Черные бушлаты. Септология - Александр Конторович

— Отчего ж так?

— Слабаки вы, нонешние, супротив стариков-то!

— Это вроде тебя, что ли?

— А и так можно сказать.

— Так я ж, дядя, не нонешний! Годков-то мне прилично! Уж под полтинник скоро набежит. Так что, — качаю головой, — ошибся ты…

— Балабол! — плюет в мою сторону полицай. — Всем вам на суку вис…

Негромко кашляет «Наган», и главмерзюк рушится с лавки.

— А-а-а!

— Чего ты орешь? — осведомляюсь я спокойно. — Это ж не скобой к стене, всего-то и делов, что руку прострелил. Так у тебя еще одна есть… и ноги в придачу. И еще что-нибудь найти можно, коли поискать получше.

— Что ты хочешь?! — скрипит он зубами.

— Вот это — уже другой разговор…

— А смысл? — спрашивает папаша. — Сразу и застрелишь, как все скажем.

— Нет. Сразу точно не застрелю. Шанс у вас будет. Один. Но у лейтенанта и этого не было. Так что — радуйтесь! И решайте быстрее.

Через полчаса я знаю все, что произошло здесь недавно. Черт! День всего не успел! Хреново…

Пора отсюда топать. Да и лейтенанта надо куда-то унести, не оставлять же его здесь?

— Значит, так, любезные! Обещал я вас сразу не стрелять — это верно! И слово свое сдержу. Но вот отпустить вас обоих подобру-поздорову — такого обещания не было.

Беру со стола стакан и выплескиваю из него воду. Запихиваю в него «феньку» и выдергиваю чеку.

Осторожно ставлю стакан на голову полицаю.

— Сумеешь снять — живи! Или помощи жди, мне все равно.

— А руки?

— Может быть, тебе еще и «Наган» вернуть? Голова у тебя есть, так что — думай!

— Я же кровью истеку!

— А моя какая печаль? Ежели тебя с папашей окрестные жители так уж сильно любят и уважают, то придут помочь. А если нет… не обессудь!

— В общем, так, товарищи, других данных у меня нет. Вариант оставить все это у немцев — даже и рассматривать не хочу. Так что я туда в любом случае полезу. Вам этого приказать не могу. Шансов на успех не то что мало — совсем почти нет. А в такой ситуации подставить вас всех под удар просто не имею права. Даже и для себя вероятность успеха рассматриваю как ничтожно маленькую. А что до вас касаемо… Да и с лейтенантом что-то делать надо, плох он и без ухода не выживет, — заканчиваю я свое длинное объяснение.

Сажусь на пенек и, вытащив из кобуры «Браунинг», чисто автоматически начинаю его разбирать.

Бойцы молчат.

Только что я подробно объяснил им сложившуюся ситуацию. Рассказал о захвате немцами секретных документов особой важности. Кровь из носу — их надо вернуть! Не скрыл, что все это добро сейчас лежит в комендатуре. Охрана там есть, да и фрицы не лопухи, небось еще подкинули солдат. Стало быть, вариант захвата здания с боем исключается. Пролезть туда тихо, скорее всего, тоже не выйдет. Как поступить в этом случае, я и сам пока не очень понимал.

После некоторого молчания слово берет лейтенант. После того, что он увидел в деревне, Демин как-то помрачнел и замкнулся.

— Так это и есть ваше задание, товарищ Котов? А что ж тогда майор…

— Он нес эти документы к фронту. Меня это вполне устраивало.

— Ну да… — Он замолкает. Сидит несколько минут молча. Потом поднимает голову. — Вы как хотите, а я с вами пойду!

— Спасибо, товарищ лейтенант.

— Так и мы в стороне не останемся, — подает голос Плиев. — Не по-мужски это, командира одного оставить! Как я в глаза твоей родне смотреть буду? А старики мне дома что скажут? Товарища в бою бросил?!

Ребята сдержанно кивают. Желающих уйти нет.

— Добро! Спасибо всем! Демин!

— Я!

— Шифрина тебе в помощь — найдете место для лейтенанта Лузгина. Есть вероятность того, что уходить будем с боем. Если с ним на руках, то однозначно всем звиздец! И его не спасем, и сами все загнемся. Загляните в ближайшие деревеньки, тут их штуки три есть, авось с местными и договоритесь. Как решите этот вопрос, выходите вот сюда, — показываю им место на карте. — Ждете там нас, прикроете в случае чего. Всем остальным — десятиминутная готовность! Выходим сразу, времени у нас в обрез!

Вот и вышел я на финишную прямую. Цель ясна: как пояснил мне главмерзюк, все вещи забрали в комендатуру. Сегодня пятница, их увезли только утром. Пока суд да дело, авось в субботу и в воскресенье, да еще в тылу, не будут землю немцы рыть со всем остервенением. Да и мы им соли за шиворот подсыпали, устроив тарарам на бункерах. Так что занятий у них на это время хватит.

Весь груз группы забрал начальник полиции лейтенант Лойзер. Только сапоги главмерзюк отдал своему свояку. Его как раз ранило в стычке, вот и решил он подсластить тому пилюлю. Да и хрен с ними, с сапогами, они никакой ценности не представляют. Где сейчас их искать и до этого ли мне?

Комендатура…

Судя по описанию, это то самое здание, в котором мы разместили свою лабораторию. Есть ли в этом плюсы? С одной стороны, я знаю планировку дома. Там, насколько я помню слова местного бригадира, ничего с царских времен не перестраивали. С другой стороны, я не знаю, что там происходит именно сейчас.

Но так или иначе, а делать больше нечего — надо лезть именно туда. А где я там все буду искать?

Стоп… есть идея…

— Ну и долго мы его тут ждать будем? — ворчит Плиев. — Дождь уже накрапывать начал, так до утра все и вымокнем.

Мы с ним лежим в палисаднике около дома начальника полиции. Узнать его адрес никакого труда не составило, главмерзюк у него около дома бывал и хотя точного адреса не знал, но дом описал достаточно подробно. Так что пара вопросов к деревенским жителям быстро расставила все на свои места. Да и я эту деревню помнил хорошо. В наше время она изменилась не самым кардинальным образом.

— Терпи, Михаил! — отвечаю ему шепотом. — Этот гусь немец, стало быть, перед сном точняк в бусятник наведается. Там его и слепим.

— Куда? — удивляется Плиев.

— У моей дочери кот живет. Здоровенный такой, мордастый да пушистый. Забавный очень! Так вот он, когда погадить хочет, все время прячется. Вроде как смущается. Так что мы на него в это время и не смотрим, а то он убежит да в другом месте свое дело сделает. Так вот и прозвали место, куда он уходит, бусятником.

— Так бы и сказал сразу, что в сортир… — ворчит Плиев, натягивая на голову плащ-палатку.

Дождь все-таки пошел. Холодный, только что не град.

Хреново…

Фриц может и впрямь не вылезти на улицу в такое время. И что тогда? Брать его в доме? Не самый лучший выход…

Но нет, в доме стукнула дверь.

Из нее вышел солдат с автоматом и, нахохлившись под плащ-палаткой, протопал до будочки туалета. Осмотрел ее и мигнул фонариком в сторону дома. Ага, стало быть, там второй пост. Толкаю локтем Михаила и указываю ему в ту сторону. Он кивает и бесшумно исчезает в темноте. Ну, этого часового можно списать…

А вот и лейтенант. Тоже в плащ-палатке, но по тому, как вытянулся часовой у уборной, стало ясно, кто это такой.

Стукнула дверь домика, начальник полиции занялся трудовым процессом. А вот часовой расслабился, закурил… да так и помер с сигаретою в зубах. Будочку эту я еще раньше проверил. Сделана она была совсем недавно, на совесть, истинно по-немецки. Так что щелей и отверстий в стенах не было. Стало быть, если не шуметь, то и подмену часового заметить нереально.

Закончив свое дело, лейтенант бодро выскочил на улицу и заспешил назад, под сухую крышу, к теплой печке. По сторонам он, естественно, не смотрел. За что и поплатился…

— Вы меня хорошо понимаете? — чуть отвожу в сторону фонарь, направленный немцу в лицо. — Не обольщайтесь, мы тут не одни. Дом окружен, и помощи ждать неоткуда.

— Понимаю… — Немец совершенно не выглядит каким-то опасным. Да и синяк вполморды вовсе не придает ему грозного вида.

— Повторяю — где документы, доставленные вам утром?

— Вы имеете в виду стальной ящик и оружие?

— И форму.

— Все это лежит в канцелярии коменданта.

— Где это?

— Дом разделен на две части. В одной половине работаю я. Во второй — герр комендант. Доступа в нее у меня нет. У него своя охрана, которая мне не подчиняется.

— А в вашу половину?

— Там стоит часовой и сидит дежурный у телефона.

— Пароль?

— «Небеса», отзыв — «Море».

— По-русски?

— Да, ведь эти свиньи почти не говорят по-немецки.

— А вы хорошо владеете русским языком!

— Я работал в России пять лет. Инженером.

— Хорошо, лейтенант, — поднимаюсь я на ноги. — Проверю вашу правоту. Если вы соврали…

Михаил зловеще поигрывает ножом.

— Я понимаю, — севшим голосом произносит начальник полиции.

Форма денщика Лойзера оказалась мне почти впору. А под плащ-палаткой лейтенанта не видно кровавых пятен на спине шинели.

Топ-топ-топ…

Шлепают по лужам чужие сапоги. А вот размерчик-то великоват оказался. Надо было еще портянку навернуть… да где ж ее сейчас найдешь? Раньше надо было соображать. Ничего, идти осталось недолго, вот уже и фонарь над дверью в помещение полиции.