АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2 - Зубачева Татьяна

Андрей подмигнул своему отражению в зеркале и стал одеваться. Выйдем к столу если не при полном параде, то близко к оному. Хорошая девчонка Элли, не будем её обижать. Ей так хочется, чтобы всё было по всем правилам.

Когда он вошёл в кухню, Элли хлопотала у плиты.

— Яичницы не будет, — сказала она, не оборачиваясь. — Я сделаю горячие сэндвичи.

— Обож-жаю сэндвичи, — заявил Андрей, садясь на своё место, — а уж горячие… нет слов.

Элли рассмеялась.

— А есть такое, чего ты не любишь?

— Не знаю, — довольно улыбнулся Андрей, — не пробовал.

Элли поставила на стол тарелки с дымящимися сэндвичами, налила кофе и села напротив него, улыбнулась.

— Ну как?

— Потрясающе! — Андрей изобразил блаженство и восторг. — Ты так готовишь… из-за стола бы не вставал.

Элли рассмеялась и вскочила.

— Ты меня совсем захвалил, Джек. Я тебе сейчас ещё положу. А кофе тебе со сливками?

— Можно и со сливками, — кивнул Андрей. — Я покладистый.

Элли улыбнулась, но вспомнила вчерашнее, и улыбка вышла невесёлой.

— Ты… тебе было тяжело вчера?

— Бывало и хуже, — пожал плечами Андрей. Усмехнулся, крутя в руках чашку. — Это не самое страшное, Элли. Не самое.

— Джек, — Элли подвинула к нему сливочник и села. — Джек, он вчера тебе руки рассматривал…

— Он меня всего осмотрел, — флегматично ответил Андрей и, подумав, добавил: — Как врач.

— Нет, Джек. Что у тебя на руке? На левой.

Она указывала на его левую руку, на укрытое выглаженной светлой тканью предплечье. Андрей поднял на неё глаза.

— Я не помню, — сказал он очень серьёзно.

— Джек! — глаза Элли наполнились слезами, — что это за татуировка? Я чувствую, это… это не просто так. Не телефон девчонки. Не играй со мной, Джек.

Андрей встал и зашёл за её стул, обнял, прижав её голову к своей груди и упираясь подбородком в её макушку.

— Я не играю, Элли. Помнишь? Чего не знаешь, о том не проболтаешься. Понимаешь, Элли?

— Ты не доверяешь мне, — всхлипнула Элли.

— Что ты?! — искренне удивился Андрей. — Конечно, доверяю. Моя жизнь у тебя в руках. Только… давай договоримся, Элли. Вот очнулся я, огляделся, и с этого момента пошёл счёт жизни. А что до этого было… не надо, Элли. Не выдержу я такого груза. Понимаешь?

— Да, да, я дура, это… — всхлипывала Элли, — это лагерный номер…

— Это он сказал? — спокойно спросил Андрей.

— Да. Он думает, что ты… что ты — лагерник. Но ведь это неправда, Джек, да?!

— Пусть думает, что хочет, — Андрей покрепче обнял её, погладил по голове. — Я Джек-Дурак, а теперь ещё и лагерник. Пусть так будет. Раз ему так хочется.

Она ещё раз всхлипнула и слегка отстранилась.

— Да, да, Джек, ты прав, допивай кофе, и будем убирать.

— Ага.

Андрей коснулся губами её виска и вернулся на своё место. Залпом допил кофе.

— Ну, я готов, — и скорчил такую гримасу, что Элли рассмеялась. — Вот так, Элли. Сегодня большая уборка?

— Да, — кивнула Элли.

— Тогда я пойду, у себя всё соберу, и начнём.

Его лицо стало таким спокойно-деловитым, что смотреть на него без смеха было нельзя. Господи, ну, конечно, Джим наврал. Не может такой парень, такой… нежный и сильный сразу, не может он быть лагерником. Лагерник — это убийца, насильник, злостный рецидивист, а Джек… он же совсем мальчик, не могли же ребёнка отправить в лагерь, нет, это Джим выдумал…

…В камине пылает сильный огонь, зажжены люстра и торшер у дивана. Гостиная освещена как в праздник или… или как операционная.

— А это у тебя что?

Джек стоит голый, по-детски улыбаясь, перед Джимом. Джимми сидит в кресле, попыхивая сигаретой, нога на ногу, а Джек стоит перед ним, неловко свесив вдоль тела руки, и с интересом рассматривает Джима. Вопроса он словно не слышит.

— Я спрашиваю: что это?

— Что это? — Джек повторяет вопрос Джима с интонацией играющего ребёнка.

Джимми на секунду сжимает челюсти, чуть не перекусывая сигарету, но сдерживается. Она стоит у камина, молча наблюдая за мужчинами.

— Это!

Джимми легко встаёт, берёт Джека за левую руку, за запястье, и поворачивает так, чтобы татуировка — ряд синих цифр — смотрела вверх.

— Вот это! Откуда это у тебя?

— Это? — спрашивает Джек, с интересом рассматривая собственную руку, и поднимает на Джима глаза. — Что это?

— Ну, если ты и это забыл… — бормочет себе под нос Джимми.

— Забыл, — радостно подхватывает Джек и смеётся. — Что это, Джимми? Забыл! Что это?

— Заткнись, — Джимми отвешивает ему лёгкий, почти отеческий подзатыльник. — Давай, приведи себя в порядок, а то вроде черномазого на торгах.

Джек растерянно хлопает глазами, смотрит на Джима, переводит взгляд на неё, явно не зная, что делать.

— Одевайся, — приходит она на помощь. И объясняет Джиму: — Он не понимает длинных фраз.

— Ну, конечно, — кивает Джимми. — Ты молодец, крошка…

…Элли расставила в сушке посуду, оглядела кухню. Да, Джимми ничего не заметил и не понял. Джек стал таким, что она даже испугалась. Наверное, именно её страх и убедил Джима. А потом Джеку стало плохо, он лёг прямо на пол и заснул. Джим попробовал его растолкать, но Джек уже не узнавал его и нёс чепуху. И она подтвердила, что Джек быстро устаёт. Полчаса — самое большее — и засыпает, где придётся. И Джим поверил. И решил, что Джек пока останется здесь. И сказал, чему учить его дальше. В основном, всё то же.

— Элли, — сильные и в то же время мягкие руки легли на её плечи. — Что с тобой?

Она, не оборачиваясь, откинулась назад, прислонилась к его груди.

— Ничего, Джек. Это я… так, это пройдёт.

Тёплые губы нежно касаются её виска.

* * *

Безветренной ночью тихо, как в могиле. Или в карцерном отсеке Уорринга. Фредди лежал без сна, тщетно пытаясь уловить мельчайший звук. Да, в Уорринге было… живее. Чёрт, вот привязалось! И ничего не поделаешь. Над снами человек не властен. Никогда не думал, что будет бояться собственных снов. И вот… только закроешь глаза, как опять…

…Войдя в торговый зал, он недовольно оглядывается. Находит же Волчок место для встречи, чтоб его…! Попробуй в такой толкучке выглядеть нужного человека, а уж нюхалок полицейских тут… да через одного. Но Волчок живёт перепродажей, это его официальный бизнес, и не Волчок к нему, а он к Волчку, так что играть приходится по чужим правилам. Невольно хмурясь, он проталкивается через толпу покупателей, зевак и посредников, взглядом отшвыривая от себя карманников.

— Привет, — выныривает из толпы Волчок.

— Привет, — кивает он.

— Слушай, дай мне… десять минут, не больше, клянусь. Как раз тут наклёвывается, погуляй пока, ладно, — частит Волчок и снова исчезает в толпе, даже не дождавшись его ответного кивка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});