Я хочу летать - Тупак Юпанки

Я делаю осторожное движение вперёд, практически с детским восторгом наблюдая, как мой член постепенно скрывается между бледных ягодиц. Но тут же останавливаюсь, давая Северусу время привыкнуть. Я понимаю, что я — его первый любовник за последние годы, а возможно, даже первый, кому он позволил быть сверху. И от осознания этого по телу разливается такая волна нежности, что мне хочется наклониться ближе и покрыть поцелуями каждый сантиметр его кожи. Но Северус не даёт мне замечтаться. Он снова поднимает голову и хрипло бормочет:

— Ну, чего ты замер, Поттер?!

Какая-то неведомая сила подталкивает меня сзади, заставляя резким толчком погрузиться в его тело по самое основание члена. Он тихо вскрикивает и шипит что-то нечленораздельное. Поначалу я боюсь, что сделал ему больно, и у меня даже возникает мысль прекратить всё это, но тут Северус медленно выдыхает: «Да», — и начинает ёрзать подо мной, и я понимаю, что всё делаю правильно.

Я делаю движение назад, а потом снова вперёд, резко, до самого основания. Он стонет и вцепляется в подушку. И тут я невольно вспоминаю Марка, который с опаской бормотал, что может порвать меня, а я скулил и умолял оттрахать меня так, чтобы искры из глаз посыпались. И он трахал. Жёстко, даже жестоко, отчаянно, так, что я потом два дня ходил с трудом. Наверное, Северусу нравится так же.

Но все мои неуместные мысли о Марке мгновенно исчезают, когда при очередном толчке Северус хрипло выдыхает:

— Как хорошо… Гарри…

Я чувствую, как пространство вокруг сжимается до размеров кровати, а весь окружающий мир превращается для меня в единственного мужчину, распластавшегося подо мной. Я упираюсь ладонями в матрас, чтобы слегка изменить угол вхождения. И Северус мгновенно вцепляется в мои руки, когда я задеваю его простату. Я наращиваю темп, закрывая глаза и откидывая голову назад. Мир вертится вокруг нас, как в калейдоскопе, укладываясь разноцветными смазанными картинками под моими сомкнутыми веками. Мне начинает казаться, что все ощущения больше не концентрируются только лишь в члене, а разливаются по всему телу, как будто я сам и есть один большой член, вздрагивающий от малейшего прикосновения. Наши стоны — это божественная музыка, яркий аккомпанемент к соитию двух тел, изголодавшихся по ласке и теплу. Мускусный запах, витающий в воздухе, разгоняет кровь, заставляет сердце биться чаще, а дыхание сбиваться. Примешивающийся к нему запах чужого пота напоминает о том, что ты желанен, тебя хотят, тобой наслаждаются. И я стараюсь изо всех сил подарить ему это наслаждение.

Открыв наконец глаза, я понимаю, что уже не просто двигаюсь в нём, а яростно вколачиваюсь. Северус упирается лбом в подушку, периодически постанывая. Его плечи дрожат всякий раз, как я задеваю простату, а пальцы так сильно вцепились в мои запястья, что у меня наверняка останутся синяки. Но сейчас мне плевать на это. Есть только он. И есть я. Есть мы, двигающиеся в странном подобии животного страстного танца.

Я плохо контролирую себя, поэтому не могу удержаться. Наклоняюсь к Северусу и еле слышно шепчу ему в макушку:

— Я тебя обожаю…

Эта короткая фраза даёт мгновенный эффект. Северус глухо стонет, потом рвано выдыхает и выгибается всем телом. Он дрожит подо мной, и я вижу, как по его спине пробегают мурашки. А потом чувствую, как яростно пульсирует его сфинктер. Потом он весь обмякает и валится на кровать. Ощущение пульсации вокруг члена заставляет меня тихо вскрикнуть и бурно кончить, изливаясь в его тело до последней капли. Я падаю на Северуса сверху, сжимая в объятиях узкие плечи, целуя в мокрую шею, слизывая с кожи капельки пота. Мне с трудом удаётся выровнять дыхание. Впрочем, и ему тоже. Мы лежим так несколько минут, пытаясь отдышаться, и мне даже не хочется вынимать из него член. Но потом я всё-таки делаю над собой усилие, осторожно выхожу из него и укладываюсь рядом.

Он поднимает голову и поворачивает ко мне, но длинные пряди падают на лицо, поэтому я не могу понять, действительно ли я увидел в его глазах… Не может быть. Я быстро поднимаюсь на локте и переворачиваю его на спину. Он не сопротивляется. Я склоняюсь к нему и понимаю, что мне вовсе не показалось. Его глаза блестят от слёз. Но уголок рта лениво приподнимается. Он сглатывает и тихо шепчет:

— Это было великолепно. Спасибо.

Я ничего не произношу в ответ. Только нежно целую его в губы и сворачиваюсь калачиком у него под боком, устраивая голову на тёплой груди. Это потом я вспомню, что вся простынь мокрая от пота, а мы перепачканы его спермой, и буду прыгать вокруг кровати, размахивая палочкой и бормоча очищающие заклинания; это потом я буду задёргивать шторы, чтобы утренний свет не бил в глаза, и укрывать нас одеялом; это потом я буду вжиматься в его тело крепко-крепко, а он будет обвивать меня руками и легко целовать в макушку, думая, что я уже сплю. Всё это будет потом. А сейчас мне просто хочется лежать с ним рядом, слушая мерное биение его сердца.

Глава 14.

Мечтающий летать

Я просыпаюсь, оттого что мне в лицо бьёт утреннее солнце. Я лениво открываю глаза и морщусь. Чёртов эльф почему-то забыл закрепить штору, когда задёргивал её. Я скриплю зубами и уже открываю рот, чтобы позвать Милти, но слова застревают у меня в горле. Правым боком я чувствую что-то живое и тёплое, крепко прижимающееся ко мне. Я поворачиваю голову и замираю. Рядом со мной лежит Гарри, устроив голову на моей затёкшей руке. Одну руку он просунул под подушку, другой обвивает мою грудь. Я несколько минут рассматриваю его лицо, воскрешая в памяти вчерашний вечер, оказавшийся реальностью, а не сном, как я сначала подумал. Значит, и шторы задёргивал Гарри и, конечно же, не закрепил их, потому что не знал, как. Мне не хочется его будить, поэтому я поворачиваю голову к двери и тихо шепчу:

— Милти! — ничего не происходит, и я шепчу громче: — Милти, чёрт тебя дери!

Эльф тут же появляется возле моей постели. Он хочет по привычке склонить голову, но тут замечает спящего Гарри и замирает с широко распахнутыми глазами. Когда удивление проходит, он открывает рот, но я быстро выбрасываю вперёд левую руку, чтобы накрыть ему рот ладонью.

— Тссс. — Милти медленно кивает и перехватывает моё запястье маленькими лапками, давая понять, что будет вести себя тихо. — Завтрак на двоих, — коротко распоряжаюсь я, и эльф без лишних расспросов с громким хлопком исчезает.

Шум будит Гарри. Он глубоко вздыхает, лениво потягивается и поворачивается на спину, открывая глаза. Пару секунд он щурится и сосредоточенно моргает, изучая мой потолок. Потому его брови удивлённо лезут вверх, и он поворачивается ко мне.