные косметические процедуры. Итак, последний раз спрашиваю: куда ты дела чемодан?

– Господи, ну сколько можно повторять? Говорю тебе, я ничего не знаю…

– Ну все, ты меня утомила!

Садистка взяла в руки флакон темного стекла, собралась отвинтить пробку… и в это время свет в комнате погас.

Помещение погрузилось в непроницаемую тьму.

– Что за черт? – прозвучал в темноте голос белокурой садистки. – Эй, мальчики, вы что там, в прятки играете? Разберитесь со светом!

Лена Лютикова работала горничной в отеле «Невский парадиз».

В этой работе, как и во всякой другой, были свои плюсы и свои минусы. К плюсам Лена относила то, что работала она в чистых, аккуратных номерах, имела дело в основном с обеспеченными людьми, иногда даже со знаменитостями, и довольно часто ей перепадали приличные чаевые. И, кроме чаевых, было нечто гораздо более важное. Лена могла мечтать, что однажды кто-то из этих богатых и знаменитых людей заметит симпатичную горничную, разглядит не только ее эффектную внешность, но и тонкую, трепетную душу, и ее судьба резко изменится…

Конечно, это были только мечты, но мечта должна быть в жизни каждого человека, иначе зачем жить?

Однако минусы в ее работе тоже имелись, и, как это часто бывает, они являлись продолжением тех же плюсов.

Обеспеченные, а иногда и знаменитые люди при близком контакте зачастую оказывались исключительными хамами, капризными и скандальными людьми, они причиняли горничной массу неприятностей, наносили ей оскорбления словом, а иногда и действием.

А гостиничная администрация всегда становилась на сторону постояльцев, повторяя как молитву известное утверждение: – «Клиент всегда прав».

Правда, опять же, многие постояльцы после скандала оставляли особенно щедрые чаевые, что несколько примиряло Лену с их ужасным поведением.

Кроме того, иногда случалось так, что после отъезда постояльцев в номере оставались кое-какие ценные вещи или дорогие шмотки, которые Лена благополучно присваивала.

А еще… еще она знала маленький секрет отеля.

На пятом этаже имелась специальная комната, где хранили затерявшийся багаж.

У Лены был универсальный ключ, который подходил ко всем дверям, включая и эту, и она иногда наведывалась в кладовую затерянного багажа и проверяла, нет ли там чего-то интересного.

Она рассуждала так, что если постоялец долго не обращается за своим багажом, значит, он ему не особенно нужен, и взять из такого чемодана какую-нибудь ценную и привлекательную мелочь – это вовсе не грех и тем более не преступление.

Важно только, чтобы этого никто не заметил.

Главное, не зарываться, не брать слишком много – тогда никто ничего и не скажет.

Итак, в один прекрасный день, заступив на дежурство, Лена Лютикова убедилась, что ее никто не видит, открыла дверь кладовой универсальным ключом и проскользнула внутрь.

В кладовой имелись три чемодана. Два из них появились недавно, а третий, симпатичный сиреневый чемодан на колесиках, стоял здесь уже несколько дней, во всяком случае, он был здесь в прошлое Ленино дежурство.

А раз так, подумала Лютикова, раз его не востребовали так долго, значит, он и не нужен владельцу, а значит, она имеет моральное право ознакомиться с его содержимым.

Она заперла дверь кладовой изнутри и приступила к делу.

Чемодан, конечно, был заперт на кодовый замок, но Лена была девушка опытная, она знала, как по едва заметным следам и царапинам можно определить код.

Во всяком случае, две цифры из трех ей действительно удалось угадать по внешнему виду замка, а третью она подобрала за несколько секунд простым перебором.

Итак, она благополучно справилась с замком и открыла чемодан.

Содержимое чемодана ее немного удивило.

Здесь не было ни одежды, ни обычных бытовых мелочей, какие всегда имеются в чемодане рядовой женщины.

Чемодан был снизу доверху наполнен одинаковыми серебристыми баночками, вроде тех, в каких продаются косметические кремы. На каждой баночке была этикетка с непонятной иностранной надписью.

Иностранными языками Лена владела только в тех минимальных объемах, которые требовались для того, чтобы понять простейшие просьбы постояльцев и ненавязчиво намекнуть им на чаевые. И это касалось только разговорной речи. Читать Лена не умела ни на одном языке, поэтому не смогла понять, что написано на этикетках.