Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Линли поставил открытку на место и повернулся к Адаму Дженну, который по-прежнему стоял у стола, сунув одну руку в карман, а другой облокотившись на спинку стула.
— Вы знали ее?
Адам выдвинул стул. Линли сел рядом с ним за стол, отодвинув в сторону два сочинения и чашку с холодным чаем, на поверхности которого плавала тонкая неаппетитная пенка.
Лицо Адама стало серьезным.
— Я ее знал.
— Вы были в кабинете, когда она в воскресенье вечером звонила отцу?
Взгляд Адама переместился на текстофон, стоявший на маленьком дубовом столике у камина.
— Она сюда не звонила. Или звонила после моего ухода.
— Когда вы ушли?
— Где-то в половине восьмого. — Адам взглянул на часы, словно для подтверждения. — Мне нужно было встретиться с тремя людьми в университетском центре в восемь, но сначала я зашел в свои комнаты.
— Комнаты?
— Около Литтл-Сент-Мери. Значит, это было где-то в половине восьмого. Но могло быть и немного позже. Может, без четверти восемь.
— Когда вы уходили, доктор Уивер был здесь?
— Доктор Уивер? В воскресенье вечером его вообще не было. Он ненадолго заходил днем, но потом ушел домой обедать и не возвращался.
— Ясно.
Линли задумался над этим сообщением, размышляя, почему Уивер солгал о своем местонахождении вечером перед смертью дочери. Казалось, Адам сообразил, что эта подробность была по какой-то причине важна для расследования, и серьезно добавил:
— Хотя он мог прийти позже. Неосмотрительно с моей стороны заявлять, что он не возвращался вечером. Я мог просто его не встретить. Он уже около двух месяцев работает над статьей о роли монастырей в экономике Средневековья, и он мог снова решить заняться ею. Большая часть документов на латыни. Их сложно прочитать. Требуется уйма времени, чтобы во всем разобраться. Думаю, именно этим он и занимался в воскресенье вечером. Он все время это делает. Ему важно сверить все детали. Он хочет, чтобы все было безупречно. Поэтому если он что-нибудь нашел, то, вероятно, решил вернуться. Я бы об этом не узнал, и он бы мне не стал докладывать.
Только в пьесах Шекспира Линли встречались такие многословные оправдания.
— Значит, обычно он не ставит вас в известность, если вдруг решает вернуться?
— Дайте подумать. — Молодой человек сдвинул брови, но Линли прочел ответ в его руках, которые он нервно прижимал к бедрам.
Линли произнес:
— Вы высоко цените доктора Уивера, так ведь? — «Достаточно, чтобы слепо защищать его» осталось невысказанным, но, несомненно, Адам Дженн понял скрытый упрек в вопросе Линли.
— Он великий человек. Он честен. В нем больше честности, чем в полудюжине других старших научных сотрудников Сент-Стивенза или в ком-нибудь еще. — Адам указал на конверты на каминной доске. — Все эти письма пришли после того, как все узнали о том, что случилось с… о том, что случилось. Люди его любят. Он им небезразличен. Нельзя быть подонком и завоевать такую любовь окружающих.
— И Елена любила отца?
Взгляд Адама скользнул по поздравительной открытке.
— Да. Его все любят. Он интересуется людьми. Он всегда поможет, если у кого-нибудь проблема. С доктором Уивером можно поговорить. Он честен с людьми. Откровенен.
— А Елена?
— Он беспокоился о ней. Занимался с ней. Ободрял ее. Просматривал ее сочинения, помогал в учебе и беседовал с ней о ее дальнейшей жизни.
— Ему было важно, чтобы она добилась успеха.
— Я знаю, о чем вы думаете, — сказал Адам. — Удачливый отец подразумевает удачливую дочь. Но он не такой. Он не просто уделял время ей. Он уделял время всем. Он помог мне с жильем. Он подыскивал мне студентов для занятий. Я решил вступить в научное общество, он мне и в этом помогает. И когда у меня есть вопросы с работой, он всегда рядом и готов помочь. У меня никогда не было чувства, что я отвлекаю его. Вы знаете, какое это ценное качество в человеке? Такие люди на дороге не валяются.
Линли заинтересовал не панегирик в честь Уивера. То, что Адам Дженн так восхищается человеком, который руководит его работой, кажется вполне естественным. Но за признаниями Адама крылось нечто большее: ему удалось избежать ответов на вопросы, касающиеся Елены. Ему даже удалось не называть ее имени.
С кладбища слабо донесся смех празднующей свадьбу компании. Кто-то крикнул: «Поцелуй нас!» — а другой ответил: «И не мечтай!» — и резкий звон разбитого стекла засвидетельствовал, что шампанское закончилось.
Линли спросил:
— Очевидно, вы довольно близки с доктором Уивером?
— Да.
— Как сын.
Адам еще больше покраснел. Но на его лице появилось выражение удовольствия.
— Как брат Елены.
Адам быстро провел большим пальцем по краю стола. Потом поднял руку и потер подбородок. Линли сказал:
— Или не совсем как брат. В конце концов, она была привлекательной девушкой. Вы должны были часто видеться. Здесь, в кабинете. Также в доме Уивера. И несомненно, время от времени в профессорской комнате. Или на официальном обеде. И в ее комнате.
Адам ответил:
— Я никогда не заходил к ней. Просто провожал ее. Вот и все.
— Я так понимаю, вы часто приглашали ее куда-либо.
— На иностранные фильмы в Клуб искусств. Иногда мы вместе обедали. Один день провели за городом.
— Ясно.
— Это не то, что вы думаете. Я этого не делал, потому что хотел, я хочу сказать, я бы не мог… О черт!
— Доктор Уивер просил вас приглашать Елену?
— Если вам это так важно, да. Он думал, мы подходим друг другу.
— Так и было?
— Нет! — Эхо от этого слова, выкрикнутого с внезапной яростью, еще мгновение дрожало в воздухе. Словно пытаясь смягчить резкость своего ответа, Адам добавил: — Послушайте, я был словно сопровождающим. Больше ничего не происходило.
— А Елене был нужен сопровождающий? Адам собрал сочинения на столе.
— У меня слишком много работы. Занятия со студентами, мои собственные занятия. Сейчас в моей жизни нет времени на женщин. Они вносят в жизнь проблемы, когда их меньше всего ожидаешь, а я не могу позволить себе отвлекаться. Каждый день я часами занимаюсь научной работой. Мне надо читать сочинения. Ходить на собрания.
— И все это было довольно трудно объяснить доктору Уиверу.
Адам вздохнул. Он положил ногу на ногу и потянул за шнурок своего спортивного ботинка.
— Во второй выходной триместра он пригласил меня к себе домой. Он хотел, чтобы я познакомился с ней. Что я мог сказать? Он стал заниматься со мной, когда я был студентом. Он так стремился мне помочь. Как я мог взамен отказать ему в помощи?
— Каким образом вы помогали ему?
— Он не хотел, чтобы она виделась с этим парнем. Я должен был мешать их встречам. С парнем из Куинз-Колледжа.
— Гаретом Рэндольфом.
—Точно. Она познакомилась с ним в «Обществе глухих студентов» в прошлом году. Доктору Уиверу было неспокойно, когда они встречались. Думаю, он надеялся, что она могла… понимаете…
— Предпочесть вас? Адам опустил ногу на пол.
— Ей в любом случае не очень нравился этот парень, Гарет. Она мне говорила. Я хочу сказать, они везде ходили вместе, и у них были хорошие отношения, но все было не всерьез. И она знала, о чем беспокоится ее отец.
— О чем же?
— Что все закончится… То есть что она выйдет замуж…
— За глухого, — добавил Линли. — Что, в конце концов, не так уж необычно, поскольку она сама была глухой.
Адам резко поднялся со стула. Он подошел к окну и уставился на кладбище.
— Это сложно объяснить, — тихо произнес он в стекло. — Не знаю, как сказать вам. Но если бы я даже и мог, то зачем? Что бы я ни сказал, это его скомпрометирует и нисколько не прольет свет на то, что случилось с ней.
— А если и прольет, то компрометировать доктора Уивера никак нельзя, не так ли? Ведь на волоске висит назначение главой Пенфордской кафедры.
— Дело не в этом!
— Тогда никому не повредит, если вы мне все расскажете.
Адам рассмеялся:
— Легко сказать! Вы лишь хотите найти убийцу и вернуться в Лондон. Вам все равно, если чья-то жизнь порушится. Полиция в роли Эвменид[16]. Это обвинение Линли слышал и раньше. И хотя он частично признавал его справедливость — должна существовать бесстрастная рука правосудия, иначе общество рухнет, — беззастенчивость утверждения на мгновение неприятно удивила его. Оказавшись на самом краю пропасти, именуемой правдой, люди всегда хватались за один и тот же способ протеста: скрывая правду, я защищаю кого-то от вреда, от боли, от действительности, от подозрения. Это были различные виды одного и того же протеста, который носил маску лицемерного благородства. Линли ответил:
— Это не какая-нибудь отвлеченная смерть, Адам. Она затрагивает всех, кто знал Елену. Неуязвимых нет. Жизни уже и так разрушены. Вот что делает убийство. И если вы этого не знаете, то пришло время узнать.
Молодой человек сглотнул. Линли услышал это из другого конца комнаты.
- Рука в перчатке - Рекс Тодхантер Стаут - Детектив / Классический детектив
- Большая-пребольшая сказочка для Мих, Вась, Петь, Генрихов… - Михаил Лезинский. - Классический детектив
- Лицо ее закройте - Филлис Джеймс - Классический детектив
- Зеркало покойника - Агата Кристи - Классический детектив
- Наследство Рэчел Хауэлз - Майкл Дойл - Классический детектив
- Секреты Рейнбердов - Виктор Каннинг - Классический детектив
- Тайна Найтингейла - Филлис Джеймс - Классический детектив
- Простым ударом шила - Сирил Хейр - Классический детектив
- Он приходит по пятницам - Слободской Николай - Классический детектив
- Вампир в Суссексе - Артур Дойль - Классический детектив