На литературных перекрестках - Николай Иванович Анов

казался карликом.

Шофер, желая привлечь внимание народа, нарочно медленно проехал мимо главных рядов ярмарки. Иса держал в руке длинную никелированную трубу, ослепительно сверкавшую на солнце. Он пытался извлечь из трубы звук, но ничего не получалось.

Появление автомобиля со знаменитым борцом привлекло всеобщее внимание. За машиной мчались, надрываясь от криков, не только дети, но и взрослые. Еще раз проехав по широкому проезду мимо юрт, шофер на большой скорости выехал в открытую степь к озеру Кара-Сор. Здесь он сделал круг и остановился на отлогом бугре, где желтела горка длинных сосновых досок. Тысячная толпа пеших и верховых казахов лавиной устремилась к автомобилю. Степняки, возбужденные предстоящим зрелищем, шумно рассаживались большим полукругом на траве. За ними выстроились всадники на конях, дальше разместились владельцы верблюдов.

Ахмет, напрягая голос, чтобы услышали в задних рядах, прокричал:

— Жолдастар! Сейчас мы расскажем в живой газете про Куяндинскую ярмарку!

— Это наш Иса! — радостно воскликнул всадник на рыжем жеребце. — Иса! Иса! — раздались крики со всех сторон.

Акын повернул голову. Он знал, это его приветствуют павлодарские земляки.

Ахмет поднял руку, требуя тишины.

— Жолдастар! Иса Байзаков сообщит вам, какие важные события произошли в последние дни за границей и у нас, на советской земле… Слушайте, слушайте, люди, сидящие на траве, лошадях и верблюдах!

Так начался выпуск живой ярмарочной газеты. Акын заговорил быстрым речитативом о значении Куяндинской ярмарки, сплетая слова в кружево рифм. Потом он легко перелагал в стихи международные телеграммы. Огромная толпа слушала Ису, часто раздавался одобрительный смех.

Выпуск живой газеты продолжался, примерно, полчаса. Акын кончил, а всадник на рыжем жеребце восхищенно воскликнул:

— Язык Исы острей иглы шиповника!

Толпа не расходилась. Все понимали — Хаджи Мукан не напрасно приехал вместе с редакцией «Ярмарочного вестника». Ахмет объявил:

— Жолдастар! В нашей газете принимает участие знаменитый Хаджи Мукан. Сейчас он пропустит через себя автомобиль!

Многие не поняли, что сказал Ахмет, другим показалось, что они ослышались. Но два бойких джигита уже стучали молотками, соединяя длинные доски гвоздями. Хаджи Мукан лег спиной на землю, и на него положили свежесколоченный помост. По нему должен был проехать грузовой автомобиль.

— Желающие могут залезть в машину! — любезно предложил Ахмет.

И сразу же десятка полтора любопытных джигитов перемахнули через борт грузовика, намереваясь личным участием помочь живой газете. Иса сел рядом с шофером. Акын знал, что могучее тело Хаджи Мукана крепче стали, и не опасался за жизнь балуана.

Шофер разогнал машину и, сделав по степи большой круг, помчался к деревянному помосту. Он проскочил его в одну секунду.

Иса выпрыгнул из кабины. На минуту в степи стало тихо. Отчетливо слышался стук незаглушенного мотора. Предусмотрительный шофер не выключил его, готовый немедленно отвезти Хаджи Мукана в больницу. Но опасения оказались излишними. Десятки рук осторожно подняли помост и оттащили в сторону. Богатырь легко вскочил на ноги и отдал приветственный салем слушателям живой газеты.

— Хаджи Мукан! Хаджи Мукан! — неистовствовала восторженная толпа, хлопая в ладоши.

Народ расходился кучками, громко обсуждая выступление Исы.

* * *

По установившейся в течение семидесяти лет традиции в урочище Куянды через полмесяца после открытия ярмарки устраивалась байга. До революции именитое купечество не жалело денег на устройство степного праздника, понимая, что чем больше народа привлечет байга, тем шире развернется вторая половина ярмарочного торга. Из тех же соображений «красные купцы» тоже не поскупились — выделили немалые деньги на призы победителям в конных состязаниях.

В комиссии по устройству байги Иса Байзаков принял участие как представитель живой газеты. Если бы не он со своей домброй, вряд ли бы «Ярмарочный вестник» смог охватить своей агитацией десятки тысяч степняков. Иса предложил присвоить двум первым призам наименования: «Приз имени Максима Горького» и «Приз имени Демьяна Бедного». Ярмарком без всяких возражений утвердил предложение Исы.

Наша типография отпечатала удостоверения. По окончании байги их полагалось вручить победителям.

Наступил день степного праздника. Уже с утра мальчуганы в синих, красных, голубых рубашках гарцевали по степи, готовясь к скачкам. Ярмарочный торг окончился ровно в полдень, а через два часа началась байга. Сотня всадников выстроилась ровной шеренгой на линии, отмеченной красными флажками. По сигналу они тронули лошадей и не торопясь поскакали до Джильтау, где был небольшой отдых. В обратный путь всадники мчались, норовя обогнать друг друга и вырваться вперед. Шпалерами стояли толпы зрителей. Распорядители с красными повязками на рукавах следили за порядком и заблаговременно предупреждали:

— Жолдастар! Не помогать! Не помогать!

— Бесполезно, — махнул рукой Иса, сидевший на темно-карем жеребце. — Помогать будут! Каждый заинтересован получить приз.

Возвращения скакунов с нетерпением ожидали зрители, сосредоточенно смотревшие на голубую дымку горизонта. Из-за косогора начали появляться все новые и новые лошади. Стало слышно, как под ударами конских копыт гудела сухая земля. Желтое густое облако пыли встало над степью и прикрыло горизонт.

Распорядители обменивались беспокойными взглядами. Они по опыту знали, что порядок байги будет нарушен азартными владельцами скакунов. В решающую минуту, когда всадники поскачут последнюю, самую тяжелую версту, им на помощь ринется вся родня, присутствующая на байге.

— Так всегда бывает! — сказал Иса. — Бороться с этим невозможно. Люди даже пари держат на деньги, чья лошадь победит.

Чем ближе подходили к финишу лошади, тем чаще из толпы выскакивали владельцы и кидались на помощь своему скакуну, подбадривая криками наездников, а уставших лошадей камчой. Они хватали под уздцы, цеплялись за гриву, поводья, ремни стремян, а наиболее ретивые и за хвост лошади. Но распорядители пускали в ход камчи.

— Жолдастар! Не помогать! Не помогать! В сторону!

— Эту лошадь я знаю! — обрадовался Иса, заметив белого коня. — Я скакал на нем в Павлодаре. У него грива на правую сторону.

Юный джигит полулежал на луке седла, крепко зажав в кулаке повод. Чувствуя за спиной противника, он исступленно хлестал камчой своего коня и взвизгивал, захлебываясь знойным ветром, бившим ему в лицо.

Наступили последние, самые волнующие минуты борьбы за первенство, когда у финиша изнуренный конь и измученный всадник напрягают остатки сил для победного броска.

Яростный рев зрителей, стоявших шпалерами, приветствовал подходивших взмыленных лошадей.

По окончании байги ярмарком