Подземелье ведьм - Кир Булычев

— Это неэтично, — сказал Костик, которому было стыдно за себя и остальное человечество.

— Этично, — ответил астронавт уверенно. — Я нахожусь здесь в беспомощном положении. Я даже не знаю, смогу ли улететь отсюда. Вы мне чужды и непонятны. Вы закрытые.

— У вас там… — спросил Костик, которому пришелец нравился теперь больше, чем раньше, — нет тайн?

— Зачем они человеку?

— Человек хочет тайн, — вдруг сказал японец. В последние минуты его положение, взгляд и даже посадка головы столь разительно изменились, что трудно было угадать в нем покорную тень, следовавшую за Дугласом. — В мозгу его есть ниша, приспособленная для чувства тайны.

— Вы убеждены? — заинтересованно спросил пришелец.

— Все религии, — сказал слуга, — строят свое могущество на простой тайне — тайне смерти. Это главная тайна мироздания.

— Тайн много, — неожиданно поддержал маркиза Мюллер. — Тайна бесконечности Вселенной и ее начала, тайна рождения…

— Разумеется, — согласился астронавт таким голосом, что всем расхотелось далее обсуждать тайны.

Мюллер поморгал и, так как остальные молчали, промолвил:

— Позвольте сказать несколько слов от имени собравшихся здесь жителей Земли.

— Говорите.

— Несмотря на то что встреча наша была не запланирована и произошла до определенной степени случайно, мы счастливы приветствовать здесь от имени человечества первого гостя с неба. Добро пожаловать!

— Спасибо. — Астронавт чуть склонил голову, слушая Мюллера. За его спиной звякнуло — словно пюпитр вызвал его. Не оборачиваясь, астронавт нажал на одну из кнопок, звук пропал, но по потолку комнаты пронеслась светящаяся полоса.

— Мы надеемся, что те прискорбные моменты, которые вам пришлось пережить, — от вашего крушения до гибели Ивана Молчуна, — не отвратят ваш взор от нашей планеты. Люди в принципе хорошие. Все они — божьи создания и как таковые слабы, заблуждаются, грешат, но стремятся к добру. В каждом вы можете отыскать добро. Я убежден в этом.

— Слушайте… — начал было Дуглас, но под обжигающим взглядом своего слуги смешался и замолчал.

— Это Константин Колоколов. Он житель этих мест, учился в Оксфорде, сейчас помогает своему отцу.

— Пожалуй, столь подробные представления мне неинтересны, — сказал астронавт. — Вряд ли мне удастся познакомиться с его отцом.

— Андрей Нехорошев, — сказал Мюллер, показав на студента. — Он здесь находится не по своей воле. Он сослан в Новопятницк за участие в студенческих волнениях.

— Вы задаете мне загадки, — сказал астронавт. — Смысл слов, будто бы понятных, до меня не доходит. Он наказан за то, что волновался. Так?

— Государственный строй и порядки нашего общества, — постарался объяснить астронавту Андрюша, — не всех устраивают. Я принадлежал к тем людям, которые хотели его изменить, чтобы сделать справедливым. Я и мои товарищи по университету говорили об этом вслух. И за это меня послали в отдаленные от городов места.

— Значит ли это, что вы прервали свое обучение? — спросил астронавт.

— Разумеется.

— Но государству это невыгодно.

— Почему?

— Государству нужны специалисты. Государство учит молодых людей для того, чтобы они делали нужные открытия и изготовляли нужные вещи. Зачем же государству наказывать себя, лишаясь специалиста?

— Потому что государство боится, что мы изменим его и построим другое.

— Еще более странно, — сказал астронавт. — Как государство может бояться?

— Боятся люди, которые стоят во главе его.

— Я верю в силу и окончательное торжество прогресса, — вмешался профессор. — Я верю в то, что вы принесете к нам на Землю плоды вашей цивилизации и человек станет богаче, могущественнее, разумнее. И сам мало-помалу достигнет состояния цивилизованного существа.

— Хотелось бы верить… — сказал Костя. — Но пароход был создан Фултоном для того, чтобы перевозить грузы. Ныне же линейные дредноуты, способные одним залпом уничтожить город, встречаются чаще, чем пароходы. Я видел в Петербурге соревнования аэропланов. Пилоты ставили рекорды высоты. А что будет завтра? Можете ли представить себе ужасное зрелище: аэроплан, вооруженный пулеметом «максим», который сможет поливать пулями мирные города? Или цеппелин, который сбросит бомбу на Лондон?

— Цеппелины перевозят почту и пассажиров, — сказал Дуглас наставительно.

— Сегодня — да. Завтра — не знаю.

— Мой юный друг, — сказал профессор, — вы рисуете слишком мрачную картину. Вы начитались романов фантазера Жюля Верна. Аэроплан никогда не сможет стать орудием убийства.

— Я стараюсь глядеть в будущее. Дайте нам ваш корабль, который может летать быстрее любой птицы, дайте его ему, — Костя показал на маркиза, — и он тут же поставит на нем пушку.

— Костя, ты не имеешь оснований! — сказал Мюллер.

— Мой собственный дорогой отец, — отмахнулся от него Костик, — с помощью такого корабля задавит своих конкурентов.

— Туда им и дорога, — сказал Андрюша.

— Вот ты уже и забыл о милосердии. А моя подружка Ниночка начинит его бомбами, чтобы разорвать на куски всех российских губернаторов. Нет, я не верю в прогресс. Я убежден, что и через полвека люди будут убивать друг друга.

— Господа, ваш спор беспредметен, — сказал астронавт. — Вы строите в воображении будущее, не представляя, каким действительно оно может стать, ибо прогресс, как учит нас галактическая история, не поддается воображению. Вам не с чем сравнивать. Я же могу поставить диагноз, так как Земля не уникальна. Приземлившись столь неудачно и не зная в тот момент ничего о вашей планете, я был введен в заблуждение поведением тех первых людей, которые проникли в мой корабль. Когда они помогали мне выйти из анабиоза, я заглянул к ним в сердца, — астронавт чуть склонил голову в сторону Мюллера и Андрюши, — и решил, что Земля куда более развита, куда более гуманна, нежели оказалось на самом деле. Я решил было, что она находится на пороге вступления в галактическое братство. Но последующие события разуверили меня. Буквально сразу мне пришлось стать свидетелем того, как люди убивают друг друга. — Астронавт склонил голову в сторону японца. — Я ощутил вашу злобу и страх. Тогда же, вернувшись в корабль, я включил системы наблюдения и смог обозреть жизнь вашей планеты. На основании этого мой корабль, обладающий мыслительным устройством, которому еще нет названия в ваших языках, сделал прискорбные выводы о будущем вашей цивилизации.

Астронавт замолчал, словно собираясь с мыслями, как доктор, который должен сообщить пациенту роковой диагноз. В помещении воцарилась гробовая тишина.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});