Почти леди - Хейди Беттс

– Я не лгала, – ответила она. Ее густые ресницы дрогнули, и в тот же миг глаза словно прикрылись кружевной вуалью. – Но если бы… Если даже в моих словах была ложь, как вы могли догадаться об этом?

Снова перебравшись на диван, Брэнд придвинулся поближе к Уиллоу. Потом еще ближе и еще, пока не услышал ее прерывистое дыхание, пока не ощутил прикосновение алого шелка к своей груди и не почувствовал сладковатый аромат ее духов.

Губы Уиллоу раскрылись ему навстречу, и Брэнд заметил, как вздымается ее грудь. В следующее мгновение он склонился над ней и, как бы отвечая на только что заданный вопрос, осторожно провел языком по ее губам.

Уиллоу замерла, затаила дыхание. Она прекрасно знала, что не сможет воспротивиться, если Брэнд проявит настойчивость, и поэтому отчаянно боролась с собой. «Беги, беги от этого человека, – приказывала она себе, – нельзя позволять ему даже думать о близости». Но ноги ее вдруг стали словно ватные; она смотрела, как губы Брэнда неумолимо приближаются… и не могла даже шевельнуться. Сейчас! Сейчас он поцелует ее, и тогда все пропало.

Пытаясь овладеть собой, Уиллоу прикрыла глаза, но это не помогло. И вот что-то влажное и теплое коснулось ее нижней губы, и в тот же миг все ее страхи исчезли – она забыла о них, как забыла обо всем на свете. Кровь ее, подогреваемая близостью этого мужчины, казалось, превратилась в кипящую лаву. Уиллоу вся пылала, сгорая в огне страсти.

Наконец веки ее приподнялись, и она увидела перед собой сверкающие глаза Брэнда; причем во взгляде его было что-то хищное.

Брэнд же провел кончиком языка по ее нижней губе, затем по верхней, потом вдруг отстранился и заглянул ей в лицо.

Уиллоу смотрела на него в изумлении. Если он хочет поцеловать ее, то почему медлит? Она вновь прикрыла глаза и затаила дыхание, предвкушая, как губы их вот-вот сольются в поцелуе. Волна желания захлестнула ее, и она уже приготовилась устремиться навстречу Брэнду, чтобы раствориться в море блаженства.

Секунда проходила за секундой, и вдруг Уиллоу почувствовала, что Брэнд немного отодвинулся. Ее словно ледяной водой окатили. Она сомкнула губы, расправила плечи и пристально посмотрела на Брэнда. «Только бы он не заметил разочарования на моем лице», – промелькнуло у нее.

– Так что же заставило вас заподозрить меня во лжи? – проговорила Уиллоу и не узнала собственный голос.

Брэнд усмехнулся:

– Одна интересная особенность. Присущая только вам и обнаруженная мной совсем недавно.

Она смерила его презрительным взглядом.

– Когда вы говорите неправду, то облизываете губы, – продолжал Брэнд. – Конечно, это очень возбуждает, но нисколько не меняет сути дела. – Он погладил ее по волосам. – В кабинете Роберта вы сказали, что были у вдовы Чарлза и там раздобыли копии документов. Мы оба знаем, что это обман. Именно тогда я впервые заметил, как скользит ваш розовый язычок по пересохшим губам.

Брэнд ослепительно улыбнулся.

– Вы очень талантливы, Уиллоу. И думается, что без этого маленького недостатка вы станете работать еще лучше.

Она не ответила. И не знала, соглашаться или спорить. Не ужасно ли, что Доновану удалось разгадать то, что не удавалось раньше никому?!

Но если она действительно облизывает губы, когда лжет, то в дальнейшем ей следует быть осторожнее. Никто не обличал ее во лжи, пока это не сделал Брэнд. А она-то по наивности считала себя непревзойденной актрисой, полагала, что может насочинять массу историй и выдать их за правду! Сколько раз ей приходилось прибегать ко лжи во спасение или просто так – лишь потому, что говорить неправду было проще… или веселее.

– Так вот, теперь, когда мы установили, что вы говорили неправду, – продолжал Брэнд, – думаю, настало время сказать правду про Вирджила Чатема. Что же в поведении этого человека заставило вас думать о нем как о возможном убийце? Неужели вы заподозрили его лишь потому, что он оправдывал убийства несчастных женщин?

Глаза Уиллоу превратились в узкие щелки. Ногти почти до боли вонзились в ладони. Она раскрыла рот, собираясь дать достойный ответ, но язык – предательский язык! – уже коснулся уголка рта. Брэнд усмехнулся; казалось, он только этого и ждал.

Проклятие! Значит, он был прав. Она действительно облизывает губы перед тем, как солгать.

Собравшись с духом, Уиллоу снова раскрыла рот – и проклятый язык вновь вылез наружу.

Брэнд рассмеялся.

– Знаете, облизните сначала как следует свои губы, а потом постарайтесь преодолеть себя и все-таки скажите правду.

Это было скорее предложение, чем требование, и Уиллоу, в раздражении передернув плечами, опять уткнулась в бумаги.

Но не прошло и нескольких секунд, как она со вздохом поднялась и направилась в спальню, где среди вещей, любезно предоставленных в ее распоряжение хозяйкой, хранились и туфли персикового цвета. Именно в них Уиллоу прятала записку Чарлза.

Подхватив туфельки, Уиллоу вернулась в гостиную. Брэнд стоял у двери. Он отстегнул воротничок и расстегнул верхние пуговицы рубашки. Уиллоу невольно залюбовалась его мускулистой загорелой грудью, покрытой завитками волос. «А он действительно красив, – подумала она. – Сильный и мужественный, Брэнд наверняка мог бы стать одним из лучших детективов у Пинкертона».

Но именно этот человек хотел лишить ее последнего шанса, хотел завладеть главной уликой, вернее, ключом к разгадке убийства. И все же Брэнд должен узнать всю правду. Возможно, взглянув на записку, он сообразит, как воспользоваться этим ключом.

– Перед смертью Чарлз передал мне кое-что, – сказала Уиллоу.

Брэнд уставился на нее в изумлении.

– И вы до сих пор молчали? Почему?

– Потому что до сегодняшнего вечера я не знала, каким образом это может пригодиться. – Она приподняла стельку одной туфли, потом другой и наконец нашла заветный клочок бумаги. – Может быть, я не права насчет Чатема, но тогда что же может означать это слово? – Развернув записку, Уиллоу протянула ее Брэнду.

– Гидеон… – пробормотал он. – Кто такой Гидеон? И какое отношение имеет к нашему расследованию?

– Не знаю. Точнее, не знала. До тех пор, пока не услышала речи Чатема. Он говорил о том, что портовые проститутки получили по заслугам. И еще – о грехах публичных женщин. А потом назвал это имя. Если мне не изменяет память Гидеон был у древних евреев судьей.

Брэнд снова взглянул на записку. Присев на диван, сказал:

– Пожалуй, вы правы. Но кажется, он не убивал проституток, не так ли?

– Не помню. Надеюсь, у хозяев найдется Библия.

– Уверен. – Брэнд вскочил с дивана и бросился к двери.

Такая поспешность удивила Уиллоу. Тем не менее, потуже затянув поясок халата, она последовала за своим напарником.