Приключения Гринера и Тео. Трилогия - Евгения Петровна Белякова

к оазису, которое прозвали «Оком» из-за формы озерца в нем – оно было овальным, с небольшим камнем посредине, вроде зрачка. Разбив шатры и поужинав, все отправились на боковую, только Нахрут подозвал Тео и перемолвился с нею парой слов.

Магичка залезла в палатку, где уже устроились Рик с Гринером, задернула полог.

– О чем говорили? – поинтересовался бард.

– Нахрут сказал, что воды тут меньше, чем всегда. Он боится, как бы в следующем оазисе ее вообще не было – там лишь колодец, и в нем всегда воды лишь на самом дне. Я уговорила его продолжить путь. Как раз ты, Гринер, потренируешься воду вытаскивать… – она зевнула. – Но надо будет сделать это незаметно, когда подъезжать будем, а то перепугаем всех…

Под терпеливым руководством Тео у Гринера получилось почувствовать водяную артерию под землей. Магичка с учеником спешились, сказав, что хотят размять ноги, и нагнали караван уже в оазисе, когда Нахрут радостно и одновременно деловито поил верблюдов. Тео похлопала Гринера по плечу.

После «Ока» пути их расходились, но не сразу. Еще день они прошли вместе с караваном. Затем попрощались со спутниками, пересели на коней и поехали на юго-восток, тогда как Нахрут с караваном двинулся на запад.

– Что такое вообще этот Желтый Бог? – спросил Рик вечером, когда они разбили лагерь у высокого бархана. Хоть дайлутец и сказал, что большой оазис находится на расстоянии дневного перехода, он наверняка имел в виду верблюдов, так как лошади быстро выдохлись. Тео часто корила себя вслух, что надо было купить верблюдов, и понадеялась, что в Шепшере они смогут поменяться с кем-нибудь, доплатив.

– Это… Бог, – ответила она барду. Достала трубку и, набивая ее, продолжила: – Один из тех трех богов, кто не ушел в Залив, предпочтя пустыню.

– Я все думаю, как это вообще получается, что боги уходят куда-то… как такое может быть?

Гринер устроился напротив них, с другой стороны костра, прихлебывая чай.

– Тут так испокон веков. Боги приходят и уходят, и дольше ста лет никто не задерживается.

– Нам бы так… – скривился Рик. – Кто бы это правило не придумал, он был очень умен. Так жрецы любого бога не успевают потерять веру и начать вместо прославления своего бога мешаться в управление страной…

– Так и есть, – подтвердила Тео. – Конечно, у Мертвых богов есть свои последователи, но их мало и все считают их чудаками.

– А как же храм Солнца в столице? – Спросил Гринер. – Ему ведь больше тысячи лет.

– С чего ты взял? – заинтересованно спросила Тео. – Я знаю про четыреста.

– Ну так суккуб говорила, мол, каждый знает – хочешь найти хакаси, пойди помолись в храм Солнца… а она уже тысячу лет не покидала гору.

Тео глянула на Гринера с уважением и задумчиво выпустила кольца дыма.

– Похоже, ты прав… Четыреста лет назад, значит, храм в Ашхаре просто обновили. Но Солнце – это совсем иное… Арахандцы знают – боги приходят и уходят, а солнце вечно. У них даже служителей нет, да и храм не похож на остальные. Это просто огромная площадь, в центре которого золотыми плитами выложено гигантское изображение Солнца. Молящиеся приходят, целуют золото и шепчут просьбы. Разве что служителей, что подметают площадь, можно с натяжкой назвать жрецами.

Рик вызвался, в случае потери основной профессии, пойти в Ашхару подметальщиком, все посмеялись и легли спать.

Подъезжая утром к Шепшеру, Тео возвестила, что зрелище, которое откроется им, уникально и мало с чем сравнимо.

– И еще там можно будет искупаться, – добавила она.

Мужчины в ответ радостно загомонили. О каком бы то ни было душе, даже умывании в пути не было и речи. Гринеру как-то попала в глаз песчинка, и, как он не тер его, становилось только хуже. Он попытался промыть глаз водой и схлопотал от Нахрута целую лекцию о разбазаривании бесценной воды, с предложением «плакать хоть весь день напролет, песок и вытечет».

Они выехали на сухой земляной холм, и увидели, что за пологим спуском лежит огромный оазис. Посреди белой пустыни его зелень казалась ярче, чем на самом деле. Внизу, у подножия холма, лежало большое озеро пронзительно синего цвета, окруженное деревьями. Белые домики россыпью то тут, то там, с крытыми пальмовыми листьями крышами, стояли вперемешку с плетеными из тростника. А дальше, за озером, на возвышении лежало лицо… вернее, гигантское лицо было вырезано из желтого песчаника. Обращенное к небу, оно широко открыло рот, будто кричало. Впечатление было такое, словно это и впрямь лицо бога, которого засосала земля, и на поверхности остались только выпученные глаза, скала носа и раззявленный в агонии рот.

Спустившись вниз, Рик заметил группы людей, одетых в лохмотья и грязных, но ступавших по земле с таким видом, будто на них снизошло откровение. Паломники, догадался он. Тео подъехала к одному из домиков, пообщалась с хозяйкой и вернулась к спутникам.

– Свободных мест нет, тут уже два дня как приехал караван с почитателями Желтого бога. Но у нас есть палатка, так что не пропадем. Давайте обменяем лошадей, помоемся и найдем Ташара. Он никуда не денется – после прибытия следует три дня поститься и молиться, прежде чем обратиться к Пасти.

Какой-то караванщик обменял лошадей на верблюдов, заломив при этом высокую доплату, но Тео, ни слова не сказав поперек, молча высыпала в его ладонь монеты. На недовольное бурчание Гринера, что, мол, их обобрали, заметила, что караванщику теперь придется возиться с тремя изнеженными животными, да и Нархут содрал с них втридорога за сопровождение, а ученик даже не пискнул. Тео попросила караванщика пока подержать верблюдов у себя, а когда он заикнулся о том, что за постой тоже надо доплатить, выразительно на него глянула. Тот заткнулся. Затем они отправились к специальным кабинкам – стены их были сплетены из тростника, а внутри обнаружились медные ванны. Воду можно было набрать, открыв вентиль кранов, выступающих из большой бочки на массивной подставке. Рик порадовался – им повезло, что большинство живущих сейчас в оазисе – паломники, ведь они не моются. Иначе им пришлось бы отстоять очередь на омовение. Вода, текущая из бочки, была теплой и желтоватой, но это была вода. Троица усердно принялась отскабливать многодневную грязь и пыль.

Помывшись, они спустились к одному из источников, бивших из камней у озера, напились «священной влаги» из специальных ковшиков, и направились к Пасти.

– Вообще-то это называют «Ликом», а вот рот бога – «Пастью». Когда Желтый бог был в силе, туда бросали священные жертвы. Людей тоже… В основном их, если честно.

Наверх вели широкие ступени, вырезанные все в том же песчанике. За десятилетия своего существования они стали пологими – тут ходили сотни, тысячи паломников. Гринер старался идти осторожно. Они вышли к подбородку божественного лица, и остановились. Тео огляделась.

– Какой-то из этих – наш Ташар. – Она указала на людей, сидящих на щеках и лбу гигантского лица, – Пойдем, найдем его.

Купца они обнаружили сидящим под тенью носа Желтого бога. Он раскачивался из стороны в сторону, закрыв глаза; на лбу выступили капельки пота, и он бормотал что-то, явно находясь в трансе.