Рейтинговые книги
Читем онлайн Отверженные (Перевод под редакцией А. К. Виноградова ) - Виктор Гюго

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 329 330 331 332 333 334 335 336 337 ... 354

— Войдите. — проговорил он слабым голосом. Дверь отворилась.

Показались Козетта и Мариус.

Козетта бросилась в комнату.

Мариус остался на пороге, прислонившись к косяку двери.

— Козетта! — сказал Жан Вальжан, выпрямляясь на стуле и раскрывая дрожащие от слабости и волнения объятия.

Он был страшно бледен, но в его воспламененных глазах светилась беспредельная радость.

Козетта, задыхаясь от волнения, припала ни грудь к Жану Вальжану.

— Отец! — сказала она.

Жан Вальжан чуть слышно бормотал дрожавшим от волнения голосом:

— Козетта! Она! Это вы, баронесса! Это ты! Ах, боже мой!

И, чувствуя, что Козетта все крепче сжимает его в объятиях, прибавил:

— Это ты, ты здесь! Ты меня, значит, прощаешь!

Мариус, опустив ресницы, чтобы сдержать слезы, сделал шаг вперед и, судорожно сжимая губы, чтобы не разрыдаться, прошептал:

— Отец мой!

— Так и вы меня прощаете! — сказал Жан Вальжан.

Мариус не мог выговорить ни слова, и Жан Вальжан прибавил:

— Благодарю вас.

Козетта сняла шаль и бросила шляпу на кровать.

— Это мне мешает, — сказала она.

Затем, усевшись к старику на колени, она очаровательным движением откинула его белые волосы и поцеловала в лоб.

Жан Вальжан до такой степени растерялся, что без сопротивления позволил ей это.

Козетта, смутно лишь догадывавшаяся, в чем тут дело, удвоила ласки, как бы желая этим уплатить долг Мариуса.

Жан Вальжан прерывающимся голосом бормотал:

— Как люди, однако, глупы! Я думал, что я ее больше уже не увижу. Представьте себе, господин Понмерси, что в ту минуту, когда вы входили, я говорил себе: «Все кончено. Вот ее платьице, а мне, несчастному, не суждено уже больше видеть Козетту». Я говорил себе это, в то самое время когда вы поднимались по лестнице. Не глуп ли я был? Вот до какой степени люди могут быть слепы! А все потому, что люди забывают о Боге. Милосердный Господь говорит: «Ты думаешь, глупый, что ты покинут! Нет. Нет, этого не было и не будет». Он видит, что старику нужен добрый ангел-утешитель. И ангел к нему приходит. И я опять вижу Козетту! И я опять вижу малютку Козетту! Ах, если бы вы знали, каким несчастным чувствовал я себя.

Он совсем задыхался, и прошла целая минута раньше, чем он собрался с мыслями и вновь заговорил:

— Мне и в самом деле нужно время от времени видеть Козетту. Сердцу тоже нужно давать поглодать косточки, хотя я и чувствовал, что я совсем лишний. Я старался доказать себе: «Ты им ни на что не нужен, сиди в своем углу, вечного ведь нет ничего на свете». Ах, слава тебе господи! Я опять вижу ее! А знаешь, что я тебе скажу, Козетта? Твой муж ведь очень красив. Ах, какой у тебя красивый вышитый воротник. Я люблю такие рисунки. Это выбирал тебе, по всей вероятности, твой муж? Потом тебе нужно бы еще кашемировую шаль. Господин Понмерси, позвольте мне говорить ей «ты»! Это будет недолго.

На это Козетта возразила:

— Как это нехорошо было с вашей стороны покинуть нас таким образом! Куда это вы ездили? Почему пробыли вы так долго? Прежде ваши поездки продолжались не больше трех или четырех дней. Я посылала Николетту, и все время отвечали: «Его еще нет». Когда вы вернулись? Почему вы не дали нам знать? А ведь вы ужасно изменились! Ах, какой вы нехороший, отец! Он был болен, а мы этого даже и не знали! Слушай, Мариус, пощупай, какая у него холодная рука!

— Вот и вы наконец пришли ко мне, господин Понмерси. Вы меня прощаете! — повторял Жан Вальжан.

При этих словах, которые Жан Вальжан говорил уже не в первый раз, все, что накопилось в сердце у Мариуса, нашло наконец себе выход, и он воскликнул:

— Козетта! Слышишь ты, что он говорит? Он все продолжает твердить одно и то же! Он просит у меня прощения. А знаешь ли ты, Козетта, чем он провинился передо мною? Он спас мне жизнь. Он сделал даже больше. Это он дал тебя мне. А затем, после того как он спас меня и дал мне Козетту, знаешь, как он поступил сам с собой? Он принес себя в жертву. Вот что это за человек. И он же еще говорит мне, неблагодарному, забывшему обо всем, чем я ему обязан, безжалостному, кругом виноватому перед ним. Благодарю вас! Козетта, если б я провел всю остальную жизнь у ног этого человека, то и этого было бы слишком мало. Ради того, чтобы спасти меня для тебя, Козетта, он побывал на баррикаде, он прошел через водосток, он побывал и в аду и в клоаке! Он избавил меня от тысячи смертей, рискуя все время погибнуть там! В нем сосредоточились все добродетели, все мужество, все геройство, вся святость, какие только могут быть в человеке. Козетта, этот человек настоящий святой!

— Тсс!.. Тсс!.. — пытался остановить его Жан Вальжан тихим голосом. — Зачем говорить все это?

— Ну а сами вы! — вскричал Мариус с гневом, в котором слышалось в то же время и благоговение. — Почему вы ничего не говорили? Виновны вы также и сами. Вы спасаете жизнь людям и скрываете это от них! Вы делаете еще больше, и под предлогом признания в преступлениях вы клевещете на себя. Это ужасно!

— Я сказал правду, — отвечал Жан Вальжан.

— Нет, — возразил Мариус, — правда должна всегда оставаться правдой, а вы не сказали мне всей правды. Вы были фабрикант Мадлен и не сказали этого. Вы спасли Жавера и не рассказали об этом. Я тоже вам обязан жизнью, почему вы не сказали мне этого?

— Потому что я думал то же самое, что и вы. Я находил, что вы совершенно правы и что мне следовало удалиться. Если бы вы узнали о моем странствовании по водостокам, вы заставили бы меня остаться с вами. Поэтому я должен был молчать. Если бы я рассказал об этом, это только стеснило бы…

— Что такое могло бы стеснить? Кого это могло бы стеснить? — возразил Мариус. — Неужели вы думаете, что вы останетесь здесь? Мы вас увезем. Ах, господи! Подумать только, что я узнал все это случайно! Мы вас увезем с собой. Вы составляете одно неразлучное целое с нами. Вы и ее отец, и мой. Вы не пробудете и дня в этом ужасном доме. Не воображайте себе, пожалуйста, что вы здесь будете еще и завтра.

— Завтра, — сказал Жан Вальжан, — меня не будет здесь, но я не буду и у вас.

— Что вы хотите этим сказать? — возразил Мариус. — Ну, нет, мы этого не допустим! Вы никогда больше не расстанетесь с нами. Вы принадлежите нам. Мы вас не пустим.

— Теперь все устраивается отлично, — прибавила Козетта. — У нас тут экипаж. Я вас увожу. Если понадобится, то я употреблю даже силу.

И смеясь, она сделала вид, что поднимает старика на руки.

— В нашем доме вас все еще ожидает приготовленная для вас комната, — продолжала она. — Если бы вы знали, как хорошо теперь в саду! Азалии цветут восхитительно. Аллеи усыпаны речным песком, в котором попадаются маленькие синие раковинки. Вы попробуете моей земляники. Я ее сама поливаю. И, чтобы не было больше ни баронессы, ни господина Жана, у нас республика и все говорят друг другу «ты». Не правда ли, Мариус? Программа изменена. Если бы вы знали, отец, какое у меня было горе, — в стене свила себе гнездо красношейка, а противная кошка съела ее. Бедная моя маленькая хорошенькая красношейка, она клала на окно свою головку и смотрела на меня! Как я о ней плакала. Я готова была убить кошку! Но теперь никто уже не смеет плакать. Все должны смеяться, все должны быть счастливы. Вы едете сейчас с нами. Как обрадуется дедушка! У вас будет свой уголок в саду, вы будете ухаживать за ним, и мы еще посмотрим, удастся ли вырастить вам такую же хорошую землянику, какая у меня. Я буду делать все, что вы захотите, но и вы будете меня слушаться.

Жан Вальжан слушал, что она говорит, но точно не понимал. Он скорей слушал музыку ее слов, чем вникал в их смысл, крупная слеза, темная жемчужина души, медленно собиралась в глазу. Он прошептал:

— Вот явное доказательство, что Господь милосерден.

— Отец мой! — сказала Козетта.

Жан Вальжан продолжал:

— Жить вместе и в самом деле было бы очень хорошо. У них на деревьях в саду много птиц. Я ходил бы гулять с Козеттой. Хорошо быть живыми людьми, здороваться друг с другом по утрам, звать один другого в сад, видеть друг друга с раннего утра. Каждый из нас завел бы себе свой особый уголок в саду Она угощала бы меня земляникой, а я рвал бы ей розы. Это было бы прелестно. Только… — Он прервал себя и тихо сказал: — Жаль.

Слеза не упала, а скрылась в глазу, и Жан Вальжан заменил ее улыбкой.

Козетта взяла руки старика в свои руки.

— Господи, — сказала она, — ваши руки стали еще холоднее. Неужели вы больны? Неужели вы страдаете?

— Я?.. Нет, — отвечал Жан Вальжан, — я чувствую себя очень хорошо. Только…

Он остановился.

— Только что?

— Я сейчас умру.

Козетта и Мариус вздрогнули.

— Умрете! — воскликнул Мариус.

— Да, но это пустяки, — сказал Жан Вальжан.

Он вздохнул, улыбнулся и продолжал:

— Козетта, ты говорила со мной, продолжай, поговори еще. Итак, твоя красношейка умерла, говори же, говори, мне хочется слышать твой голосок.

1 ... 329 330 331 332 333 334 335 336 337 ... 354
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Отверженные (Перевод под редакцией А. К. Виноградова ) - Виктор Гюго бесплатно.
Похожие на Отверженные (Перевод под редакцией А. К. Виноградова ) - Виктор Гюго книги

Оставить комментарий