Синтез - Токацин

— Немедленно медика к первому энергоблоку! — громко и чётко проговорили над его головой. — Падение с высоты, рваная рана, повреждение грудной клетки!

Голос Константина прозвучал в почти полной тишине — Гедимин неожиданно обнаружил, что шипение и треск раскалённого металла утихли вместе с гулом механизмов.

— Бьорк, сиди там! — крикнул Константин. — И вы тоже! Он жив, нужен только медик!

— Блок-ки, — прохрипел Гедимин, цепляясь за арматуру. Ему всё-таки удалось выпрямиться. Правая половина груди отчаянно болела, дышать было тяжело. Острый конец стальной балки распорол два комбинезона, кожу и мышцы на боку, зацепив подмышку и плечо; рука слушалась кое-как, норовя задрожать от судороги и обмякнуть. Сармат прислонился к окровавленной решётке и посмотрел на Константина.

— Надо остановить работы. Блоки деформируются. Усадка неравномерна. Мягкий материал, — проговорил он, стараясь не хрипеть и не складываться пополам от кашля — при резких вдохах грудь болела ещё сильнее. Константин, резко развернувшись к нему, ошеломлённо мигнул.

— Мягкий? Деформация?! Т-твою мать, так вот что это было…

— Я проверял блоки! — вскрикнул Айзек. Откуда он взялся, Гедимин так и не понял, — но он уже стоял рядом, расширенными глазами глядя на раненого и судорожно прижимая к груди дефектоскоп.

— В них не было дефектов! Я ничего не увидел…

— И не мог, — резко мотнул головой Константин; его серые глаза быстро чернели. — Так и есть. Их привезли прямо с конвейера. Новая технология, всё бегом-бегом… Мать твоя колба! И что делать?!

— Ждать, — выдохнул Гедимин, сузившимися глазами глядя на стену реакторного зала. «Был перерыв между укладкой модулей. Нижние ряды успели затвердеть. Поэтому сразу не заметили…»

— Три дня. Может, пять, — сармат дотянулся до тёмных потёков на стене и попытался стереть их. Константин перехватил его руку.

— Некогда ждать. Не впишемся в план. Как избежать деформации? Усилить опалубку? Дополнительные распорки?

«Усилить?» — Гедимин задумчиво сощурился. Боль отступала быстро, но правая половина тела, начиная с руки, налилась какой-то странной тяжестью, будто мышцы потеряли форму и понемногу сползали с костей. «Это возможно. Надо проверить…»

— Я знаю, что делать, — он протянул руку к стене и провёл пальцем по размазанному кровавому пятну. — Так опалубка выглядит сейчас. Если здесь и здесь добавить…

Его шатнуло в сторону, и он, в последний раз попытавшись зацепиться за стальную перекладину, сполз по решётке. Константин над его головой вполголоса помянул колбы и пробирки.

— Плохо видно, — пробормотал Гедимин, виновато щурясь на сгущающийся вокруг туман. Зрительные центры вроде работали, и с глазами всё было в порядке, — но силуэт Константина, стрела крана над ним и дальняя стена реакторного зала стали невероятно чёткими, будто подсвеченными, а всё вокруг мерцало и расплывалось. Горячее и липкое стекало по правому боку, щекотало живот.

— Я дебил, — выдохнул Константин, опускаясь на пол зала рядом с упавшим. Тот почувствовал чужую ладонь под затылком и дёрнулся в сторону, но его держали крепко.

— Сиди тихо, жди медика! — прошептал северянин ему в ухо. — Опалубка подождёт. Ну на кой стержень ты вообще полез на этот кран?!

Гедимин не удержался от смешка, и бок заболел с новой силой. «Глупо вышло,» — он прижал ладонь к распоротому комбинезону и наклонился вперёд, надеясь, что так туман и досадная слабость отступят. «Надо подумать о страховке. Следующий полёт может кончиться хуже. Надеюсь, в госпиталь не утащат. Некогда там сидеть. Здесь станция…»

18 января 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Константин Цкау? Одного Константина из Цкау я знаю, но всё, что ты тут рассказал, для меня такая же новость, как для тебя. Даже не знаю, удивляться или нет. С одной стороны, я понятия не имел, чем он занимается. С другой — для северян это обычное дело. Они скрытные, как атмосфера Венеры. Значит, он физик-ядерщик? Не знаю, как ваш Фюльбер на него вышел. Как ты обратил на себя внимание, понятно любой мартышке, но Константин… Он обращался однажды ко мне с тяжёлым переломом кисти, но лучевых ожогов я у него не замечал.»

Гедимин еле слышно хмыкнул и спустился на абзац ниже. Ответ от Крониона пришёл быстро, жаль, что полезной информации в нём было мало.

«И Бьорка я тоже знаю. Нет, не все мутанты ходят стаями. Бьорк — одиночка. Не знаю, были у него друзья в Цкау или нет, но к тебе он относится лучше, чем ко многим. Надеюсь, у всех вас хватило ума воздержаться от шуток про водку и балалайку. В Цкау каждый месяц кто-нибудь попадал в госпиталь именно так. Один марсианин дошутился до компрессионного перелома позвоночника. Повезло, что спинной мозг уцелел, не то ему совсем нечем стало бы думать. Ты пишешь мне не из госпиталя, и, кажется, Иджес и Хольгер тоже в порядке, — поздравляю с пройденным тестом на разумность…»

20 января 47 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Шов на боку и повреждение плеча?! Бог мой, Гедимин, вы самый удачливый сармат из всех, кого я знаю. Надеюсь, это ранение вывело вас из строя ненадолго (и практически уверен, что, почувствовав себя лучше, вы снова полезли на тот же кран с той же целью). Думаю, нет смысла в очередной раз напоминать вам о технике безопасности, — у вас с ней свои отношения…»

Гедимин недовольно сощурился. «Я соблюдаю технику безопасности. За пять лет ни разу не облучился. Просто забыл, что рука не в порядке.»

«То, что вы пишете о блоках, — неприятная новость, и хорошо, что вы так быстро нашли выход. Но я был очень удивлён, когда узнал от вас о таком новшестве в проекте «Вестингауза». Рилкаровые материалы постепенно запускаются в оборот, но «Вестингауз» — одна из компаний, которые придерживаются старых способов всегда, даже если это, на первый взгляд, невыгодно. Так быстро сменить проверенные материалы на неопробованные новые — это очень необычно для них. А сейчас, когда была обнаружена серьёзная проблема, я удивлён, что от использования новых блоков не отказались. Возможно, откажутся, — решения в таких областях принимаются небыстро. Но в чём я уверен, так это в том, что предлагать доработки в конструкции реактора сейчас не стоит. Я бы сказал — в принципе не стоит. «Вестингауз» производит старые проверенные установки и на этом стоит.»

Гедимин тихо вздохнул, закрыл смарт и, допив остатки Би-плазмы, бросил контейнер в мусорный бак. Иджес, до того делавший вид, что его тут нет, и молча разглядывавший раскопанный участок трубопровода, развернулся к инженеру и вопросительно посмотрел на него.

— Что, опять мутант?

— Конар, — качнул головой Гедимин. — Удивляется моей живучести.

Иджес хмыкнул.

— И не только он!.. Как рука?

— Сегодня — лучше, — инженер осторожно пощупал подмышку, приподнял правое плечо и недовольно сощурился — тянущая боль прошла по правому боку и отдалась дрожью в пальцах.

— Опять? — выглянувший из-за пустого прицепа Константин сердито фыркнул. — Так у тебя никогда не заживёт.

Он ткнул в клавишу на смарте и показал Гедимину развернувшийся голографический экран с открытым письмом. В правом углу виднелся официальный штамп — послание пришло с материка.

— «Вестингауз» одобрил нашу новую опалубку и изменил график работ. Можешь почитать. Они приняли твои предложения с небольшими поправками. Теперь можем спокойно работать.

Гедимин равнодушно скользнул взглядом по строчкам и недовольно сощурился.

— Мы зря потратили пять дней. Что они всё это время делали с единственным чертежом опалубки?!

Константин изумлённо мигнул.

— Гедимин, ты в себе? Всего пять дней на то, чтобы договориться с «Вестингаузом»? Я думал, пройдёт по меньшей мере полмесяца. Фюльбер, наверное, из кожи вылез, чтобы этого добиться.

Теперь мигнул Гедимин.

— Это — быстро? Вот мартышки…

Короткий, но громкий гудок сообщил, что обеденный перерыв закончился. Константин выключил смарт, надел респиратор и пошёл к главному корпусу.

— Он может работать, но не работает. А я бы работал, но не могу, — сердито пробормотал Гедимин, ощупывая подмышку. Шевелить рукой было можно — в пределах кисти, локтевого сустава, но любое напряжение плеча вызывало очень неприятные ощущения в повреждённых связках. Иджес сочувственно хмыкнул.

— Не пускают в реактор?.. Вот что мне обидно, так это, что меня к вам не взяли. Я бы тоже мог строить реактор! Может быть, даже обогнал бы тебя.

Гедимин мигнул.

— Зачем?

— Ну, как-то надо узнать, кто из нас лучший инженер, — пожал плечами Иджес. — Но если мы строим разные здания, ничего не выйдет. Градирня проще, чем реактор.

— Опять ищешь, с кем померяться? — недовольно сузил глаза Гедимин. — Тебе мало полётов и заплывов?