О черни, Путевые заметки - Карел Чапек

- Какой хрен! - возражает владелец. - У хрена листья гораздо больше и не такие блестящие. Это безусловно колокольчик... Но, кажется, species nova[новый вид (лат.).], - скромно добавляет он.

Благодаря обильному поливанию означенный колокольчик растет с ужасающей быстротой.

- Поглядите,- говорит его обладатель.- Вот вы говорили, что у него листья, как у хрена. Но разве вы видели хрен с такими огромными листьями? Это, милый, какая-то campanula gigantea; [гигантский колокольчик (лат.).] у нее будут цветы с тарелку.

И вот этот единственный в своем роде колокольчик выбрасывает покрытый цветами стебелек... Да, это всего-навсего хрен. Черт его знает, как он попал в питомник.

- Послушайте, - осведомляется гость через некоторое время. - Где у вас этот огромный колокольчик? Как он? Еще не цветет?

- Увы! Он погиб. Знаете, эти редкие сорта так прихотливы. Это был какой-то гибрид.

Вообще с покупкой посадочного материала - сущее наказание. В марте владелец питомника вашего заказа обычно не выполняет из-за того, что еще холодно и культуры не высажены; в апреле тоже не выполняет, так как у него слишком много заказов, а в мае - потому, что почти все уже продано. Белой буквицы больше нет; возьмите вместо нее дягиль: у него тоже цветы желтые.

Но бывает и так, что почта вдруг доставит вам корзину с заказанными культурами - ура! А мне как раз требуется на куртину что-нибудь повыше между омегой и острожей. Посажу-ка туда диктамнус-ну да, который еще называется диптаном, или глистным корнем. Присланный саженец, правда, какой-то крохотный, но ничего, вырастет - не успеешь оглянуться!

Проходит месяц - саженец не хочет расти; так, что-то вроде низенькой травки: не будь это диктамнус, можно подумать - диантус. Нужно его как следует поливать, чтоб лучше рос. И цветы какие-то розовые...

- Посмотрите, - говорит садовод опытному человеку, пришедшему к нему в гости. - Какой низкий диктамнус.

- Вы хотите сказать-диантус,-поправляет гость.

- Ну да, диантус, - подхватывает хозяин. - Я оговорился. Мне подумалось, что между этими двумя высокими многолетниками лучше было бы посадить диктамнус. Как по-вашему?..

В любом пособии по садоводству сказано, что "выращивать культуры лучше всего из семян". Но ни одно из них не говорит о том, что в отношении семян у природы есть свои правила. Например, существует закон, по которому у вас либо ни одно семя не прорастет, либо прорастут сразу все. Человек говорит себе:

- Хорошо бы посадить что-нибудь декоративное колючее,скажем, цирзиум или остропестр.

И покупает по мешочку семян того и другого, высевает их и любуется дружными всходами. Приходит время их рассадить, и садовод радуется, что у него сто шестьдесят горшочков с буйными ростками. "Самое лучшее дело - из семян выводить",- думает он.

И вот уже пора высаживать в грунт. Но куда их девать - целых сто шестьдесят колючих саженцев?

Каждый свободный клочок земли уже утыкан ими, и все-таки остается сто тридцать с лишним. Неужто после стольких трудов - в мусорную яму кидать?

- Не надо ли вам саженчиков цирзиумов, сосед? Они ведь такие декоративные.

- Что ж, пожалуй.

Слава богу, сосед взял тридцать штук и начинает метаться с ними по саду, - не зная, куда воткнуть.

Есть еще сосед по другую руку и напротив...

Да поможет им бог, когда у них вырастут этакие двухметровые декоративные колючки!

БЛАГОДАТНЫЙ ДОЖДЬ

Почти в каждом из нас таится некая наследственная частица сельского хозяина, - пусть даже на окне нашем не растет ни пеларгонии, ни морского лука; если целую неделю светило солнце, мы уже начинаем озабоченно поглядывать на небо и при встрече вести такие разговоры:

- Пора бы быть дождю, - говорит один горожанин.

- Пора бы, - отвечает другой. - На днях я был на Летне[Летна предместье Праги.]. Там такая сушь, что земля трескается.

- А я на днях ездил по железной дороге в Колин[ Колин - город неподалеку от Праги. ]- продолжает первый. - Страшно сухо.

- Нужен хороший дождь, - вздыхает второй.

- Чтоб хоть три дня лил, - подтверждает первый.

Но солнце палит, и Прага мало-помалу пропитывается жарким запахом пота, в трамваях уныло преют человечьи тела, все раздражены друг на друга, во всем разлад.

- Наверно, будет дождь, - говорит одно взмокшее существо.

- Хорошо бы, - вздыхает другое.

- Хоть бы недельку на травку полило и вообще, - продолжает первое.

- Ужасно сухо, - подтверждает второе.

Между тем начинает парить, в воздухе нависла гнетущая тяжесть, по небу перекатываются громовые раскаты, не принося облегчения ни земле, ни людям.

Но вот опять на горизонте прокатился гром, пахнуло влажным ветром и началось: жгуты дождя упали на мостовую, земля почти внятно для слуха вздохнула, вода бурлит, журчит, плещет, звонко стучит в окна, барабанит тысячью пальцев по желобам, бежит в канавах, звенит в лужах, и тебе хочется кричать от радости, высунуть голову в окно, чтоб охладить ее влагой небесной, хочется свистеть, орать, встать босыми ногами в стремящиеся по улицам желтые ручьи. Благодатный дождь, прохладная ласка воды! Обдай мою душу, омой мое сердце, сверкающая студеная роса! Я был злым от жары, злым и ленивым; был ленивым и тяжелым, тупым, грубым, эгоистичным; высох от зноя и внутренне задыхался от неподвижности и отвращения. Звените, серебристые поцелуи, которыми жаждущая земля отвечает на удары капель. Шумите, летучие водяные вихри, смывая все.

Ни одно из чудес солнца не сравнится с чудом благодатного дождя. Беги по канавам в землю, мутная водица. Напои и смягчи жаждущую материю, у которой мы в плену. Все вздохнули с облегчением: трава, я, земля - мы все. Так нам хорошо!

Шумный ливень перестал, будто по команде.

Земля засияла серебристыми испарениями, в кустах запел дрозд: заливается как сумасшедший. Нам тоже хочется петь, но пока что мы выходим без шляпы на улицу - подышать свежей искрящейся влагой воздуха и земли.

- Славно спрыснуло, - говорим мы.

- Славно, да мало. Надо бы еще.

- Надо бы, - отвечаем мы. - Но и это была благодать.

Через полчаса - опять дождь; падает длинными тонкими нитями. Настоящий, тихий, добрый дождь.

Беззвучный, широкий, урожайный. Уже не стремительный, хлещущий ливень, а чуть шелестящий, воздушный мирный дождик. Из твоих капель, тихая роса, ни одна не пропадет зря. Но тучи разошлись, и тонких нитей коснулись лучи солнца; нити разрываются, дождь проходит, и земля дышит теплой влагой.

- Вот это был настоящий майский дождь, - восторгаемся мы.-Теперь зелень славно распустятся.

- Еще чуть-чуть попрыскало бы - и довольно...

Солнце совсем овладело землей; от мокрой почвы подымаются знойные пары; тяжело дышать; душно, как в парнике. В одном углу небосклона снова темнеет, зной сильней, несколько тяжелых капель падает на землю, и откуда-то с другой стороны повеял ветер, напоенный дождевым холодком. В проволглом воздухе размаривает, как в горячей ванне. Вдыхаешь капли воды, шлепаешь по лужам, смотришь, как на небе собираются белые и серые клубы паров. Словно весь мир хочет тепло и мягко растаять в майском дожде.

- Надо бы еще дождичка, - говорим мы.

ИЮНЬ САДОВОДА

Июнь - главная пора сенокоса. Но, поскольку речь идет о нас, городских садоводах, пожалуйста, не воображайте, что мы в одно росистое утро, наклепав косу и расстегнувши на груди рубаху, пошли косить могучими свистящими взмахами искристую траву, распевая при этом народные песни. У нас это выглядит не совсем так. Прежде всего мы, садоводы, желаем иметь английский газон, зеленый, как бильярд, и густой, будто плотный ковер, газон безупречный, ничем не запятнанный, дерн мягкий, как бархат, лужок ровный, как стол. И вот еще весной мы замечаем, что этот английский газон состоит весь из каких-то лысин, одуванчиков, головок клевера, глины, мха да нескольких сухих, пожелтелых кустиков травы. Сначала надо это выполоть; мы садимся на корточки и выдергиваем весь негодный сорняк, оставляя за спиной землю, пустую, вытоптанную и до того голую, словно на ней плясали каменщики или целое стадо зебр. Потом заливаем все это водой и предоставляем ему трескаться на солнце; а затем решаем, что надо бы всетаки выкосить.

Неопытный садовод, приняв такое решение, отправляется на ближайшую окраину, и на общипанной, голой меже находит там старуху с тощей козой, объедающей куст боярышника или сетку вокруг теннисной площадки.

- Бабушка,- приветливо говорит садовод, -не надо ли вам отличной травки для вашей козочки? У меня можно накосить сколько угодно.

- А сколько заплатите? - спрашивает старушка после некоторого раздумья.

- Двадцать крон,отвечает садовод и возвращается домой - ждать старушку с козой и серпом. Но старушка не приходит.

Тогда садовод покупает серп, брусок и объявляет, что больше не станет никого просить, а сожнет всю траву сам. Но то ли серп слишком тупой, то ли трава в городе слишком жесткая, то ли еще что - только серп ее не берет. Приходится взять каждую травинку за кончик и, потянув изо всех сил, полоснуть внизу серпом, причем ио большей части вырываешь ее с корешком. С помощью обыкновенных ножниц дело идет гораздо быстрей. Когда садовод, наконец, по мере сил выстриг, обкарнал и выщипал место, предназначенное для газона, у него набралась небольшая копенка сена. И вот он опять идет искать старушку с козой.