Листы каменной книги - Александр Линевский

Главная колдунья с помощницей навесили перед входом полог, сшитый из двух оленьих шкур, кожей внутрь. В стойбище верили, что болезнь и смерть проникают в землянку, подобно людям, через вход. Поэтому, вынув из мешочка когти рыси, завернутые в бересту, Главная колдунья, не переставая бормотать заклинания, закопала их на пороге. В земляную насыпь над входом она закопала наговоренные корешки. Теперь ни один злой дух не сможет войти в землянку.

Пора было разжигать очаг. Послали за матерью Зорьки. Красная Белка принесла в глиняном горшке горящие угли из своего очага. При свете огня, впервые запылавшего в землянке, старухи проговорили над молодой хозяйкой положенные заклинания, потом все женщины одна за другой ушли. Ясная Зорька осталась одна в новом жилище. Оно еще не было обжито, на спальном месте не лежала лосиная шкура, служившая подстилкой, не было и оленьей шкуры, под которой было так тепло спать. И лосиные, и оленьи шкуры должен принести тот охотник, который поселится у ее очага. Но охотники еще жили в охотничьем лагере, и Тибу не смел появляться со свадебным даром. Ясной Зорьке пришлось лечь на голую землю, поближе к раскаленным камням очага.

ГЛАВА 21

Ясная Зорька недолго скучала одна в новой землянке. Скоро полили осенние дожди, и охотники, покинув лагерь, перешли жить в стойбище.

Очаг, казалось, запылал жарче, сухие сучья затрещали веселее в землянке Ясной Зорьки, когда Тибу с огромным ворохом оленьих и лосиных шкур, согнувшись, вошел через входное отверстие и присел рядом с ней у очага.

Веселее стало и в других землянках. Женщины целыми днями варили мясо и рыбу, чтобы досыта, повкуснее накормить охотников. За лето и осень скопили немалые запасы, и теперь пищи было вдоволь.

Охотники не выходили за стойбище. Наконец настало время отдыха, они лежали на мягких шкурах, грелись у очагов, ели, спали.

Скучно и одиноко было только колдуну. Чтобы как-нибудь скоротать сумрачные осенние дни, он стал вырезать из кости амулет взамен потерянного. Сухая кость плохо поддавалась кремневому резцу. Льок положил ее в горшок с водой и через два дня принялся за работу. Теперь резец мягко врезался в кость, не крошил и не расщеплял ее. Человечек получился даже лучше, чем прежний. У того голова была круглая и гладкая, как лесной орешек, а руки были намечены просто двумя ровными бороздками. А у человечка, которого сделал Льок, на голове была колдовская шапка, прижатые к груди руки держали большой круглый бубен.

Но вот и амулет был готов, а дожди все еще не прекращались. Тогда Льок вспомнил, как Ау однажды пожаловался ему, что не умеет делать орудия. Льок решил помочь другу. Среди вещей старого колдуна он нашел ровный красивый наконечник для стрелы. Льок внимательно разглядел его со всех сторон и взялся за отбойник. Времени было много, терпения у него хватало... Постепенно отбойник в его руках стал послушнее, и дело пошло на лад.

Пока охотники отдыхали, молодой колдун сделал пяток наконечников для стрел и столько же для копий и дротиков.

За этим занятием он и не заметил, как прошла пора дождей и закружился первый снег. Но земля еще не промерзла, и снег быстро таял. Холодные дожди постепенно сменялись заморозками, осенние ветры сбросили поблекшие листья с деревьев. Все реже и реже трещал валежник под тяжелой пятой медведя, чуя близкие снегопады, медведи залегли на долгую зиму в берлогу. Надвинулись тесные ряды по зимнему низких туч, и вихри закрутили колючий снег, забивая им каждую впадину. Потом ветры улеглись, начался тихий снегопад, и тяжелые белые шапки, покачиваясь, повисли на поникших ветвях елей. Гибкие вершинки березок и осин пригнулись, и их завалило пухлыми сугробами. Настала северная зима, морозная, с частыми метелями и лютой пургой - для всех голодная пора...

Зимний промысел начинался охотой на лосей. Как только снег лег ровной пеленой, Ау и Бэй на лыжах пошли в лес.

Поиски не были напрасными. К полудню они наконец напали на тропу, протоптанную к водопою лосями.

Ау нашел удобное для засады место, где вдоль тропы тянулся ряд приземистых сосен. Сюда-то он и привел на следующий день охотников.

Охотники выбрали деревья с толстыми, крепкими сучьями и устроили на них небольшие помосты из жердей. На каждом таком помосте залегло по два охотника. Густые ветки хорошо укрывали их, а чтобы сохатый не учуял человека по запаху, охотники обсыпали свою одежду растертой между ладонями хвоей.

В лесу было так тихо, как только может быть зимой в безветренный день, когда не шелохнет ни одна веточка. Лишь изредка, с глухим шумом то там, то тут обрушивались с елей слежалые шапки снега. Сорвавшийся с вершины ком сбивал снеговые пласты с нижних ветвей. Все дерево приходило в движение - широкие ветки, освобожденные от тяжести, как живые, поднимались кверху. Выросший по пути ком грузно падал, вдавливаясь в пуховую пелену и вздымая вокруг дерева серебристое облачко снежной пыли.

Льок лежал на помосте рядом с Ау. Когда поблизости с одной из чернеющих елей обрушилась лавина снега, Ау радостно шепнул ему на ухо:

- Это Роко дает нам знать, что посылает лосей.

Но прошло еще немало времени, пока недалеко от них качнулись ветки приземистых сосен и на тропе показалось лосиное стадо. Впереди шел старый самец. За ним осторожно выступала крупная лосиха, и около нее, то отставая, то забегая вперед, трусил лосенок. Несколько поодаль шли еще две лосихи с лосятами.

Льоку приходилось видеть лосей только издали - у лосей хорошее чутье, они не подпускают близко человека. Но сейчас старый самец шел ровным шагом, устало мотая головой, отягченной громадными, широкими рогами. Не доходя до сосен, где залегли охотники, он вдруг остановился и, шумно втягивая в себя воздух, стал медленно водить по сторонам горбатой мордой. Кроме острого запаха растертой хвои, он ничего не учуял.

Некоторое время лось стоял в нерешительности, настороженно озираясь. Лосихи послушно замерли на месте. Наконец вожак, опустив чуткие уши, медленно двинулся вперед. Когда он поравнялся с сосной, где лежали на помосте Ау и Льок, Главный охотник с силой метнул копье. Лось, всхрапнув, отпрянул в сторону - копье глубоко вошло ему в бок. Тотчас на стадо посыпались копья. Лосенок шедшей позади всех лосихи с жалобным мычаньем повалился ей под ноги. Лосиха неуклюже метнулась назад, и копье, которое Тибу как раз нацелил на нее, лишь скользнуло по ее гладкой шерсти. Испуганно мыча, лосята поскакали вслед за матками, забавно вскидывая задние ноги.

Уже давно стадо скрылось в лесу, но вожак, сделав два-три шага, остановился, копье, раскачиваясь от его движений, причиняло невыносимую боль; смертельно раненный самец, дрожа всем телом, с грозным фырканьем медленно поднял кверху морду. Небольшие глаза, злобно сверкая, отыскивали невидимого врага... Но кругом по-прежнему было тихо, охотники притаились на помостах. Из широкой раны лося сочилась, поблескивая на солнце, струйка крови, пятная чистый снег. Как ни вынослив был старый лось, но вскоре от потери крови он стал заметно слабеть. Отягощенная широкими лопастями рогов голова нет-нет да и клонилась к снегу. С усилием поднимая ее, он пошатнулся и, чтобы не упасть, шире расставил передние ноги. Но колени дрожали все сильнее и сильнее, и вот наконец голова бессильно уткнулась в снег и больше уже не поднялась...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});