Господство клана Неспящих. Сборник - Руслан Алексеевич Михайлов

не считать за часть обстановки несколько десятков ящиков, набитых разными продуктами длительного хранения. Все доставили по составленному мною списку, посланному через интернет.

За дверью по соседству, в точно такой же квартире, будет расположена наша служба охраны из четырех человек, поселенных там моим отцом и им же вызванных из неведомых мне военных далей. Все, как один, широкоплечие и со специфически серьезным взглядом.

Руководя бригадой техников, я указал, где следует установить мой кокон, после чего уселся на ящик с консервами и задумался о делах скорбных. Деньги на аренду двух квартир, продукты, два холодильника, две стиральные машины и две микроволновки – это мои самые маленькие расходы всего за день. Суммы огромные. Я залез в дикие долги. И должен был собственному отцу. В общем, если раньше в случае неудачи я мог пожать плечами и сказать что-нибудь вроде: «Да и фиг с ним, переживу», то теперь… теперь все было куда серьезней. Если не заработаю деньжат, подставлю собственную семью. Твою так мать… а ведь так все весело начиналось…

Кстати, об отце – квартиру он выбрал самолично, несмотря на незнание моего города. Но упомянул, что посоветовался с «кое-кем знающим». При этих словах у меня сразу перед глазами возник суровый образ мамы Лены, но высказывать свои догадки я не стал, лишь молча кивнув. Отцу я верил, равно как и его здравому рассудку, за исключением отношения к собственному сыну, то есть ко мне. Когда речь заходила обо мне, логика у отца отказывала. Но папуля никому не отдаст право убить сыночка – предпочтет сделать это сам и с удовольствием. Поэтому в правильности выбора квартиры можно было не сомневаться. Здесь надежное место.

Все остальное я организовал самостоятельно, включая покупку минимума бытовой техники и заказа продуктов. Подготовка к «изоляции объекта», как выразился мой папаша, шла полным ходом. Сегодня к вечеру дверь закроется, и следующие дни и недели я проведу взаперти. Ах да – в одной из комнат лежало несколько эластичных спортивных ковриков, штанга с набором блинов, гантели и пружинный эспандер, или как называется та штука, что надо растягивать обеими руками в стороны. Это приобрел отец, критически осмотрев мою отнюдь не атлетично сложенную фигуру и печально покачав головой. И последним его свершением были плотно занавешенные окна, отчего в квартире было темно в любое время суток. Мрак полный, в обоих смыслах фразы. Как по мне, это уже дикий перебор – снайперов я точно не опасался.

– Соседняя комната моя, – бодро и радостно заявила пришедшая в мой дом Беда. – Но там я только вещи и кокон поставлю. А жить буду у тебя!

– Комната соседняя с чем? – осведомился я, доставая одну консервную банку и рассматривая этикетку. Фасоль в томатном соусе.

– С твоей!

– Кир, ты правда решила здесь остаться? – спросил я уже в сотый раз. – Сама ведь понимаешь. Да и мама Лена тебя не отпустит.

– Уже отпустила, – улыбнулась Кира, усаживаясь рядом со мной, придавив фасоль в томатном соусе. – Ты сам знаешь, что я давно решила. Мой кокон уже везут. Часть вещей в рюкзачке, остальной минимум мама Лена привезет, когда заявится с ревизией сегодня вечером.

– Отпустила? Тебя? Мама Лена?! – не поверил я собственным ушам, припоминая любящий и одновременно несколько фанатичный взор суровой женщины.

– Мы с ней несколько часов разговаривали, – вздохнула Кира. – Женские посиделки по душам устроили. До-о-о-лго говорили… В общем, мои доводы она поняла и приняла. Не сразу, но приняла.

– А она понимает, что, если наша коллективная паранойя окажется не бредом и за мной действительно придут нехорошие дяди, ты окажешься здесь, со мной?

– Да успокойся ты…

– Подожди! – рыкнул я. – Дай взрослым договорить!

– Тоже мне…

– Кира!

– Ну?

– Меня это волнует не меньше твоей недремлющей няни, – медленно произнес я. – Да, пока это только бред, ничего больше, но я не хочу рисковать. Не хочу, чтобы ты оказалась под ударом из-за меня. Понимаешь? Ты сама знаешь, чем могут обернуться поигралки в Вальдире. Тебе уже аукнулось. Так, может, пора ненадолго затаиться и сидеть дома тихо, как мышка?

– Я здесь буду сидеть тихо, как мышка, – пообещала Кира, похоже, пропустив все мои прочувствованные речи мимо ушей. Хотя не совсем мимо – кое-что она все же услышала в моих словах, и я удостоился поцелуя. – Рос, я все равно не утерплю целый месяц и обязательно наведаюсь в гости. И не один раз. К тому же здесь так же безопасно, как у меня дома, если не высовываться. Не думаю, что по твою душу отправят отряд профессиональных коммандос с автоматическим оружием. А прочих дилетантов остановят твои бравые охранники, да и сомневаюсь, что будет что-то вроде налета. Ты все-таки не наркобарон.

– Сидеть в пустой квартире, – вздохнул я, – без мебели…

– Но с тобой, – вновь улыбнулась Кира. – Это уравновешивает. К тому же телевизор у нас будет. Я из своей комнаты привезу. Маленький, правда, всего метр с чем-то по диагонали.

– А-а-а, – протянул я задумчиво. – И правда, маленький. Не знал, что такие дешевые крохи еще производят… всего метр с чем-то по диагонали… ага… прямо трущобный вариант…

– Рос, блин! Ну оговорилась слегка! Нормальный, короче, телик! Хватит из меня буржуйку делать!

– Буржуйку? Это которая горит и греет? Печку?

– Рос! Я не печка! Еще бы батареей назвал!

– То есть не согреешь? Ну вот…

– Ну… если тебя… – задумалась Беда.

– Кхм-кхм…

Круто развернувшись, мы уставились на вошедшего в комнату моего отца. Суровые складки около рта ничуть не разгладились с последней нашей недавней встречи, но вот глаза, кажется, потеплели и стали походить на слегка подтаявший лед. Уже достижение.

– Обустраиваетесь? – мирно спросил отец, машинально проводя пальцами по идеально выбритой щеке.

– Угу, – согласился я. – Привет, пап. Хочешь помочь с распаковкой?

– Сам справишься! – отрезал отец, переводя задумчивый взгляд на Киру. – Хм… Хм… Хм… Ростислав, сейчас познакомлю тебя кое с кем.

Повернувшись, мой суровый папа-адмирал покинул комнату.

– Рос, – после небольшой паузы спросила Беда, – когда твой папа вот так вот говорит «хм… хм… хм…» и смотрит при этом на твою девушку… это что значит? Одобрение? Неодобрение? А если одобрение, то что он одобрял? Или не одобрял? А может, он выказывал…

– Это значит, что у него в горле першит, – буркнул я. – И больше ничего!

– Ростислав…

Я вновь обернулся к двери и пробежал взглядом по незнакомому мне человеку. Нет. Я ошибся. Стоящий рядом с отцом мужчина был мне определенно знаком, кажется, он бывал у нас в доме, когда мне было лет двенадцать или тринадцать… Что-то такое смутно помнится…