Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности - Генри Каттнер

— Я знаю.

— Хотите, чтобы я нашел вам занятие?

— Вы не сможете, — горько сказал Хейл. — Я выдержу перспективу сотен лет безделья. Предаваться удовольствиям? Я не гедонист.

— Я могу вам подсказать легкий выход, — сказал Логист. — Умрите.

Наступило молчание.

Потом Логист продолжал:

— Не могу вам сказать, как легче умереть. Вы борец. Вы захотите умереть, борясь за жизнь. И лучше всего — борясь за что-то, во что вы верите. — Он помолчал. Когда он заговорил снова, голос его изменился. Подождите минутку, — сказал он. — Я выйду отсюда. Отключитесь.

Мгновение спустя его высокая худая фигура показалась из-за занавеса у стены. Хейл вскочил на ноги, глядя на похожую на пугало фигуру. Логист жестом попросил его снова сесть.

— К счастью, я здесь хозяин, — сказал он. — Эти жрецы не позволили бы мне, если смогли бы. Но что они могут без меня? Я логист. Садитесь. — он придвинул другой стул, достал из кармана странный предмет — это была трубка — и набил его табаком.

— Выращиваю и готовлю сам, — сказал он. — Послушайте, Хейл. Эти фальшивые разговоры хороши для башен, но зачем они вам?

Хейл изумленно посмотрел на него.

— Но… замок… это ведь замок Истины? Вы хотите сказать, это все…

— Фальшь? Нет. Только на одном уровне. Беда в том, что правда не всегда выглядит достойно. Эти старые статуи истины — она ведь нагая. Посмотрите на меня. Было время, когда мы действовали прямо. Ничего не выходило. Люди считали, что я просто высказываю свое мнение. Я похож на обычного человека. Но это не так. Я мутант. Я прошел полный круг. Начал с Платона, Аристотеля, Бэкона и Коржитского и до компьютера — у меня лучший способ использовать логику для решения человеческих проблем. Я знаю ответы. Верные ответы.

Хейлу было трудно понять.

— Но… вы не можете быть непогрешимым… вы используете какую-нибудь систему?

— Испытаны все системы, — сказал Логист. — Много слов. Все сводится к одному. Здравый смысл.

Хейл мигнул.

Логист разжег трубку.

— Мне тысяча лет, — сказал он. — Трудно поверить, я знаю. Говорю вам, я особый мутант. Сынок, я родился на Земле. Я помню атомные войны. Н е самую первую — тогда-то я и родился, и мои родители попали под вторичную радиацию. Я ближе всех к истинному бессмертию. Но мой главный талант — вы читали о Бене-пророке? Нет? Ну, он был одним из множества пророков в те дни. Многие догадывались о том, что их ждет. Для этого не нужно много логики. Так вот, я и был Беном-пророком. К счастью, некоторые послушались меня и начали колонизацию Венеры. Ко времени взрыва Земли я был уже здесь. Некоторые специалисты изучали мой мозг и нашли его необычным. В нем есть какое-то новое чувство, инстинкт — никто не знает точно, что это такое. Но я даю правильные ответы.

— Вам тысяча лет? — спросил Хейл, уцепившись за этот единственный пункт.

— Почти. Я видел, как они приходят и уходят. Мне легко было бы управлять всем насестом, если бы я захотел. Но избавьте меня от этого! Я вижу все последствия этого, и мне они не нравятся. Я просто сижу здесь, в замке Истины, и отвечаю на вопросы.

Хейл потрясенно сказал:

— Мы всегда считали… здесь машина…

— Конечно, я знаю. Люди скорее поверят машине, чем похожему на них человеку. Послушайте, сынок, как бы ни воспринимать все это, я знаю ответы. Я рассматриваю информацию и тут же вижу ответ. Простой здравый смысл. Единственное требование — я должен знать все о вас и вашей проблеме.

— Значит вы знаете будущее?

— Слишком много вариантов, — сказал логист. — Кстати, я надеюсь, вы не расскажете обо обо мне. Жрецам это не понравится. Каждый раз, как я показываюсь какому-нибудь клиенту и схожу со своего пьедестала, они поднимают шум. Можете говорить, если захотите: никто не поверит, что непогрешимый оракул не сверхмашина. — Он улыбнулся. — Главное, сынок, у меня есть идея. Я говорил вам, что знаю ответ. Но иногда у меня бывает не один ответ. Почему бы вам не отправиться на поверхность?

— Что?

— Почему бы и нет? Вы сильны. Возможно, вы будете убиты. Возможно, говорю я. Но погибнете в борьбе. Здесь, в башнях, вам не за что бороться. Но есть люди, разделяющие ваши мысли. Вольные товарищи. И среди них бессмертные. Отыщите их. Отправляйтесь на поверхность.

Хейл сказал:

— Это невозможно.

— У Товарищества были свои крепости, верно?

— Потребовались отряды техников, чтобы отогнать джунгли. И зверей. Мы там вели постоянную войну. К тому же крепости — их не так много осталось.

— Возьмите одну и восстановите ее.

— Но… что потом?

— Может, вы станете диктатором, — спокойно сказал Логист. Диктатором Венеры.

Наступило молчание. Лицо Хейла изменилось.

— Достаточно, — сказал Логист, вставая. Он протянул руку. — Кстати, меня зовут Бен Кроувелл. Приходите ко мне, когда встретитесь с затруднениями. А может, я сам приду к вам. Но в этом случае не надейтесь на мой мозг. — Он подмигнул и зашаркал прочь, посасывая трубку.

Жизнь в башнях очень похожа на игру в шахматы. В амбарах, среди кур, социальное превосходство измеряется длиной срока аренды. Протяжение во времени есть богатство. У пешек короткий срок жизни, у слонов, коней и ладей он больше. Социально существовала трехмерная демократия, но автократия в четвертом измерении — во времени. Существовало основание, на котором библейские патриархи достигали власти. Они могли ее удержать.

В башнях бессмертные просто знали больше, чем не бессмертные. Психологически стало очевидным любопытное смешение. В эти практичные дни бессмертных не обожествляли, но определенное смещение все же произошло. У родителей всегда есть преимущество перед ребенком — зрелость. Плюс опыт. Возраст…

Таким было смещение. Подсознательно короткоживущие жители башен начали зависимо смотреть на бессмертных. Конечно, те больше знали. И были старше.

К тому же, у человека есть печальная привычка — возлагать на других неприятную ответственность. В течение столетий тенденция уводила от индивидуализма. Социальная ответственность достигла точки, когда каждый отвечал за соседа.

Постепенно образовался огромный круг, где все зависели друг от друга.

Бессмертные, знавшие, какие долгие пустые столетия ждут их впереди, позаботились, чтобы эти столетия не были пустыми. Они учились. У них было много времени.

Приобретая знания и опыт, они стали принимать на себя ответственность, с такой легкостью передаваемую большинством.

Это была достаточно стабильная культура — для умирающей расы.

Он часто оказывался в трудном положении.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});