Фармацевт - Александр Юрьевич Санфиров

внимание соседей.

— Ну, Валя, будь человеком, клапана горят, так выпить охота, — сообщил дядя Лёня.

— Ну, так иди домой, тебе Людка нальёт ради праздника.

-Не нальёт,- вздохнул Лёня, — она жестокая женщина, не то, что ты.

В это время снизу с первого этажа донесся не менее пьяный мужской голос.

-Лёнька, ты там долго еще телиться будешь? бери бутылку и спускайся, мы ждем.

Мама со злостью хлопнула дверью перед носом дяди Лёни так, что затряслась стена дома. Из-за двери донесся дядин возглас.

-Не дала ведь, сука, бутылку, ну погоди, ты у меня еще что-нибудь попросишь.

Он начал спускаться по лестнице, стуча каблуками и громко говоря.

-Мужики, на Фрунзе магазин сегодня закрыт, пошли к гастроному, до одиннадцати часоввсего сорок минут осталось.

Когда хлопнула дверь подъезда, мы с мамой глянули друг на друга и засмеялись.

-Не дал ведь, паршивец, поспать, — сказала она. — Не понимаю чего он к нам приперся?

-Наверно, всю ночь отмечал праздник с мужиками, неподалеку, — предположил я. — В магазин идти дальше, чем к нам.

— Наверно, — вздохнула мама. — Ладно, раз уж встали, давай чайковского заварим.

— Со слонами? — попытался я уточнить.

— Ради праздника со слонами, — ответила мама и направилась к буфету, где у нее в жестяной банке лежал пересыпанный из бумажной пачки индийский чай, который мне брать было категорически запрещено.

Тридцать шестой чай — смесь грузинского и индийского чая мы пили чаще, но его тоже можно было купить не всегда, поэтому грузинский чай у нас заваривался каждый день.

Заварив чай, мы уселись за стол и приступили к чаепитию. К чаю сегодня у нас имелся подовый черный хлеб, масло и грибная икра нашего домашнего производства, принесенная вчера мамой из кладовки в подвале.

Мама молча наблюдала, как я отрезал кусок хлеба, намазал его маслом и сверху положил толстый слой грибной икры.

Когда же я намерился его откусить, она вдруг спросила:

— Может, ты грибную икру в осетровую сможешь превратить?

Я чуть не подавился откушенным куском и закашлялся. Прокашлявшись, укоризненно сказал:

— Мама, другого времени для вопросов не нашла.

-Ну, а что? — скупо улыбнулась та. — Я вчера еще, когда свечу в руки взяла, сразу обратила внимание, что она совсем не такая, как раньше. А когда через час мне стало лучше, сразу поняла, что это твоя работа.

Так,что не ври, признавайся, как ты это делаешь?

Я тяжело вздохнул.

-Мама, ты понимаешь, что будет, если разойдутся слухи о моих способностях.

— Да ничего плохого не случится, — простодушно заявила та. — Наоборот, здорово, что ты можешь помочь больным людям.

— Все-таки, недостаток образования не всегда мешает жить. Моя родительница просто не могла оценить в полной мере того, чему была свидетельницей. Полет в космос, к примеру, удивлял её гораздо сильней.

Я поставил кружку с чаем на стол, и пристально глядя маме в глаза, сказал:

— Мама, ты просто не понимаешь всех возможных последствий, если мой секрет станет общеизвестным.

Могу рассказать по пунктам.

Во-первых, для начала к нам начнётся паломничество больных, жаждущих быстрого излечения.

Во-вторых, на это сразу обратят внимание органы власти.

В-третьих, меня через какое-то время заберут на обследование.

И, наконец, четвертое, если на обследовании поймут, что я действительно могу улучшать лекарства, ты меня больше никогда не увидишь. Меня просто не выпустят на свободу, и всю жизнь я проведу взаперти.

— Ну живут же у нас в городе бабки –ведуньи, порчу снимают, грыжи заговаривают, настойки разные продает, — их ведь никто не трогает,- ответила мама, глаза у неё уже были на мокром месте. — Почему тебя сразу должны посадить в тюрьму.

— Мам, всякие бабки-ведуньи могут заговаривать грыжи, снимать порчу и живут на свободе, только потому, что власти прекрасно знают, что на самом деле эти бабки ничего вылечить не могут, и от их настоек никакого толка нет. Конечно, никто меня в тюрьму не посадит, но жить придется в изоляции и под охраной. А мне это на фиг не нужно, да и тебе тоже. Так, что, мама, давай договоримся. Если хочешь, чтобы у твоего сына было все хорошо, никогда, никому не говори ни единого слова о его необычных способностях. Тем более, что я сам в них ни черта еще не разобрался, и не знаю, получится ли разобраться вообще.

После этих слов мама разревелась по-настоящему и, обняв меня, начала уверять, что ничего никому не расскажет.

Обещанием женщин не стоит доверять, впрочем, как и мужчин, поэтому мамины слова я всерьёз не принял. В принципе, здесь все зависело от меня. Если я не буду палиться сам, то никаким посторонним утверждениям о моих способностях веры не будет.

Прорыдавшись, мама вспомнила, что у неё со вчерашнего дня стоит опара, и возможно она уже перекисла.

Поэтому она отправила меня за дровами, а сама занялась тестом.

Взяв с собой по пути помойное ведро, я пошел на улицу. У двери подъезда с задумчивым видом стоял Валерка Лебедев в галошах на босу ногу, в драном милицейском тулупе и курил сигарету.

Увидев меня, он оживился.

— Витёк, привет. Тут с утра слышал, к вам родня привалила.

-Как привалила, так и отвалила,- сообщил я.

Валерка усмехнулся, окинул меня взглядом и неожиданно предложил:

— Слышь, Витька, я сегодня на танцы собираюсь, пацаны знакомые все разъехались, а одному что-то неохота идти. Может, тебя с собой взять?

Я тоже улыбнулся.

— Валера, ты недавно говорил, что я еще тот слабак. А теперь с собой зовешь.

-Ты знаешь, — уже серьезно заговорил сосед. — За последние пару месяцев ты прилично вырос, поздоровел. И очень начал брата напоминать. А тот был пацан резкий, чуть, что не так, сразу бил в табло.

— Не сочиняй,- ответил я. — Вовка очень редко дрался. Иначе бы его быстро из бокса поперли.

-Ну, да, — согласился Валерка, — редко, зато метко. сам не раз видел.

— А почему бы и нет, — подумал я. — Зачем вести себя, как старик, если по факту ты им не являешься. Решено идем на танцы.

Так я Валерке и заявил. Тот явно обрадовался, сообщил, что бутылку вина купит на свои, а с меня, нищеты, ничего не возьмет. Ну, а я особо и не спорил.

Кинув охапку дров перед плитой, сообщил маме:

— Сегодня вечером иду с Валеркой на танцы в клуб железнодорожников.

— Какие еще танцы!? — сразу возмутилась мама. — Ты совсем недавно перенес тяжелую травму, операцию, а теперь собираешься дрыгаться на площадке, всякие твисты, шмисты.

Но я на уговоры не поддавался, поэтому она довольно быстро отстала, тем более, что опара требовала внимания.

Растопив плиту, я ушел к себе в комнату и начал перебирать свой гардероб, пытаясь