The Transformation of the World: A Global History of the Nineteenth Century - Jürgen Osterhammel

языка.

 

Победители лингвистической глобализации

В результате колонизации немецкий язык распространился лишь в очень незначительной степени и не оказал реального длительного влияния на Африку. Но его позиции укрепились в восточно-центральной Европе с образованием Германского рейха в 1871 г. и тем литературным и научным авторитетом, которым он пользовался начиная с XVIII века. Он оставался административным языком империи Габсбургов, а в России до конца царской эпохи наряду с французским и латынью оставался основным языком общения ученых; например, труды Петербургской академии наук в значительной степени составлялись на немецком языке. Там, где Рейх проводил политику германизации приграничных территорий, обязательное использование немецкого языка становилось все более распространенным.

Еще большее распространение русского языка стало прямым следствием строительства царской империи и связанной с ним культурной русификации после середины века. Русский язык был введен в качестве единственного официального языка в царской империи, встретив сопротивление со стороны поляков и подвластного населения Кавказа. Помимо того, что он был символом царской власти, он также являлся основным культурным цементом империи. В отличие от огромного этнического разнообразия габсбургских армий, царские вооруженные силы в подавляющем большинстве состояли из русскоязычных солдат. В это время русский язык стал языком литературы мирового уровня. Тем не менее, можно сомневаться в том, что царская империя действительно стала единым языковым сообществом. Особенно в прибалтийских губерниях на северо-западе и в мусульманских землях на юге русский язык не проникал за пределы кругов переселенцев из России и слоя административных чиновников.

В то время как в Европе постепенно сокращалось использование французского языка среди ученых и образованных людей, в колониальной империи число франкоязычных жителей росло. Более того, франко-канадцы в Квебеке (с 1763 г. уже не входившем в состав Французской империи) сохраняли себя как отдельная языковая группа. Это была единственная территория, когда-либо находившаяся под властью Франции, где в конце XIX в. язык оставался в обиходе за пределами элитных кругов (и сегодня он является родным примерно для 80% населения). В африканских и азиатских колониях дело обстояло иначе. Спустя почти половину века после окончания колониального господства число алжирцев, говорящих или понимающих по-французски, по разным оценкам, достигает четверти населения страны. 7 В странах, входивших в западноафриканскую империю Франции, французский язык по-прежнему является официальным (наряду с английским в Камеруне), хотя в повседневной жизни его используют, вероятно, всего 8% населения. 8 Гаити спустя двести лет после революционного отделения от Франции придерживается французского языка. Если в 1913 г. путешественник мог лучше ориентироваться во французском языке, чем в любом другом, кроме английского, то это было связано с военно-колониальной экспансией Франции после 1870 г. и высоким культурным престижем, которым она пользовалась, в частности, среди ближневосточной элиты. С 1834 г. французский язык входил в программу подготовки офицеров османской элиты, а в Египте он сохранил свои позиции среди высших классов даже после оккупации страны англичанами в 1882 г. 9 В конце XIX в. франкофония распространилась далеко вниз по Тихому океану, где политический контроль ослабил другие культурно автономные силы и нарушил их согласованность.

Наибольший выигрыш от глобализации XIX века получил английский язык. В 1800 г., хотя он уже пользовался уважением в Европе как язык бизнеса, поэзии и науки, он отнюдь не был бесспорным номером один. Но не позднее 1920 г. он стал географически самым распространенным языком в мире и культурно самым влиятельным. По приблизительным оценкам, в период с 1750 по 1900 год половина самых "весомых" публикаций по естественным наукам и технике выходила на английском языке. Уже в 1851 году Якоб Гримм, ведущий лингвист своей эпохи, отметил, что ни один другой язык не обладает такой силой. В Северной Америке (где, вопреки легенде, немецкий язык так и не смог стать государственным языком США) английский язык укоренился так же прочно, как в Австралии, Новой Зеландии или Капской провинции. Во всех этих случаях он был языком поселенцев и захватчиков, мало подверженным влиянию языков коренных народов (которые никогда не имели официального значения).

В Индии, напротив, английский стал стандартным языком в высших судебных инстанциях только в 1830-х годах, в то время как суды низшей инстанции продолжали работать на местных языках, часто с помощью переводчиков. Здесь и на Цейлоне английский язык распространился не в результате европейского заселения и не a fortiori в результате безжалостной политики англицизации со стороны колониальных правителей, а потому, что сочетание культурного престижа и мирских карьерных преимуществ делало целесообразным владение этим языком. Новые образованные слои появились сначала в Бенгалии и вокруг колониальных метрополий Бомбея и Мадраса, а затем и в других частях Субконтинента. В 1830-х годах между "англицистами" и "ориенталистами" развернулась острая дискуссия о плюсах и минусах образования на английском и одном из коренных индийских языков. Англицисты победили в 1835 г. на уровне политики всей страны, но на практике были возможны прагматические компромиссы. Экспорт британского языка в Индию был в то же время добровольным импортом со стороны индийских граждан и интеллигенции, которые надеялись выйти на более широкие круги общения. Во второй половине XIX века английский язык вместе с британскими колониальными администраторами и миссионерами распространился в Юго-Восточной Азии и Африке. В Тихоокеанском регионе (Филиппины, Гавайи) влияние США было решающим. Однако глобальная судьба английского языка в XIX веке в большей степени определялась Великобританией, чем Америкой. Триумф английского языка в образовании, бизнесе, СМИ, поп-музыке, науке и международной политике начался только после 1950 г., на этот раз подстегнутый динамизмом Соединенных Штатов.

 

Языковой перевод как улица с односторонним движением

За пределами колоний также росло давление и стимул к изучению европейских иностранных языков. Китайское государство, которое в эпоху Цин официально было трехъязычным (китайский, маньчжурский, монгольский), никогда не считало нужным поощрять изучение европейских языков. Парадоксально, но именно этим объясняется высокая лингвистическая компетенция миссионеров-иезуитов в период раннего Нового времени, настолько высокая, что многие из них выступали в качестве переводчиков цинского императора при контактах с эмиссарами из России, Португалии, Нидерландов или Великобритании. Но поскольку бывшие иезуиты, оставшиеся в Китае после упразднения их ордена в Европе, не владели английским языком, британские посланники, установившие в 1793 г. первые дипломатические контакты, в ряде случаев могли общаться только посредством предварительного перевода на латынь в пользу иезуитов. Когда после 1840 г. потребовалось вести более серьезные переговоры, таких посредников уже не было. В Китае изначально отсутствовал персонал, обученный языкам, - еще один недостаток в общей асимметрии между Китаем и Западом, и император долгое время придерживался старой цинской политики, максимально затруднявшей изучение китайского языка иностранцами.

В