Призванная. Когда закончится время (СИ) - Рыжих Гуля

— Ты не можешь так поступить со мной! — Голос срывался. — Лина! — повторила я.

Силы оставили меня вместе с последним окликом. Безнадежно.

— Ты должна идти, — прошептал Макс.

Я замотала головой. Но все уже сделано, ничего не исправить. «И это мой выбор», — напомнила я самой себе. Макс завалился на бок, и я бросилась к нему. Стоило мне оказаться рядом с ним, как он открыл глаза, охваченные огнем. Я отпрянула. В них застыли ненависть и злость, и в этот раз я была уверена, что эти чувства относятся ко мне. Он постарался приподняться, но не смог, все еще мучимый ядом яндары, хотя движения его были намного твёрже и увереннее, чем раньше.

— Ты не дала мне увидеть, что на той стороне. И если там, и правда, твой дом, то и сама рискуешь лишиться шанса вернуться. Ты точно хочешь остаться здесь?

Его глаза горели, охваченные огнем гнева ко мне.

— Ты ненавидишь это место, полное чуждых и пугающих тебя вещей, не меньше меня, признай. Разве не так? Только и делаешь, что пытаешься убежать от него. От себя. Новой себя. Почувствовав зов силы, ты старательно закрыла от него сердце и разум. Спрашиваю еще раз: ты точно хочешь остаться здесь?

Его слова отдавали леденящей болью где-то в груди от попадания в цель. Я попятилась, словно сказанные, они подобно стрелам могли ранить, оставив на теле следы. Он был прав: с самого первого дня меня пугал этот незнакомый, чужой мир. Ощутила, что подошла к порталу вплотную, и обернулась. От прикосновения он заискрился, а сияние его стало ярче.

— Навсегда, — добавил он.

От одной лишь возможности не найти проход домой меня все эти дни бросало в ужас, и вот сейчас это могло стать реальностью. Я покачала головой, не понимая, что делаю. Нечто не давало мне просто пройти через портал. Незавершенность событий и действий, произошедших здесь. Я была причастна к ним но очень хотела все бросить.

«Нет, Ами, не сейчас! — приказал мне внутренний голос. — Ты здесь лишь случайный гость и свидетель. От тебя ничего не зависит в этом мире, а значит, ты никому ничего не должна».

Я повернулась к Максу. Хотелось сказать ему что-нибудь на прощание, но подходящих слов не нашлось и, видимо, не требовалось. Гнев, злость и боль смешались, исказив его черты в агонии. Еще немного, и все будет закончено. «Твоими руками», — не унимался голос в голове.

— Уходи, — прохрипел Макс из последних сил, и через бурю эмоций в его глазах отчетливо проступила печаль обреченного.

Я не хотела жить в этом мире. Но сейчас я больше всего не желала стать свидетельницей того, что натворила. Отвернуться от Макса не могла, тело меня не слушалось. Будь я подальше от портала, не уверена, что мне хватило бы сил дойти до него. Но проход был за спиной, поэтому я просто сделала один трусливый шаг назад. На какой-то миг мне показалось, что Макс улыбнулся мне, и я полетела вниз.

Хорошо, что падать пришлось недолго. Больно ударившись о камни, какое-то мгновение я лежала, оглушенная окружившей меня реальностью. Холодный влажный воздух окутал с головы до ног, заставляя цепенеть от холода. Морской, солоноватый. Такой родной, еще недавно казавшийся далёким и недосягаемым пляж…

Получилось! У меня получилось, я дома! Почти дома.

Набравший силу шторм накрыл меня волной, заставив вскочить на ноги и еще больше съежиться от холода. Как-то мне не везет с погодой ни в одном из миров. Легкое платье снова было не к месту, да к тому же еще и мокрым.

Я боялась, что все это не по-настоящему. Сон. И стоит мне проснуться, я снова окажусь в чужом мире. Только подумала о земле Инем, как почувствовала тревогу. Не давая себе опомниться, бросилась к дому. Кипевший в крови адреналин подгонял вперед.

Я не чувствовала ног. Не бежала, а летела по тропинке вверх по склону. Подмытая дорога была скользкой, я падала, поднималась и снова падала. Казалась, сама природа воюет со мной, замедляя каждый мой шаг, словно шепча: «Опомнись, вернись». Я отгоняла все мысли, запрещая себе думать. Легкие жгло от бега.

Наконец выбежала на мощеную улочку и ринулась к дому. Он был недалеко, третий слева. Пошел проливной дождь (очень кстати — может, хоть чуть-чуть смоет с меня грязь). Небольшие ворота, кованые заборы, которые летом обвивают гирлянды роз. Открытая калитка. Я замедлила шаг. Пожухлая трава на переднем дворе дома, качели, мокнущие под кроной крепкого дуба — все было знакомым. Еще недавно мы играли здесь с Линой. Или это было уже давно. Я приоткрыла дверь. Меня встретила тишина. Никого нет. Сделав пару шагов, споткнулась о свои новые бархатные туфли, отложенные в сторону, и подняла их, рассматривая. В памяти ожили воспоминания о суматохе подготовки и томительном ожидании бала. На диване лежали беспорядочно разбросанные подушки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Мам! Пап! — позвала я.

Тишина.

Отложив туфли в сторону, не снимая сапог, прошла в дом, оставляя за собой грязные следы.

Часы показывали шесть вечера. Я вбежала на кухню, на стене которой всегда висел календарь. Мама помечала на нем график дежурств в ночную смену, чтобы я была в курсе, когда нужно торопиться домой, присмотреть за Линой. Не может быть! На календаре было отмечено двадцать четвертое декабря. Я вернулась в тот самый вечер. Но ведь прошло пять дней!

Бросилась вверх по лестнице, в свою комнату, чтобы проверить: может, на календаре забыли пометить нужное число, или после того, как мы исчезли, отмечать рабочие дни стало не для кого, и это дело забросили. Судорожно дергая мышку компьютера, я ждала, когда он проснётся и покажет дату. Машина медленно ожила — двадцать четвертое декабря. Все верно, я вернулась в тот же день и в то же время. Никто даже не знает, что мы выходили из дома.

Я стояла посреди своей комнаты, такой, какой я ее оставила. На кровати лежали домашние брюки, футболка и мягкие тапочки. Стол был завален учебниками, а подоконник — методическими пособиями. Прошла в соседнюю комнату, и там меня встретили плюшевые игрушки, рассаженные для чаепития по кругу, кукольный домик в углу и построенный из «Лего» город. На кровати лежала подготовленная ко сну пижама и любимая мягкая игрушка Лины — полосатый серенький котик. В груди защемило: находиться в ее комнате стало невыносимо. Схватив Пятнышко (так звали котика за небольшой след на шее), я вышла. Отсутствие мыслей в голове оглушало не меньше, чем шум волн, встретивший меня на берегу.

Еле волоча ноги, я спустилась, не зная, что делать дальше. Как грустно отчаянно желать чего-то, а получив, не испытать ни-че-го! Чувство вины заполнило пустоту, которая образовалась внутри после возвращения. Я так сильно хотела вернуться домой, что это желание поглотило собой другие. Все дни, которые провела в окружении Макса, Тима, Валери, я только и думала о том, как попасть домой, сосредоточившись на своем и не замечая других. И вот я дома. Но какой ценой?

Я бросила свою маленькую сестренку, и это произошло не сегодня. Сегодня я получила результат. А случилось все намного раньше. Когда?

Как только мы попали в мир Инем, я начала винить ее в этом. Невысказанная обида медленно, но верно выжигала меня изнутри. Каким же эгоистично благим и красивым обманом я спрятала от себя истинные мотивы и страхи! Слепо повторяя, что нужно вернуть сестренку домой, я отказывалась взять на себя ответственность за сестрёнку в новом мире. Так торопилась поставить все на свои места, что совершенно перестала замечать, что происходит с Линой. Пропустила все изменения, произошедшие с ней, когда она, с каждой минутой теряя крохи воспоминаний о родном доме, отдалялась от меня. И если бы я не застряла в своих переживаниях, то увидела бы это вовремя. Но, я лишь игнорировала все, что происходило под моим носом, и не замечала, как ношу обиду на нее из-за того, что мы застряли неизвестно где.

Если бы тогда… Нет, не так — ведь еще шел «сегодняшний» день, а значит, если бы сегодня она послушалась, отбросив свои капризы, и осталась дома, ничего бы не случилось. Не пришлось бы переживать все ужасы, приключившиеся с нами. Не было бы погибшего Роба, который спасал то ли меня, то ли чертов кулон. Не было бы погони от волков и ночи с Максом, встречи с Тимом и Вэл. Не было бы так больно узнать правду о нем, возненавидеть его за это и все равно полюбить.