Интеллект успеха - Роберт Стернберг

Творческий интеллект

Одна студентка – назовем ее Барбарой – обладала интеллектом несколько иного рода. У нее были хорошие, но далеко не превосходные отметки. И преподаватели считали, что у нее просто отличные данные, хотя при тестировании девушка показывала довольно посредственные результаты. Когда Барбара подала заявление о приеме в аспирантуру по психологии, она приложила к заявлению папку со своими работами, которые произвели на меня незабываемое впечатление. Тогда мне пришло в голову, что ее шансы получить в Йельском университете должность доцента (для чего требуется наличие докторской степени) были выше, чем вероятность быть принятой в аспирантуру, поскольку для получения должности доцента не требуется проходить стандартизированный тест на способности, а при поступлении в аспирантуру без него не обойтись.

Несмотря на заурядность результата тестирования Барбары, я ожидал, что она все-таки будет принята. Во-первых, согласно заявлениям администрации, мы печемся о творческом начале, а Барбара достаточно убедительно продемонстрировала наличие у нее творческих задатков. Можно ли найти более надежное средство предсказания характера будущей работы, чем творческая работа в прошлом? (Конечно же нельзя!) Ведь GRE-тест не позволяет оценить творческие навыки и не может столь же хорошо отражать наличие склонности к творчеству, как сама творческая работа. В общем случае наилучшим прогнозистом любого вида поведения в будущем является наличие того же вида поведения в прошлом. Этот принцип имеет универсальный характер. Скажем, если вы встречаетесь с любителем сквернословить, который обещает прекратить употреблять крепкие выражения, как только женится на вас, то лучшим предсказателем его поведения после свадьбы будет его поведение до нее.

В то время, когда Барбара подавала свое заявление, я был руководителем аспирантуры факультета психологии и понимал, что другие члены приемной комиссии в той или иной степени должны будут прислушаться к моему мнению. Кроме того, я был экспертом этой комиссии по оценке способностей студентов и методам их тестирования. Нельзя сказать, что комиссия просто отбросила заявление Барбары. Ее члены потратили почти полчаса на подробное обсуждение вопроса, но один момент самым негативным образом отразился на всем ходе этой дискуссии. Стало ясно, что результаты тестирования придали всему остальному в ее заявлении вполне определенную окраску. Едва увидев низкие баллы по тестам, члены комиссии постарались истолковать остальные аспекты приемной папки Барбары как подтверждение этих результатов. Такую манеру поведения нельзя признать чем-то необычным. Соломон Эш в своей работе показал, что любой индивидуум обладает тем, что именуется «главными характеристиками», на основании которых окружающие составляют информацию об этом индивидууме. И псевдоколичественная точность баллов по тестам почти наверняка гарантирует, что они истолковываются как мерила этих главных характеристик. И я понял, что члены комиссии используют главную характеристику интеллекта, как они ее себе представили по результатам тестов, чтобы интерпретировать всю остальную информацию о Барбаре. Таким образом, если, скажем, какой-то комментарий в рекомендательном письме можно было истолковать как в ее пользу, так и против, члены комиссии непременно интерпретировали ее в негативном смысле, чтобы комментарий соответствовал баллам по тестам.

К концу обсуждения члены комиссии остались довольны принятым решением. Барбара была отвергнута почти единогласно. Я оказался единственным, кто голосовал за ее принятие. Несмотря на то что Барбара приложила к заявлению свои работы, демонстрирующие высокую квалификацию, остальные члены приемной комиссии вынесли свое решение, опираясь по большей части на результаты тестирования. Иначе говоря, они доверяли подверженным ошибкам и нередко плохим средствам прогноза творческой работы больше, чем самой работе! Сегодня в области образования нередко сталкиваешься с такой же нелепой ситуацией. Предсказатель продуктивности стал более важен, чем собственно продуктивность! И случаи, подобные тому, который произошел с Барбарой, встречаются не только при поступлении в аспирантуру.

Луис Спир-Сверлинг в своей работе рассказывает о случае с Жанни, еще одной носительницей творческих способностей[60]. В возрасте шести лет Жанни была хорошей, основательной ученицей – по большинству предметов оценки выше средних, но она не была чем-то исключительным вроде Бена, в раннем возрасте читать и писать еще не умела. Все учителя постоянно твердили, что Жанни «очень одаренная по части творческих способностей», «обладает независимым мышлением» и т. д. Некоторые из ее произведений искусства были отобраны на региональное арт-шоу, чтобы достойно представлять школу. Но нигде в дневниках эти способности Жанни отмечены не были, поскольку там среди множества клеток для галочек не нашлось места такой рубрике, как творческая деятельность. Ни в той школе, где училась Жанни, ни в других из тех, какие я знаю, нет ведомостей, в которых бы отмечалась творческая деятельность учащихся. Странно, не правда ли? Стандартные ведомости в начальных школах имеют множество граф для оценки основных «академических» квалификаций и межличностных отношений, но нет ни одной для творческих навыков, которые так и остаются совершенно непознанными. Если хотите, учителя склонны отбраковывать их, поскольку ребенок с творческими задатками нередко воспринимается как подрывной элемент.

Творческие способности Жанни не ограничивались только лишь областью искусства. Ее любимыми предметами в школе были естественные науки, и она нередко выполняла у себя дома работы над собственными научными проектами, например выращивала бактерии, собирала коллекции насекомых и т. д. Как-то раз она использовала спустивший воздушный шарик и схему пищевода человека из книги, чтобы сделать собственную модель желудка и кишечника. А однажды по телевизору увидела детскую игру, которая ее заинтересовала. И вместо того чтобы докучать родителям просьбами купить (что, как она знала, было делом бесполезным), сконструировала из картона собственный вариант этой игры. Таким образом, девушка действительно была сильна в генерировании интересных идей и в независимом их воплощении.

Некоторые из учителей Жанни по-настоящему высоко отзывались о ее творческих способностях. Но в целом они ценились меньше, чем способность запоминать. Кое-кто смотрел на Жанни даже с неодобрением, поскольку у нее проявлялась тенденция отдавать предпочтение тем проблемам, над которыми ей нравилось работать, и делать все по-своему. Как это ни грустно, но родители иногда бывают вынуждены толкать своих детей на подавление своих творческих склонностей, которые в школе иногда воспринимаются как недостатки.

Так что же ставит под угрозу будущее Барбары и Жанни? Почему мы больше внимания уделяем средствам предсказания действий, чем самим действиям? И если смотреть шире, почему мы предпочитаем творческому интеллекту аналитическое мышление, измеряемое в IQ-тестах и им подобных процедурах? По большей части такие личности, как Барбара, в нашем мире просто выбрасываются из системы. Барбара была отлучена от аспирантской программы из-за своих низких баллов по GRE-тестированию. Если бы она подала заявления и в другие конкурирующие программы, ее, скорее всего, не приняли бы ни в одну из них – по той же самой причине. И в других приемных комиссиях, скорее всего, точно так же произносились бы пустые слова по поводу характеристики и рекомендательных писем – прежде чем изгнать ее из-за низких баллов по тестам. Фактически многие аспирантские программы уже предварительно сортируют кандидатуры абитуриентов, так что заявления таких людей, как Барбара, с низкими баллами по тестам, никогда не просматривает никто, кроме секретаря, который сразу же откладывает их в сторону.

Столь же печальная ситуация наблюдается повсюду без каких-либо исключений. Если бы Барбара захотела пойти в юридическую школу, ей потребовалось бы пройти тест для приема в юридическую школу (LSAT), который очень напоминает тест GRE. Пожелай она пойти в медицинскую школу, ей пришлось бы сдавать тест для приема в медицинский колледж (MCAT), с которым она также вряд ли справилась бы успешно. При поступлении в бизнес-школу она столкнулась бы с тестом на допуск к менеджменту (GMAT), который почти наверняка не прошла бы. Во всех этих тестах оценивается не творческий, а аналитический аспект интеллекта.

После того как Барбару не приняли в аспирантскую программу, я решил взять ее на должность научного сотрудника, поскольку верил, что она обладает гораздо большим потенциалом, чем показывают ее баллы. В то время Барбара работала у одного из моих главных конкурентов в этой области, и я счел, что лучше иметь ее в своем лагере, чем в его. И не был разочарован. Работа Барбары в должности научного сотрудника оказалась чрезвычайно творческой и новаторской. Двумя годами позже она была принята в нашу программу, причем ее кандидатура была наилучшей. Но не думаете ли вы, что случай Барбары изменил систему? В лучшем случае к людям вроде Барбары нередко относятся как к некоему нелепому исключению из благоразумного правила. Мы по-прежнему ценим абстрактные аналитические навыки больше, чем навыки творческие, и это несмотря на то, что для преуспевания в сегодняшнем мире требуется именно тот тип творческого мышления, который обнаруживают люди, подобные Барбаре.