Неравная игра - Кит А. Пирсон

уже проверила. Во всем Лондоне никого другого с фамилией Нитеркотт попросту нет. Это должен быть он.

— Допустим. И что в нем такого интересного?

— Самоубийство.

— Так.

— В общем, я задумалась над обстоятельствами и полагаю, Стейси задавалась тем же вопросом, что и я: зачем самоубийце из центра Лондона проделывать путь в двадцать пять километров до путепровода и сводить счеты с жизнью именно там? Почему не остаться дома и не проглотить пузырек каких-нибудь колес? Или, как вариант, он мог прогуляться пять минут до станции подземки и броситься под колеса поезда.

— То есть ты предполагаешь, что это было вовсе не самоубийство?

— У нас есть способ проверить, был ли у него мотив для самоубийства.

Достаю из сумочки блокнот и отыскиваю запись, относящуюся, как я надеюсь, к Лэнсу Нитеркотту.

— Ноль услуг в колонке «оказано» и две — в «получено». Вполне может быть, что от него стали требовать выплаты долга и поэтому-то он и начал пить. По словам Стейси, с работой у отца не очень ладилось — а значит, оказать ответные услуги не было возможности.

— Все это лишь теория, пупсик.

— На данный момент большего у нас нет.

— Тогда звони.

Допиваю кофе и пару секунд созерцаю экран смартфона. Нитеркотт — одна-единственная имеющаяся у нас зацепка. При разговоре со Стейси мне необходимо помнить об этом, равно как и о ее чувствительности в вопросах касательно отца.

Решительно набираю номер девушки, и через пять гудков раздается ответ:

— Привет, Эмма.

— О! Привет, Стейси!

Она, оказывается, сохранила мой номер в своей адресной книге.

Прежде чем я успеваю раскрыть рот, девушка принимается взахлеб расхваливать мою статью — по-видимому, опубликованную только вчера. Несмотря на ее положительный отзыв, я даже не хотела подписываться под сим опусом, не говоря уж о его обнародовании.

— Очень рада, что статья оказалась полезной, Стейси. И спасибо большое за проявленную искренность во время нашей встречи.

— Нет, это вам спасибо, что вы сдержали свое обещание насчет моего отца. Нынче деликатность среди журналистов довольно редка.

— Хм, да, именно поэтому я и звоню… насчет вашего отца.

— И что же вы хотите мне сказать насчет него?

— Во время нашего разговора у меня сложилось впечатление, что вы не совсем доверяете заключению коронера о причине смерти.

— Вот как? — немедленно настораживается девушка.

— Я ошибаюсь?

— Со всем уважением, Эмма, к чему вы клоните?

— Я много размышляла о смерти Лэнса Нитеркотта и думаю, что вы, возможно, правы, сомневаясь в заключении властей.

— У вас есть какие-то доказательства?

— Знаете, это не телефонный разговор. Может, я загляну, когда вам будет удобно?

— Даже не знаю, — вздыхает она.

— Послушайте, мы только поговорим, и я обещаю, что все останется между нами. Мой интерес лежит совсем в другом, Стейси.

На протяжении нескольких секунд нервно ожидаю ответа девушки, слушая ее дыхание в трубке.

— Хорошо, Эмма. Приходите в час, но у меня мало времени.

— Спасибо! Тогда до встречи.

Завершаю звонок и поворачиваюсь к Клементу:

— Итак, мы едем!

— Отлично сработано, пупсик. Я тут еще подумал, пока блокнот у тебя, ты могла бы проверить, нет ли в нем фамилий из твоей конторы. Кто-то же настучал Тиму о твоем увольнении.

— Пожалуй, — отзываюсь я, слегка раздосадованная на собственную недогадливость. — Но в редакционной студии человек тридцать, и примерно столько же директоров и их заместителей в правлении. Быстро проверить не получится.

— А я думал, теперь такую фигню делают компьютеры.

И снова Клемент меня обходит.

— Знаете, вы гораздо сообразительнее, чем может показаться.

— А ты гораздо языкатее, чем может показаться.

— Спасибо.

Бросаюсь в спальню за ноутбуком.

— Так, просто сделаю таблицу в «Экселе». Продиктуете мне фамилии?

Передаю великану блокнот и по одной вбиваю фамилии в колонку, отмечая в параллельных соответствующие именам баллы.

На это уходит некоторое время, но с оцифрованными данными теперь достаточно только отыскать полный список имен, связанных с «Дейли стандарт». Открываю в браузере страницу персонала на сайте газеты. К счастью, здесь перечислены все сотрудники и члены директората с заместителями.

Вырезаю, форматирую, вставляю — и получаю еще одну колонку в созданной таблице.

— Ну вот, теперь можно запустить формулу, и программа высветит фамилии, имеющиеся в обоих списках.

Реакция Клемента заключается в уже привычном для меня непонимающем выражении лица. Решаю не утруждаться объяснениями и нажимаю клавишу ввода.

— Ох! — не сдерживаю я эмоций. — Сначала хорошую новость или плохую?

— Просто выкладывай, пупсик. Нечего всякой хренью страдать.

— Ладно. Хорошая новость в том, что результат есть. Плохая — в обоих списках три фамилии, и это Смит, Грант и Браун.

— Ну тогда на Тима и пашет кто-то из этой троицы.

— Э нет, не все так просто. В «Дейли стандарт» три человека с фамилией Смит: мой непосредственный шеф, Дэймон, и два члена совета директоров. Далее, некий Теренс Браун занимает должность заместителя директора. И последний — Данни Грант, причем он всего лишь стажер, так что его почти наверняка можно исключить.

— Итого, четыре кандидата? Три Смита и один Браун?

— Именно.

Копирую в таблице имена четырех претендентов в новую колонку. Помимо Дэймона и Теренса Брауна, это Джереми Смит, руководитель совета директоров, и Роджер Смит, заместитель директора.

— Может, кого-то из них подозреваешь особо? — интересуется великан.

— Честно говоря, директорат для меня темный лес, но все равно больше остальных напрашивается мой шеф, Дэймон Смит. Именно он и уволил меня, и потому столь быстро сообщить Тиму о выполнении задания мог тоже он.

Клемент задумчиво поглаживает усы.

— Слишком очевидно, тебе не кажется?

— Ох, откуда же мне знать. В этом-то и проблема: с четырьмя претендентами легко промахнуться.

— Тогда возвращаемся к плану А. Нагрянем к твоей цыпочке, вдруг что стоящее расскажет.

— А если нет?

— В алфавите еще много букв.

Что верно, то верно, вот только у нас всего три дня, чтобы их перебрать, после чего придется принимать решение — а делать это мне очень и очень не по душе.

17

Клемент остановил свой выбор на двойной порции яичницы с чипсами, плюс четыре тоста с маслом. Я довольствуюсь сандвичем.

Вопреки огромной разнице в весовых категориях ланча, великан приканчивает свой первым.

— Уровень холестерина у вас наверняка зашкаливает.

— Чего-чего уровень? — хмурится он.

— Вы не знаете, что такое холестерин?

— А должен?

— Если не хотите отдать концы от сердечного приступа на следующей неделе, тогда да, лучше знать.

— За меня, пупсик, не беспокойся, я — бессмертный.

— Точно так же думал один мой друг, Эрик, и не далее чем полгода назад я присутствовала на его похоронах.

— Может,