Джунгли убивают нежно - Андрей Негривода

– Пш-пш, пш, пш-пш! – прошипел наушник Кондора четыре раза, и он понял, что окрестности уже проверены его бойцами на четыре азимута и можно относительно спокойно приблизиться к обломкам.

...Через полчаса тщательного осмотра Андрей понял, что ничего нового для себя он здесь больше, чем его разведчики, не найдет. Он убедился окончательно, что самолет был сбит с земли, и именно из ПЗРК, и что летчики сумели катапультироваться из падающей машины. Больше эти обломки ничего не дали.

– Тень!

– Здесь!

– Покажи, что ты там говорил о следах.

– Это наверху. – Он махнул рукой в сторону вершины того холма, с которого падал штурмовик.

– Веди!

Подъем занял не больше двух минут.

– Вот! Смотри сам, Чиф.

Андрей встал на одно колено, наклонился к комлям грязи и потрогал пальцами желтую глину, которая без дождя успела превратиться в камень. Уже довольно бесформенный – над ним трое суток без устали трудился недавний ливень, – но это, без сомнения, был отпечаток протектора от автомобильной шины. Довольно широкой, почти как у грузовика, шины.

– Стар!

– Я здесь, Чиф.

– Такой отпечаток нашли в районе точки рандеву.

Павел бросил беглый взгляд на отпечаток и уверенно ответил:

– Один в один!

– Тень! – продолжал «расследование» Андрей. – Где нашли пистолетные гильзы?

– Вон там! – он показал место метрах в пяти-семи от колеи. – Там же нашелся четкий отпечаток от добротного бельгийского прыжкового берца.

– Почему бельгийского?

Андрей знал ответ, и он ему не нравился, а потому он хотел иметь подтверждение своей мысли.

– Хороший ботинок, Чиф! Я сам в таких хожу, да и ты тоже – для других ног жалко. А здесь мягкая эластичная подошва – чистый каучук. Да и «протектор» у него приспособлен не только для прыжков, но и для горных походов. Этот «протектор» ни с каким другим не спутать! Но обувка дорогая – пара таких башмаков около трех тысяч «евриков» тянет, да и не купить ее в свободной продаже... Такие ботиночки даже в бельгийской армии выдают не всем, а только подразделениям десантников с горно-альпийской подготовкой.

– То бишь спецназу.

– Кстати. Там, внизу, отпечатки обычных натовских ботинок, без изысков...

– Ясно... Что и требовалось доказать!.. Такую обувку может себе позволить только...

– Бокасса. Без вариантов, – заключил Стар.

– Правильно. А стреляные гильзы... Да просто шуганул, видать, немного и «привел в чувство» своих не в меру радующихся сбитому самолету «гвардейцев».

– Макаки, их как ни одень и ни вооружи, а макаками и останутся, – произнес Стар и сплюнул в сердцах.

– Так... Здесь все ясно... Давай, майор, собирай бойцов, и пойдем посмотрим на то место, где кто-то с тяжелой оптикой балуется, по джунглям постреливая...

...В 14.10 взвод вышел к тому утесу, с которого открывался красивейший вид вниз, на зеленые волны джунглей. И где Флэш нашел крупнокалиберную гильзу.

И опять все повторилось в точности. «Распальцовка» Кондора, рассыпавшийся по ближайшим кустам взвод, трехминутное ожидание, подтверждение безопасности от наблюдателей, и... Флэш только указал место и скрылся в кустах. Здесь ему делать было нечего – здесь расследование «вели знатоки». Кондор, Питон, Вайпер и молодой итальянский «практикант» снайперского дела Джо. Профессионалы взялись за дело... Расследование не затянулось, потому что ровно через минуту было определено место снайперской лежки. А еще через несколько секунд была найдена и вторая гильза.

– Вот она, красавица, – проговорил Питон, свесившись по грудь с края обрыва. – Правда, не достать ее, чтобы сравнить, но я и так вижу, что из того же ствола.

Андрей свесился рядом с Виктором и посмотрел в указанном направлении. На небольшом каменном уступчике, метрах в трех от вершины обрыва, лежала блестящая гильза, родная сестра той, что принесли из «свободного поиска» Флэш и Тень.

– Точно! Вторая... – пробурчал вполголоса Кондор и, отойдя от края обрыва, присел на сочно-зеленую траву, прислонившись спиной к дереву. – Питон.

– Я здесь, братишка.

– А скажи-ка мне, капитан... Часто ли в твоей практике встречалось такое, что снайпер, «работающий» с «тяжелой оптикой», стреляет дважды с одной и той же лежки?

Вопрос, понятное дело, был риторический. Они оба имели такую подготовку, у такого аса снайпинга, что...

Старший прапорщик Островский, а среди ратного люда, в узких кругах, просто Бык, обладал таким опытом и мастерством, что был единым инструктором на все отряды спецназа, всех министерств и ведомств почившего в бозе СССР. Правда, лично он обучал премудростям снайперского дела далеко не каждого, и уж никак не по приказу – суров и груб был Бык, особенно с «паркетными офицерами» – таких он попросту посылал на фуй, совершенно не стесняясь и не боясь последствий. Он обучал мастерству только тех, кто ему понравился... И буде пытался какой-нибудь такой командиришка надавить на Быка голосом или «авторитетом», то такой тут же мог получить по репе, а потом дослуживать свой офицерский век где-нибудь в Забайкальском военном округе посреди тайги – ценили Быка, ох как ценили! И не только за мастерство высшей пробы, и не только за то, что у этого сурового «куска» были практически все воинские награды, которые существовали, а кое-чего и не в единственном числе, и не только за то, что этого вояку поносило по миру так, что, наверное, и на карте не было столько стран, в скольких он побывал! Но было тогда еще в Генштабе несколько генералов и полковников, которые могли бы навсегда остаться лейтенантами, если бы не он, Бык... Ну и, конечно же, само мастерство его... Пройти «школу Быка» означало высшую инстанцию – таких стрелков, как он, без преувеличения в мире едва-едва набрался бы десяток... И Питон, и Филин, каждый в свое время, прошли эту школу. «Школу Быка»...

Так что вопрос действительно был риторический, потому что правильный ответ знали оба.

– Ага! С «тяжелой»... – усмехнулся Питон. – Тут и с обычной-то, да с «хорошей» лежки не больше двух раз!..

И это была суровая правда. Потому что кто-кто, а уж эти двое на всю жизнь усвоили то, что сказал им когда-то Бык: «Каждый снайпер обязан быть хорошим стрелком, но далеко не каждый хороший стрелок может быть снайпером! Тут очень многое зависит от состояния твоих мозгов, от терпения и упрямства!.. Стрелок в бою, он что? Выстрочил из автомата рожок-другой да и убрался восвояси, если повезло, конечно... А вот снайпер... Он своего права и времени на один-единственный выстрел порой может ждать несколько суток! И в таком ожидании самое главное маскировка – залег в „лежке“, затаился и превратился в камень, в колоду, в придорожную кочку. И „засох“ до появления цели. Так, чтобы заяц попасся травкой, которая маскирует твою башку, и не догадался бы, что съел твою маскировку... А уж если выстрелил – меняй позицию не задумываясь! И помни, что у противника тоже может найтись парень, умеющий обращаться с „оптикой“, и со старой лежки он даст тебе стрельнуть еще не больше одного раза!.. Запомни это, если хочешь выжить!..» Андрей в своей жизни один раз поучаствовал в снайперской дуэли. Давно. Еще в 90-м, в Карабахе. И вышел победителем, к счастью, хотя и находился всего-то в сантиметре от смерти... Но дуэль ту запомнил на всю оставшуюся жизнь[43] ...

– Здесь стреляли дважды... Что это значит?

– То значит, пан коммандер, якше будет дозволенце мовить, – проговорил Вайпер.

– Давай, Збигнев. Только говори по-английски, а то наш молодой коллега, – Андрей кивнул на Джо, – тебя, с твоим польским, совсем не понимает.

– Добже... I think, that this sniper hunted purposefully[44] ... – произнес поляк и продолжил: – С таким оружием можно только охотиться!

– Вайпер прав, Чиф.

– Да знаю я! Только не нравится мне это совсем!

Ничего не ответив, Питон поднялся на ноги, извлек из тубуса свою личную «гаубицу» «Гекату Вторую» и собрал ее в три приема за пятнадцать секунд. Затем, откинув ее сошки, улегся именно в то место, откуда велись выстрелы неизвестным снайпером...

– Витек! Назад!!! – рявкнул, не сдержавшись, Андрей.

– Да-а... Ладно!.. Проскочим!.. – отмахнулся Питон.

Филин всполошился потому, что его Питон, его проверенный «коллега», сознательно нарушил негласный закон снайпера: «Нельзя ложиться в чужую „лежку“!»... Это было табу... Снайперы – люди, живущие свой век на грани жизни и смерти, очень суеверные и верящие во всяческие приметы и «знаки». И никто и никогда над ними не смеялся – себе дороже... Например... Если перед выходом в «свободный поиск», когда снаряжаешь магазин винтовки, у тебя упал на пол патрон, то ни один снайпер в этот день в поиск не пойдет. Или, к примеру, если запутались случайно шнурки или ленточки на твоем «Лешем»[45] , или у казармы ворона каркнула трижды... И умный командир понимает и уважает эти «знаки»... А уж ложиться в чужую «лежку» – знак совсем поганый: он к смерти или к большим неприятностям... Табу, одним словом...