Дело о стрелах возмездия - Лариса Куницына

налетела алкорская конница. Мы отбили первую атаку и захватили пленных, которые сказали, что им приказано во что бы то ни стало взять Обье. Затем последовала новая атака, потом третья, четвёртая. Мы отбивались, как могли, мои люди гибли и вскоре нас уже окружили с трёх сторон. Нас всё больше прижимали к крепостным стенам, вынуждая отступить в город и запереть ворота. Оставался лишь один коридор — узкая полоса за рекой, которая ещё была свободна. Мои командиры настаивали, чтоб я отправил гонца в Альмарик за подкреплением. Они просили, потом требовали, потом стали угрожать расправой, если я не сделаю этого. Уже было ясно, что если не предпринять что-то, нас просто разобьют, тем более что наши разведчики докладывали, что с востока к алкорцам уже подходят отряды пехоты, состоящие из наёмников.

— И что вы сделали? — спросил Марк, ожидая, что услышит что-то неожиданное.

— Я сдал им Обье, бросил все силы на прорыв в месте того узкого коридора и вывел свою армию к Алмарику, сохранив её боеспособность.

— То есть вы отступили, подарив алкорцам победу? — недоверчиво спросил Марк.

Дед с сожалением взглянул на него.

— Ты такой же, как Аделард. Вы оба хороши, как командиры на поле боя, но вот военачальники из вас не лучше графа Бове. Надеюсь, что в твоём случае, это из-за юношеского азарта, а не из-за того, что у тебя нет никаких способностей к стратегии. Подумай сам, что такое Обье?

— Понятия не имею.

— Вот именно. Даже ты ничего не знаешь об этом городке, а я видел, что это крошечное селение: ярмарка и две ремесленные улицы.

— Постойте, я, кажется, понял. Их целью был Алмарик, а не Обье! Алмарик — это большая, хорошо укреплённая цитадель, владение ею всегда гарантировало контроль над приграничными землями на центральной равнине. К тому же туда уже стягивались для воссоединения наши силы. На вас напали, чтоб втянуть в сражение, потом атаки шли волнами, надо полагать с нарастающей силой, чтоб вы всё больше втягивались в бой. Пленные намеренно выдали вам ложную цель нападения, чтоб подчеркнуть её значимость. Подходящие силы должны были вынудить вас просить подкреплений, для подхода которых был так любезно оставлен коридор за рекой. И ваши командиры, сражаясь под Обье, не желали отступить, чтоб не прослыть трусами. А если б Ренар-Амоди выделил для вас из своей армии подкрепление, то вместо того, чтоб соединиться, армия была бы раздроблена, резервы угодили бы в окружение под Обье, а Алмарик было бы сложнее оборонять. Выходит, вы сдали Обье, разгадав эту хитрость, сорвали планы алкорцев и выполнили свой первоначальный план!

— Именно! — хлопнул ладонью по столу старый коннетабль. — Ты не безнадёжен, это радует. Всегда нужно видеть картину в целом, и не забывать о первоначальных целях, которые редко меняются по ходу дела. Итак, взгляни на дело о покушении снова. Что ты видишь?

Марк задумался.

— Первоначальной целью преступника было убить меня. Именно для этого он получил в храме Арба оружие.

— Почему же он выбрал столь странный и приметный способ, сразу указывающий на алкорца?

— Не просто на алкорца, а на конкретного алкорца. Ведь плащ и маска были подброшены в комнату Норана, имеющего причины мстить мне… Постойте! Но тогда это мог сделать только Кондар! Это он взял его с собой в Сен-Марко, он вместе с Элотом напросился жить в моём доме, он мог, когда ему нужно, отпустить мальчишку бродить по городу, лишая его алиби, а потом подкинул ему плащ и маску. Но зачем ему всё это?

— Это потом. Есть ли ещё что-то, что указывает на этого Кондара?

— По словам Норана, он отправился в храм Арба по совету хозяина, тот не раз заводил с ним разговор о недопустимости прощения обид, подталкивая его к мести. К тому же Кондар происходит из довольно древнего, хоть и обедневшего рода, он знает о храме Арба, а значит, мог и сам получить там арбалет и дротики. И кстати, это он первым упомянул имя Лануора в связи с обидчиком своего оруженосца, а потом даже просил меня разыскать его, видимо, пытаясь привлечь к нему моё внимание. Я уже думал обо всём этом, но кое-что не сходится. Даже если оставить в стороне вопрос о мотиве, то остаётся непонятным, как Кондар мог сбежать от меня из «Маленькой куропатки», как он выследил Ортанта и узнал какой у него конь и какого цвета плащ он носит, как он заманил его к охотничьему домику возле Оленьего ручья и именно туда вывел де Ланьяка и его рыцарей, когда удирал от развалин башни?

— А кто тебе сказал, что это был он и что он всегда действовал один? Ведь кто-то следил за тобой, когда ты направился в «Маленькую куропатку», так почему этот кто-то не мог увести тебя оттуда, в то время, как Кондар спокойно ушёл во дворец?

— Постойте, — Марк откинулся на спинку кресла и посмотрел в потолок.

Он снова вспомнил бледное лицо умирающего Альби, которого он осторожно опустил на пол, тот ещё жил несколько мгновений, потом умер и Марк собственной рукой закрыл его глаза и только после этого кинулся в погоню. Так почему же он, выбежав на улицу, увидел убегающего убийцу так близко, что сразу смог распознать его? Почему тот не нырнул в ближайший переулок, а словно ждал, когда за ним погонятся. Тогда Марку показалось, что прошли лишь мгновения с момента выстрела из арбалета, но на деле у преступника было достаточно времени, чтоб добежать до более оживлённой улицы и смешаться с толпой.

А потом он взял со стола свинцовую пластинку и, склонившись ближе к огню камина, внимательно осмотрел её. Она была той же формы и толщины, что и те, что извлекли из тела Альби и его руки, но было и кое-что, что отличало её: едва заметная светлая полоса на острие. Те, первые, были отлиты особым способом, известным мастерам храма Арба, и не нуждались в заточке, но эти явно были заточены каким-то инструментом, а затем отполированы.

— Дедушка, — он поднял голову, — ведь вы тогда оставались с королём в шатре во время пира. Скажите, отлучался ли кто-то из ближних рыцарей Ликара?

— Нет, — невозмутимо и уверенно заявил маркиз.

— На этих дротиках наверняка нет яда, или яд другой, не тот, что на первых. Тот, кто стрелял в меня на развалинах башни и бросил арбалет, вовсе не намеревался меня убить. Он хотел отвести подозрение от Кондара и пустить нас по следу Ортанта. И у этого негодяя, действительно,