Метка смерти - Робин Кук

При воспоминании о своей мести на лице Джаз мелькнула тень улыбки. Единственным существом, пользовавшимся любовью ее отца, была маленькая — размером с крысу — лохматая и беспрестанно тявкавшая собачонка, которую ему кто-то отдал. Однажды, пока Геза, попивая пиво, смотрел по телевизору бокс, она отнесла собачонку в ванную, где постоянно было открыто окно, чтобы выветривалась вонь, исходившая от разбитого унитаза. Словно это было вчера, она хорошо помнила выражение собачьей мордашки, когда она держала ее в проеме окна, а та беспомощно пыталась уцепиться за раму. Когда Джаз ее отпустила, собачонка успела издать слабый жалобный визг, прежде чем шлепнуться на бетон с четвертого этажа.

Позже Геза, грубо растолкав дочь, потребовал объяснений по поводу собачьей кончины. Несмотря на яростное отрицание всех обвинений, Джаз все равно получила тумаков, как, впрочем, и Марианна, которая совершенно искренне недоумевала, как собачонка могла выпасть из окна ванной. Однако у Джаз все же осталась чувство удовлетворения, хотя она и была здорово напугана. Джаз всегда боялась, когда отец бил ее, что случалось довольно часто, пока не подросла настолько, что стала давать сдачи.

Закрыв «окно» со своим банковским счетом, Джаз посмотрела на часы. Идти на работу было слишком рано, а для посещения спортзала слишком поздно. И она была чересчур возбуждена, чтобы оставаться на месте и начать новый сеанс игры «Чувство долга». Подумав, решила отправиться в ближайший, круглосуточно работавший корейский магазинчик — она знала, что, когда утром вернется из больницы, ей захочется молока, а оно закончилось.

Когда она надевала пальто, ее рука инстинктивно скользнула в правый карман — пощупать «глок». Несмотря на длинный глушитель, она с легкостью извлекла его и направила на свое отражение в маленьком зеркале, висевшем возле двери. Дырка в стволе была похожа на зрачок одноглазого маньяка. Хихикнув, Джаз опустила пистолет и машинально проверила обойму — она, как всегда, была полной, — вставила ее назад — до привычного щелчка. Взяв холщовую сумку, с которой обычно ходила по магазинам, она перекинула ремешок через плечо.

На улице оказалось довольно тепло. Таким обычно и бывал март в Нью-Йорке. Один день мог подарить ощущение весны, а следующий словно переносил в разгар зимы. Джаз шла, засунув руки в карманы, сжимая в одном «глок», а в другом блэкберри. Со своими любимыми игрушками она чувствовала себя увереннее.

В переулке, по которому Джаз направилась в сторону Коламбус-авеню, оказалось довольно много прохожих и машин. Проходя мимо своего обожаемого «хаммера», она на секунду остановилась, восхищаясь его поблескивающим кузовом. Приятная погода послужила поводом, чтобы днем его помыть. Она, как всегда в такой момент, подумала, что ей повезло с мистером Бобом.

На Коламбус-авеню было еще оживленнее: сновали людские толпы, ревел непрекращающийся поток автобусов и автомобилей. Шум моторов, предупреждающие сигналы и скрип шин могли показаться ошеломляющими, если вдруг остановиться и прислушаться, но Джаз привыкла к этой какофонии. Видневшийся между зданиями небесный купол казался тускло-серым из-за отражений городских огней. Можно было разглядеть всего лишь несколько самых ярких звезд.

Магазин был открыт. Его многочисленные прилавки и стеллажи с фруктами, овощами, цветами радовали глаз разнообразием. Как и на улице, здесь было весьма оживленно, и в единственную кассу стояла очередь. Джаз бродила между стеллажами, выбирая продукты — хлеб, яйца, несколько шоколадных батончиков «Пауэр», молоко и бутилированную воду. Потом с некоторым азартом вышла на тротуар и притворилась, будто рассматривает фрукты. Улучив подходящий момент, когда владелец магазина был занят на кассе, а его жена оказалась в другом конце зала, Джаз просто развернулась и направилась в сторону дома. Отойдя достаточно далеко, она поняла, что ее уже никто не остановит и ей не придется выдумывать жалкое оправдание. Она громко расхохоталась, убедившись лишний раз, какие же идиоты эти корейцы. Когда у магазина столько выходов, ничего не стоит уйти не расплатившись. Она не могла понять, почему это никому не приходит в голову. Сама она уже забыла, когда платила в последний раз.

Вернувшись домой, Джаз убрала продукты в холодильник и посмотрела на часы. Идти на работу было все еще рано. В этот момент ее взгляд упал на экран компьютера. Там на фоновой картинке опять мигал все тот же назойливый квадратик, извещавший о новом сообщении.

Опасаясь, что задание под названием «Стивен Льюис» может быть отменено, хотя такого прежде еще не случалось, Джаз, наскоро присев на стул, щелкнула мышью на квадратик. Ее опасения усилились, когда она увидела, что это было очередное сообщение от мистера Боба. Дрожа от волнения, она раскрыла почту. К ее изумлению и восторгу, там было второе имя: Ровена Собжик.

«Да!» — выпалила Джаз, крепко зажмурив глаза и улыбаясь во весь рот. После месяца бесплодных ожиданий получить сразу два сообщения с именами только за один вечер казалось невероятным. Такого раньше не бывало. Задержав от восторга дыхание, она вновь посмотрела на экран. Она хотела убедиться, что это ей не приснилось и это был не сон. Имя по-прежнему красовалось на белом фоне экрана. Ее несколько удивила непривычная фамилия Собжик, напомнившая её собственную.

Джаз встала и, направляясь к гардеробу, стала снимать уличную одежду. Ехать в больницу было все еще рановато, но она решила собираться: была слишком на взводе, чтобы просто сидеть и ждать. Уж лучше она проведет в больнице разведку и разработает план атаки. Она надела робу и белый халат. Одеваясь, Джаз думала о своем банковском счете. Будущим вечером там уже окажется почти пятьдесят тысяч!

Сев в «хаммер», Джаз попыталась успокоиться. Радость радостью, однако пора серьезно подумать и о деле. Она понимала, что ей придется проявить максимум сноровки, чтобы устранить сразу двух пациентов. В какой-то моменту нее даже появилась мысль, что, вероятно, предполагалось это сделать последовательно, в течение двух ночей, однако она быстро отбросила ее. Если бы мистер Боб хотел, чтобы это произошло именно так, он бы не прислал два сообщения в один вечер. Для Джаз было очевидно, что она должна устранить их обоих.

По дороге в больницу Джаз даже не задирала таксистов. Ей нужно было предельно сосредоточиться. Она припарковала «хаммер» на втором этаже и зашла в больницу. Спрятав верхнюю одежду в привычном месте, она спустилась на первый этаж и с непринужденным видом зашла в отделение экстренной помощи, где, как всегда, было столпотворение. Она совершенно спокойно стащила две ампулы и сунула их в разные карманы своего белого халата. Потом вернулась к лифтам и поднялась на шестой этаж.

По сравнению с «неотложкой» в хирургии было тихо и спокойно, однако Джаз сразу поняла, что работы здесь хватало. Один лишь взгляд на стойку с медицинскими картами говорил об отсутствии на этаже свободных палат, а пустая комната медперсонала свидетельствовала о том, что все медсестры и санитарки занимались пациентами. Когда работы было не много, все медсестры вечерней смены толклись в дальней комнате, судача и готовясь к пересменке. На посту оставалась лишь дежурная секретарша отделения, Джейн Эттридж, которая рассовывала результаты анализов по соответствующим медицинским картам. Джаз заглянула в помещение, где хранились медикаменты, чтобы убедиться, что Сьюзан Чэпмен еще не объявилась — она всегда приходила рано.

Присев к монитору, Джаз набрала имя «Стивен Льюис». К своей радости, она обнаружила, что он лежит в 424-й палате, в «голдблаттовском» крыле. И хотя она там ни разу еще не была, она решила, что ей повезло. Это было ВИП-отделение больницы, и Джаз знала, что там будет меньше суеты, чем на обычных этажах. А это, несомненно, облегчит ее задачу. Единственное, что следовало проверить, — не прикреплена ли к нему персональная сиделка, что казалось ей маловероятным, потому что пациенту было всего тридцать три года и он лежал с повреждением ротаторной манжеты плеча.

Потом Джаз набрала имя «Ровена Собжик». Ее лицо посветлело от улыбки: Ровена оказалась совсем рядом — в 617-й палате, в двух шагах по коридору. Она вдруг подумала, что по иронии судьбы ей как раз и могут поручить заниматься этой пациенткой. Как бы там ни было, она была уверена, что «санкционировать» этих двоих ей будет легко.

— Что-то ты рановато, — прозвучал язвительный голосок.

Глаза Джаз чуть не повылезали из орбит, и она ощутила мощный выброс адреналина. На нее смотрела Сьюзан Чэпмен. Выражение ее круглой поросячьей физиономии, размежеванной морщинами, с легкой себорейной сыпью в их складках, было скорее вызывающим, чем дружелюбным. Она смотрела через плечо Джаз на экран монитора. Джаз ненавидела ее привычку стягивать волосы в старомодный тугой пучок на затылке. Она относилась к Сьюзан как к анахронизму медсестринской когорты, презирая ее древние шнурованные ботинки на кожаных подошвах и толстенных дюймовых каблуках.