Гарри Поттер и методы рационального мышления - Элиезер Юдковский

Милисента, видимо, заметила сомнения Дафны, потому что стала выглядеть чуть уверенней.

— Ну, так это же не пьеса! — резко сказала она. — Давай так, я скажу тебе, если Увижу, будет ли схватка лёгкой или тяжёлой. Но это всё, что я могу сделать, понимаешь? И если я скажу «тяжёлой», вы не можете не приходить! Или… или… — глаза Милисенты закатились, и она глухо произнесла:— Те, кто попытаются обмануть судьбу, встретят печальный и мрачный конец…

* * *

Профессор Спраут, поджав губы, покачала головой.

— Но… — сказала Сьюзан. — Но в тот раз вы помогли Гарри Поттеру…

— И мне предельно ясно объяснили, — сказала профессор Спраут так, будто кто-то применил Уменьшающие чары, чтобы сжать её горло, — что следить за порядком на факультете Слизерин — это работа профессора Снейпа, а не моя… Мисс Боунс, пожалуйста, вы совсем не обязаны…

— Нет, обязана, — безрадостно отозвалась Сьюзен. — Я пуффендуйка, мы должны быть верными.

* * *

— Таинственный пергамент под подушкой? — в их защищённом Квиетусом укромном уголке, где они учились, Гарри Поттер поднял голову. Затем зелёные глаза мальчика сузились. — Он был не от Санта-Клауса?

Пауза.

— Ладно, — сказала Гермиона. — Я не буду спрашивать, а ты не будешь отвечать мне, и мы оба притворимся, что ты ничего не говорил, и я ничего об этом не знаю…

* * *

Как только девушка осталась одна, Сьюзен подошла к столу — предварительно оглядев гостиную и убедившись, что за ней никто не наблюдает (причём именно так, как учила её тётя, поэтому окружающим не было заметно, что она оглядывалась).

— Привет, Сьюзи, — сказала семикурсница с Пуффендуя. — Тебе уже нужно ещё…

— Скажи пожалуйста, я могу с тобой немного поговорить наедине? — попросила Сьюзен.

* * *

Джейми Асторга — семикурсник из Слизерина, считавшийся до недавнего времени восходящей звездой дуэлей среди молодёжи — стоял в кабинете профессора Снейпа по стойке смирно, стиснув зубы и ощущая, как пот градом катится по его спине.

— Я отчётливо помню, — произнёс декан факультета, сардонически растягивая слова, — что не далее как сегодня утром я предупреждал вас и нескольких ваших товарищей о группе первокурсниц, встреча с которыми может оказаться весьма неприятной, если боец проявит неосмотрительность и позволит застать себя врасплох.

Профессор неторопливо обошёл Джейми кругом.

— Я… — начал Джейми: его лоб продолжал покрываться испариной, так как он прекрасно понимал, насколько нелепо и жалко прозвучат его оправдания. — Сэр, у них не должно было получиться, — одна первогодка не могла разбить его Протего, неважно насколько древним было её заклинание. — Гринграсс помогли…

Но было очевидно, что декан в это не поверит.

— О, я более чем согласен, — негромко протянул Снейп с явственной угрозой в голосе, — у них не должно было получиться. Я начинаю думать, что план мистера Малфоя, каким бы он ни был, не лишён смысла, Асторга. Вряд ли на репутации Слизерина хорошо скажется ситуация, когда наши бойцы, вместо того чтобы демонстрировать свою силу, проигрывают маленьким девочкам!

Голос Снейпа стал громче:

— Хорошо, что у вас хватило вкуса, чтобы быть поверженным первокурсницей факультета Слизерин из Благородного Дома. В противном случае я бы сам снял с вас баллы!

Эти слова заставили кулаки Джейми Асторги сжаться, но он не смог придумать достойного ответа.

Прошло ещё какое-то время, прежде чем Джейми было позволено покинуть кабинет декана его факультета.

И только стены, пол и потолок увидели улыбку Северуса Снейпа.

* * *

В тот вечер Драко посетила сова его отца — Танаксу. Она не была зелёной лишь потому, что в природе не существует зелёных сов. Лучшим вариантом, который отец смог найти, оказалась сова с оперением чистейшего серебристого цвета, с огромными светящимися зелёными глазами и клювом, который по остроте и грозности не уступал зубам змеи. Текст на пергаменте, закреплённом на лапке Танаксу, был предельно коротким:

«Что ты делаешь, сын мой?»

Ответ, отправленный Драко, был столь же коротким:

«Я пытаюсь исправить ущерб, нанесённый репутации Слизерина, отец.»

Ровно через промежуток времени, который требуется сове, чтобы преодолеть расстояние от Хогвартса до Малфой-манора и обратно, семейная сова принесла ещё один пергамент, на котором было написано лишь:

«Что ты делаешь на самом деле?»

Драко уставился на пергамент. Его руки дрожали, когда он протянул записку ближе к свету камина. Шесть слов, выведенных чёрными чернилами, не должны были страшить больше смерти.

Времени на размышления не было — его отец также знал в точности, сколько времени нужно сове, что добраться от Малфой-манора до Хогвартса и обратно, и он поймёт, если Драко будет медлить, сочиняя правдоподобную ложь.

Но Драко всё-таки дождался, пока его руки перестанут дрожать, прежде чем написать свой ответ — единственный довод, который, по его мнению, отец мог бы принять:

«Я готовлюсь к следующей войне.»

Драко обернул пергамент вокруг лапки совы и закрепил его, после чего отправил Танаксу в полёт сквозь коридоры Хогвартса в ночь.

Он подождал, но ответа не было.

Глава 73. Самоактуализация. Часть 8. Священное и мирское

Красный огненный сгусток попал Ханне прямо в лицо. Девочку перекувырнуло в воздухе, и она ударилась головой о каменную стену. Её бледное лицо, казалось, застыло на мгновение в окружении летящих прядей её золотисто-каштановых волос. Ханна рухнула на пол, и в этот же миг третий и последний залп зелёных спиралей разбил вражеские чары Щита.

Мартовские дни проходили один за другим, наполненные лекциями, занятиями и домашней работой, а также завтраками, обедами и ужинами.

Гриффиндорец напряжённо застыл, уставившись на их восьмёрку. Выражение его лица беззвучно менялось. А потом руки, вцепившиеся в отвороты мантии слизеринца, разжались, и он молча удалился. Девочки тоже ничего не сказали. (То есть, Лаванда явно хотела сказать что-то негодующее — возможно, потому что она лишилась возможности произнести свою речь. Она уже открыла рот, но, к счастью, Гермиона это заметила и жестом показала МОЛЧАТЬ.)

Время, конечно, уходило и на сон. Нельзя забывать о сне лишь потому, что это одно из самых обыденных занятий на свете.

— Иннервейт! — раздался голос Сьюзен Боунс, и Гермиона, резко выдохнув воздух, распахнула глаза. Ей было трудно дышать, словно у неё на груди лежало что-то очень тяжёлое. Ханна рядом с ней уже сидела, держась за голову с гримасой боли на лице. Дафна предупреждала, что это будет «тяжёлый» бой, что вызвало тревогу у Гермионы, да и у всей команды. Кроме, быть может, Сьюзен, которая просто появилась к означенному времени, шла рядом, не вступая в разговоры, и сражалась с хулиганом-семикурсником, пока не оказалась единственной девочкой, оставшейся на ногах. Возможно, гриффиндорец чувствовал себя не в своей тарелке, сражаясь с младшей наследницей рода Боунс, или Сьюзен просто очень повезло, но так или иначе, когда Гермиона попыталась сесть, она поняла, что чувствует тяжесть на груди просто потому, что на ней лежит довольно крупное тело.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});