Настоящая королева - Киз Грегори

Энни чувствовала себя там очень уютно. Кроме того, этот зал прекрасно соответствовал образу королевы-воительницы, в котором Энни представала, когда встречалась с посетителями в менее формальной обстановке.

Однако сегодня зал показался ей даже слишком большим, потому что делегация из Виргеньи состояла всего из трех человек. Возглавлял ее барон Ифвича, Амброуз Хинди, часто бывавший при дворе ее отца. Волосы, которые Энни помнила черными, стали седыми, а на квадратном лице появились морщины. Она решила, что ему около пятидесяти. В его глазах Энни заметила едва различимое извиняющееся выражение, и это вызвало у нее беспокойство. У него за спиной замерли два других посланника. Один из них — ее кузен, Эдвард Отважный, принц Тремора, которому было лет шестьдесят. Его серебристые волосы были так коротко подстрижены, что он казался лысым, а на лице застыло суровое, почти злобное выражение.

Третьего мужчину Энни не знала, он был моложе своих спутников, примерно лет тридцати. Сначала она обратила внимание на его глаза, потому что они показались ей очень необычными. Лишь через пару мгновений она сообразила, что один из них зеленый, а другой — карий. Умное, доброжелательное лицо сияло, как у мальчишки. А еще у него были каштановые волосы, небольшие рыжеватые усы и бородка.

Он улыбнулся, и она сообразила, что, видимо, задержала на нем взгляд, изучая его глаза. Энни нахмурилась и отвернулась. Герольд представил послов, и каждый по очереди поцеловал ей руку. Выяснилось, что молодого человека с необычными глазами зовут Теймс Доррел и что он граф Кейп-Шавель.

— Какая внушительная делегация, — проговорила Энни, когда с формальностями было покончено. — Приятно сознавать, что наш кузен Чарльз серьезно относится к нашим проблемам.

— А она прямо переходит к делу, не так ли? — заметил Кейп-Шавель.

— Я обращалась не к вам, — резко оборвала его Энни. — Мои слова предназначались барону.

— Ваше величество, — начал барон, — я понимаю, как все это выглядит, но никто не собирался вас оскорбить.

— В таком случае, мне трудно себе представить, как выглядит намеренное оскорбление. Впрочем, дело вовсе не в этом. Виргенья и ее правитель должны подчиняться воле своей королевы. Я потребовала рыцарей и солдат, а не делегацию, и подозреваю, что вас отправили сюда, чтобы сообщить, что Виргенья решила открыто выказать нам свое неповиновение.

— Ничего подобного, ваше величество, — ответил барон.

— Значит, вы привели с собой людей?

— Они придут, мадам.

— Они нужны мне сейчас, а не после того, как вороны растащат наши кости.

— Дорога от Виргеньи занимает много времени, — сказал барон Ифвич. — Кроме того, мы столкнулись с трудностями во время рекрутирования солдат. С Заячьих гор спускаются все новые и новые чудовища, которые терроризируют окрестности. А поскольку ваши действия, направленные против Церкви…

— А как насчет действий Церкви, направленных против меня? Или добропорядочных жителей Виргеньи?

— Верность з’Ирбине в последнее время стала очень популярна в Виргенье, ваше величество, особенно среди аристократии. На самом деле никто прямо не отказался отправить к вам своих людей, но они находят самые разные способы… не спешить с этим.

— Вы хотите сказать, что проблема не в том, что мой дорогой кузен демонстрирует мне неповиновение, а в том, что он не в состоянии справиться с собственной аристократией?

— В ваших словах есть доля правды.

— Понятно.

— Не уверен, что вы все правильно понимаете, ваше величество. В Виргенье в настоящий момент сложилась очень сложная политическая ситуация.

— Сложная в том смысле, что я не смогу ее понять?

— Разумеется, сможете, ваше величество. Я буду счастлив объяснить вам, что у нас происходит.

Энни откинулась на спинку креста.

— Вы мне все объясните, но не сейчас. У вас есть еще какие-нибудь плохие новости, которые вы мне привезли?

— Нет, сударыня.

— Прекрасно. Отдохните. Я буду рада, если вы присоединитесь ко мне во время ужина.

— Мы почтем за честь, ваше величество.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Хорошо.

Двое пожилых мужчин повернулись, собираясь покинуть зал, но их молодой спутник остался стоять.

— В чем дело? — спросила Энни.

— Это разрешение говорить, ваше величество?

Энни против воли улыбнулась.

— Наверное. Я вас слушаю.

— Вы спросили, есть ли у нас плохие новости. У меня их нет. Но, надеюсь, вы сочтете, что я принес вам хорошую новость.

— Я буду счастлива, если это правда, — ответила Энни. — Прошу вас, продолжайте.

Ифвич сделал шаг в сторону графа.

— Тэм, тебе не следует…

— Подождите, Ифвич, я хочу услышать хорошую новость.

Ифвич молча поклонился.

— Это правда, что некоторые аристократы не знают, в чем состоит их долг. Я не из их числа. Ваше величество, я привел с собой своего телохранителя и пятьсот пятьдесят самых лучших всадников, каких вы когда-либо видели. Они — и я — в вашем полном распоряжения.

— Король Чарльз отпустил вас ко мне? — спросила Энни.

Все промолчали, а Ифвич слегка покраснел.

— Понятно, — проговорила Энни. — Ответ “нет”.

— Чарльзу нужны аристократы, которым он доверяет, в Виргенье, — сказал граф. — Все очень просто. Он знает, что я никогда не выступлю против него. Но, поскольку я храню верность ему, я так же верен королеве, которой он служит, поэтому я здесь.

— Сомневаюсь, что сегодня мне предстоит услышать более приятную новость, — Энни взглянула в сторону двух других делегатов. — В последнее время мало хороших новостей.

ГЛАВА 2

ВДОЛЬ ПОДЗЕМНОЙ РЕКИ

Ведьмины огни указывали дорогу Стивену, Землэ, Эдреку, и двадцати аттиварам, спускавшимся в самое сердце горы. Бесплотные сияющие шары парили вокруг них, обливая тусклые серые стены светом, отливающим золотом, серебром, рубинами, изумрудами и сапфирами. Стивен не видел ведьминых огней до того, как оказался в Ведьмином Роге, но Эспер рассказывал, что они встречаются в реунах сефри.

Стивена удивило, что аттивары ничего о них не знали, кроме того, что знали все. Живые ли они? Являются ли творением колдовства или естественным явлением?

Никто этого не знал, и ни в одной из прочитанных книг Стивен не нашел ответов на свои вопросы. Но они были полезны и невероятно красивы, а это уже больше, чем можно сказать про множество других вещей.

Они оказались особенно полезными сейчас, когда тропинка, по которой они шли, стала совсем узкой, не шире королевского ярда. Справа от нее высились каменные стены подземных пещер, а слева — глубокая расселина, где сквозь камень проложила себе дорогу подземная река Неменет, питавшая более глубокие реки, возможно, даже Велп, впадавший в Ведьму, которая в свою очередь впадала в Лирское море в Эслене. Стивен слышал плеск воды, но река находилась слишком далеко внизу, и света ведьминых огней не хватало, чтобы ее увидеть.

— Ты уверен, что готов? — спросила его Землэ.

— Уверен, что не готов, — ответил он. — Я не был готов пройти по своему первому священному пути. А потом чуть не умер — может, даже умер — только потому, что вошел в другой седос. Но Виргенья Отважная тоже не была готова. Она просто это сделала. И я не собираюсь ждать, пока Велни, или кто там еще за мной охотится, получит возможность на нас напасть.

— Значит, в дневнике говорится про священный путь?

— Да. Я читал начало, когда она была девочкой, и скаслой отвез ее в горы. В эту гору. Она почувствовала присутствие священного пути где-то внизу. Много лет спустя она туда вернулась и прошла по нему.

— И она рассказала, где он находится?

— Да. Я знаю, куда иду, если тебя это интересует.

— Еще далеко?

— Такой вопрос мы задавали отцу во время долгих походов, — улыбнувшись, сказал он. — Тебе снова пять лет?

— Нет, мне все равно, насколько это далеко Я просто так спросила.

— Думаю, примерно пол-лиги. В другой части горы Эдрек, ты когда-нибудь здесь бывал?