Дорога в Омаху - Роберт Ладлэм

— И все-таки попробуй ввести меня в курс дела.

— Это номера машины вице-президента!

* * *

— Магдалина! — завопил вице-президент в своем кабинете, швыряя на рычаг телефонную трубку. — Где этот наш чертов «олдсмобиль»?

— Да тут, где всегда, любовь моя, — послышался из гостиной тоненький голосок второй леди страны.

— Ты уверена, голубка?

— Вполне, ягненочек! Только вчера звонила горничная и сказала, что помощник садовника с большим трудом смог проехать на нем по шоссе. Машина взяла да и остановилась посреди пути, и завести ее было невозможно.

— Боже мой, так он ее там и оставил?

— Да нет же, моя пышечка, упаси Господи! Кухарка позвонила в гараж, и ее приволокли на буксире. А в чем дело?

— Только что звонил этот кошмарный тип из ЦРУ, — ну тот, у которого такое имя, что я никак не могу его произнести, — и сообщил, будто бы нашу машину видели в Бостоне, на ней разъезжают какие-то подозрительные типы и что это я сам ссудил им свою машину. В общем, у нас могут быть крупные неприятности.

— Ты просто дурачишь меня! — промурлыкала вторая леди, входя в кабинет с волосами, накрученными на розовые бигуди.

— Должно быть, какой-то ублюдок угнал эту чертову машину! — зарычал вице-президент.

— А ты уверен, что не дал ее на время своим никчемным приятелям? Ты же у нас простофиля!

— Боже милостивый, конечно же нет! Это только твои недотепы-друзья просят дать им на ней покататься!

* * *

— Истеричные взаимные обвинения и оскорбления ни к чему не приведут нас, — заявил с достоинством Арон Пинкус, глубоко потрясенный разыгравшейся у него на глазах трагической сценой. Маккензи Хаукинз уперся коленями в плечи пригвожденного к полу Сэма Дивероу. Пепел с его сигары время от времени падал на искаженное судорогой лицо противника. — Я полагаю, давно пора нам поостыть, как говорит молодежь. И попробовать разобраться, в какой ситуации мы очутились.

— А что там насчет расстрельного взвода после того, как меня выгонят из коллегии адвокатов и лишат права заниматься моим делом? — задыхался Дивероу.

— Послушай, Сэм, — произнес Хаук успокоительным тоном, — они больше этого не делают: чертово телевидение положило этому конец.

— Ох, я и забыл! Ты ведь однажды уже объяснял мне это. И все, мол, из-за вмешательства общественности! И еще добавил, что существуют другие способы избавляться от неугодных лиц. Например, охотиться на акул отправляются трое, возвращаются же домой только двое. А чем хуже охота на уток? Там, где устраивают ее, неожиданно появляется дюжина водяных щитомордников[69], хотя, всем известно, в этих краях не водилось их испокон веку. Премного благодарен тебе за подобные сведения, свихнувшийся мерзавец!

— Я лишь старался держать тебя в курсе всего, что происходит, и делаю это для твоей же пользы, сынок, потому что мне небезразлична твоя судьба. Так же, как и Энни. Она по сей день интересуется тобой.

— Я сказал уже: не упоминай при мне ее имени!

— Право же, мальчик, ты совсем лишился рассудка.

— Позвольте заметить, генерал, — промолвил из-за письменного стола Пинкус, — главное, чего лишен он в данный момент, так это способности ясно осознать реальное положение вещей, что было бы для него крайне важно.

— Вы полагаете, в конце концов он сумеет понять что к чему, командир?

— Думаю, надо попробовать... Ну как, Сэмюел, возьмешь себя в руки? Или, может, мне следует объяснить Шерли по телефону, что мы не появимся на пресловутой выставке искусства, поскольку ты присвоил себе ее лимузин, напихал туда полным-полно старых греков, а меня, своего работодателя, заставил участвовать в разрешении твоих личных трудностей, которые, в силу сложившихся обстоятельств, оказываются в юридическом отношении и моими?

— Я предпочел бы лучше встретиться с расстрельным взводом, Арон!

— Мудрое решение. Я тоже предпочел бы... это. Как мне кажется, Пэдди придется отдать в чистку бархатные занавески... Генерал, отпустите его и помогите ему встать. Пусть он сядет вот здесь, на этот стул.

— Только не вздумай, Сэм, снова шалить! — предупредил своего юного друга Хаукинз, не спеша поднимаясь на ноги. — Насилием ничего не добьешься.

— Но этот-то тезис и находится в вопиющем противоречии со всем твоим образом жизни, не так ли, мистер Истребитель? — Дивероу, приняв вертикальное положение, прохромал до письменного стола и тяжело опустился на указанный ему Пинкусом стул. Глаза его были устремлены на старого юриста. — И что же вы хотели сообщить мне, Арон, и зачем?

— Я обрисую тебе общую картину, — ответил Пинкус и проследовал через комнату к утопленному в стене зеркальному бару. — И, кроме того, предложу приличного бренди тридцатилетней выдержки. Замечу, я полностью разделяю пристрастие твоей прелестной матушки к сему предмету роскоши, в котором так нуждаешься ты со своей нервной системой. Этот божественный напиток позволит тебе снять напряжение и немного расслабиться: недаром же мы с миссис Дивероу прибегли к его помощи перед тем, как приступить к осмотру твоей шато-берлоги. Я даже могу налить тебе щедрую порцию в расчете на то, что она не даст замутиться твоему юридического склада разуму после того, как узнаешь кое-что, о чем и не подозревал. — Арон наполнил хрустальный бокал темно-коричневым коньяком и поставил его на стол перед Сэмом. — Сейчас ты прочтешь нечто невероятное, после чего тебе придется принять наиважнейшее в твоей жизни решение. И то же самое должен буду сделать и я, да простит меня Бог Авраам, который, как я глубоко убежден, — я имею в виду Авраама, — был царственно безумен!

— Избавьте меня от этой метафизической чепухи, Арон. Итак, что же мне предстоит узнать? И не представите ли вы на мой суд свое резюме?

— Вкратце, мой юный друг, все сводится к следующему. Правительство Соединенных Штатов отобрало у племени уопотами земли, законно принадлежавшие им. Сделано это было путем организации целой серии заговоров и с помощью различного рода махинаций, сопровождавшихся заключением довоговоров и щедрыми посулами. Впоследствии, однако, было принято решение, согласно которому этих соглашений как бы и не существовало. Что же касается соответствующих документов, то они были надежно спрятаны в закрытый архив Всеамериканского бюро по делам индейцев в Вашингтоне.

— А кто, черт возьми, эти уопотами?

— Это индейское племя, занимавшее территорию, простиравшуюся на север вдоль Миссисипи до самого форта Кэлхон, на запад, по берегам реки Плэтт, — до Сидар-Блафса, на юг — до Уипинг-Уотера и на восток — до города Ред-Оук, штат Айова.

— Но я не вижу здесь никакой проблемы. Отчуждение территории исконного обитания этого племени было компенсировано, если придерживаться принятой в Верховном суде терминологии, деньгами того времени. Кажется, это произошло в тысяча девятьсот двенадцатом или тринадцатом году.

— Как и всегда, Сэм, ты продемонстрировал изумительную фотографическую память. И все же ты кое-что упустил.

— Неправда! Я никогда ничего не упускаю... Во всяком случае, когда дело касается юридических вопросов.

— Ты основываешь свои заключения на официально опубликованных текстах документов, не более того.

— А разве имеется что-то еще?

— Да. Бумаги, скрытые от общественности, Сэм... Они тут перед тобой. Прочти их, мой юный друг, и через час или час с небольшим поделись с нами своим неординарным юридическим мнением об этих материалах. И, пока будешь знакомиться с документами, пей бренди, но в пределах допустимого, хотя, возможно, тебе и захочется прямо противоположного. Помни: не глотай его жадно, а лишь цеди маленькими глоточками. В правом верхнем ящике найдешь блокноты и карандаши: уверен, что ты пожелаешь сделать кое-какие пометки. Сводные данные, включенные в отчет, представлены стопкой бумаг слева от тебя. Материалы расположены в алфавитном порядке, листы пронумерованы. — Арон повернулся к Хауку. — Генерал, думаю, нам лучше оставить Сэма одного. Каждый раз, когда он смотрит на вас, у меня возникает такое чувство, будто с его головой происходит что-то неладное.

— Должно быть, это из-за моего национального костюма индейцев племени уопотами.

— Не сомневаюсь, какая-то связь тут есть. И, принимая во внимание своеобразие вашего одеяния, я осмеливаюсь спросить вас: что бы вы сказали, если бы Пэдди — простите, сержант Лафферти — отвез нас в маленький ресторанчик, который я посещаю во всех тех случаях, когда желал бы избежать встречи со слишком любознательными знакомыми.

— Предложение принято, командир Пинкус! Но как быть с Сэмом? У него был тяжелый, проведенный в полевых условиях день. А в армии, как вы знаете, сытый желудок решает все.

— Наш юный друг весьма ценит комфорт, генерал, о чем свидетельствуют счета, присланные ему из ресторана за доставку обедов на дом. А посему все необходимое он получит здесь, не выходя из кабинета. Хотя вроде бы сейчас ему не до еды.