Время для жизни - taramans

вот! А говорили втроем все дело обстряпаем! Тут уже куча народа знает, что «Марио идет грабить банк!».

- Знаешь… Валерьян… Не нравится мне вся эта движуха! Кто еще в этом городе не знает, что польскИх пасут от самого «бана»?

- Не ссы… парнишки не в курсе! Просто присматривают.

- Ага! А потом, когда польские… пропадут? У этих парнишек… да и у тех бродяг – на «бану» которые заряжены были… у них никаких мыслей не возникнет? Что-то все это мне не нравится… Как говорится – «Вечер перестает быть томным!».

- И что ты предлагаешь? Сам в бурьяне том сидеть будешь? Или меня туда отправишь? – Валерьян разозлился.

- Да… тоже не вариант! А еще… и чурки туда подкатят. Вообще весело будет!

Валерьян промолчал.

- Дядя! Разговор был какой? Вы меня выводите на позицию, я отрабатываю свое, получаю «долянку» и отваливаю. Так? Это я уже не вспоминаю, что и сам там засветился с Толиком, когда место смотрели.

- Ты сейчас это… к чему?

- Ни к чему… Через жопу как-то у нас все!

Валерьян набычился:

- Соскочить решил? Или… «долянку» хочешь пересмотреть?

Косову было… грустно.

«С такой постановкой вопроса… Как бы мне, вместо поступления в училище, «когти рвать» из города не пришлось!».

- Соскочить? Соскочить… вряд ли получится. У меня, уважаемый, тоже принципы есть. А вот про «долянку» - вопрос обсуждаемый!

- Сколько ты хочешь? Еще десять процентов? Двадцать?

- А ты сам как считаешь? Ладно… давай выдохнем. Посидим-подумаем… Вон – «Фиксе» стакан налить надо, а то перегорит до вечера!

- Дело! – кивнул Валерьян, - Пошли за стол!

Хозяин вышел из зала, где состоялся такой «непринужденный» разговор. Вернулся вместе со своей хозяйкой, которая быстро расставила на стол тарелки с незамысловатой закуской, поставила бутылку водки.

«Ноль семь? Нормально… за разговором перекусим!».

Валерьян налил Толяну сразу «стописят», заставил выпить, потом – еще столько же. Дождавшись, когда тот закусит, без разговоров распорядился:

- Сейчас – спать! И чтобы спал, понял?!

После выпитого, а также – после плотной «закуси», Косову «захорошело», напало благодушие, и даже где-то – веселость:

- Как думаешь, чурки когда прикатят?

Валерьян очнулся от «думок», потер рукой лицо:

- Точно не сегодня! Завтра… Или даже – послезавтра! Последнее – скорее. Эти западники всегда на пару дней раньше приезжали. «Жалом поводить», «принюхаться».

- Ну и лады тогда! Чего горячку пороть? Да… у тебя, где можно «кости бросить»? Чего я буду до вечера сиднем сидеть?

Хозяин провел его до какого-то чулана, где стоял топчан:

- Вались здесь… Часов в шесть я вас растолкаю.

Иван упал, как в омут. Как будто вычеркнул это время из жизни – не успел глаза закрыть, а Валерьян уже трясет его за ногу:

- Чибис! Вставай! Время… перекусим, да двигать надо!

После подсказки хозяина, Иван вышел во двор, долго плескался над бочкой с водой, отфыркивался, а потом немного размялся – шея, плечи, пояс.

«Разогнал кровушку по венам! Хорошо!».

Уже заходя в дом, вытираясь ранее поданным полотенцем, Иван услышал, как Толя ворчит:

- Нет, ты посмотри на него! На «мокруху» идти, а он – зарядку делает! Спортсмен, бля! Физкультурник!

Усмехнувшись про себя косо, Иван подумал:

«Зряшное дело, вот так себя накручивать! Не… на хрен! Дети! Не будьте как Толя!».

Услышал, как Валерьян «шикнул» на «Фиксу».

Они молча сели за стол. Хозяйка разнесла и поставила перед ними большие тарелки с ароматно парящей лапшой.

- С потрошками? Ой, как же я это люблю! Спасибо, хозяюшка! – не дождавшись ответа, Иван, взял ложку, помешал в тарелке, принюхался – «Хорошо!».

Валерьян опять разлил водку по стаканам:

- Ну! Будем!

- А то, как же?! Конечно, будем!

По «стописят», да под такую закуску – ну что твоему слону дробина!

Косов еще и бутерброд соорудил с ломтем свежего ноздреватого хлеба, обильно намазанного горчицей, а сверху, не жадничая – ломтики соленого сала. Белого, с темно-красными прожилками, пахнущего чесноком и чуть-чуть – тмином.

— Вот уважаю я, Валерьяныч, твое сало! Очень оно у тебя… честное такое!

Хозяин хмыкнул, почесал подбородок:

- Оно не мое… оно – свиное!

- Ага… так-то оно верно! Не поспоришь! – кивнул Иван, потом глянул как прицелился – взял с тарелки жменю зеленого лука – «На подоконнике они его выращивают что ли?», густо обмакнул в солонку с серой крупной солью, захрустел смачно!

— Вот ты жрать, Чибис! – непонятно покачал головой Толя, - Аппетит такой… прям завидки берут!

- А ты что же – не похмелился, что ли? Чего такой смурной?

- Похмелился…, - криво скосив рот в улыбке, протянул тот, - Только аппетита нет…

- Тольки нет аппетита у Тольки! Не нужны ему щедрые дольки! Не жалает он Юга и моря! Вот такое у Толика горе! – продекламировал Косов, в такт покачивая перышками лука.

- Ну ты… поэт-юморист, мля! – «Фикса» хотел сплюнуть, но сдержался, встал и вышел из зала.

Косов проводил парня взглядом, повернулся к Валерьяну:

- Ты это… придержи Толю, ага… Чего-то он «менжуется»! Как бы «с катушек» не слетел! А я не нянька, сопли ему подтирать! Может… «коксу» ему дать на понюшку…

- Разберемся…, - процедил тот, - Давно «Фикса» на дело не ходил! Привык «лавэ» за «барыжью» работу получать…

Увидев удивленный взгляд Косова, Валерьян пояснил:

- Чего ты смотришь? Заготовителем Толя трудится. По деревням катается, да крестьян облапошивает. Тем и живет!

- А я думал он из правильных бродяг! – пожал плечами Косов.

- Был из правильных… да вишь как – жизнь спокойная да сытая… Риску нет! Какой там риск – если только мужики, где в деревне за девку, или бабу в рыло насуют! Ну… тут Толя может! Кулаками-то помахать он не отказывается. А здесь… другое здесь дело!

- Ладно… Ты, Валерьян, коньячка бы запас. Если сидеть на месте долго придется – коньячок будет в самый раз! Ночи-то еще ни хрена не летние!

- Не люблю я этот «клопомор»! – поморщился хозяин, - Может все же – водки?

- Не… водка – расслабляет! А коньячок – согревает и будоражит!

- М-да? Ну… тебе виднее, выходит! Добро, есть у меня фляга армейская… налью!

Они подъехали к грузовой площадке, когда уже начало смеркаться. Толя и Валерьян сидели в кабине, а Иван залег в кузове «бурбухайки», подстелив под себя брезент, и накрывшись им