Я (не) буду твоей - Инна Инфинити

— продолжает. — А я выпил и не смогу тебя отвезти.

— Я возьму такси.

— Я не хочу, чтобы ты ехала одна на такси так поздно. Мой дом недалеко отсюда. Завтра с утра ко мне в гости приедет друг с девушкой и ребенком. После них я отвезу тебя домой.

Я все еще в ступоре. Согласиться? Мы снова будем спать вместе?

От мысли, что я и Витя опять окажемся в одной постели, тело простреливает возбуждением, а соски вмиг твердеют. Хотя умом понимаю, что так не должно быть, это неправильно. Если мы договорились быть друзьями, то надо быть друзьями, и не пересекать черту.

То, что было между мной и Витей, не должно больше повториться, как бы сильно мне этого ни хотелось.

— Мы ведь друзья, — прерывает тишину. — А друзья могут иногда оставаться друг у друга.

— Да, могут… — мямлю неуверенно. — Хорошо.

Боже, что я творю??? Зачем согласилась???

Но соблазн остаться с Витей наедине сильнее меня. Даже если у нас ничего не будет. Просто побыть с ним в одном помещении — уже радость. Ну и так я точно буду знать, что он не ушел с этой вечеринки в обнимку с Ритой или какой-то еще девушкой.

Глава 24. Ревность

Утром меня будит будильник Смолова. Поднимаюсь на кровати и тру глаза. Не выспалась. Витя, как истинный друг, уступил мне спальню с кроватью, а сам лёг спать на диван в гостиной. Всю ночь я ворочалась, мучилась одиночеством в его комнате. Она пахнет Смоловым. Аромат наполнил мои легкие, сквозь кожные покровы проник глубоко в клетки. Зарядил меня энергетикой Вити.

Провожу ладонью по второй половине постели. Вспоминаю, как в прошлый раз проснулась утром и наблюдала за спящим Витей. Той ночью он обнимал меня, обволакивал собой, грел. Мне было тепло и уютно.

А этой ночью было холодно и одиноко.

Одеваюсь и выхожу из комнаты. Витя шумит на кухне. Иду в ванную, чтобы умыться и почистить зубы хотя бы пальцем. Мне можно привезти к Смолову свои личные вещи, раз уж мы друзья, и я изредка у него остаюсь? Хотя бы зубную щетку.

— Доброе утро, — появляюсь в кухонной зоне.

Лучше бы я этого не делала. Смолов снова с голым торсом. Он специально дразнит меня своим спортивным телом?

— Привет, — бросает в мою сторону короткий взгляд и возвращается к плите, на которой что-то жарит. — Будешь яичницу с беконом?

— Буду.

Сажусь за барную стойку. Не хочу смотреть на Смолова, а взгляд сам поднимается, чтобы полюбоваться его сильной спиной. С каждым движением рельефные мышцы перекатываются, провоцируя во мне желание прижаться к ним всем телом и ощутить их силу на себе.

Заглядываюсь и даже не замечаю, что Витя выключил плиту и повернулся ко мне. Торопливо отвожу глаза в сторону, понимая, что Смолов поймал меня с поличным за разглядыванием его тела.

— Кофе будешь? — спрашивает, ухмыляясь.

— Да, пожалуйста, капучино, — бубню себе под нос.

Витя раскладывает еду по тарелкам, затем делает кофе. Когда садится за барную стойку напротив меня, так некстати в голову начинают лезть воспоминания о нашем предыдущем утре на этой кухне. Как Витя прижался ко мне сзади, засунул руку в трусики и подарил такой оргазм, что еле на ногах устояла.

— Расскажи о друзьях, которые к тебе приедут, — решаю отвлечься от пошлых мыслей непринужденным разговором.

— Это мой друг Дима, а с ним будут девушка и ребенок. Их не знаю.

— Он тоже гонщик?

— Нет, он спецназовец.

— Ого, интересно. Как вы познакомились?

— Дима служил в армии с моим старшим братом.

— У тебя есть брат? — почему-то удивляюсь. — Не знала.

Неожиданно понимаю, что Витя никогда не рассказывал о своей семье.

— Уже нет. Он погиб несколько лет назад.

— Ой, извини, — растерянно бормочу.

— Все в порядке.

Мне становится до ужаса неловко. Еще и Витя не словоохотливый. Опять встал не с той ноги?

— Правда, все в порядке, — замечает мое смятение.

Не буду спрашивать, из-за чего погиб брат Вити, но надеюсь не из-за автогонок. Вчерашние слова Демида о том, что гонщики разбиваются насмерть, до сих пор не дают покоя.

— А ты всю жизнь планируешь заниматься гонками? — перевожу тему.

— Ну, всю жизнь — не знаю, но в ближайшие годы да. А что?

— Мне Демид вчера сказал, что гонщики разбиваются насмерть.

Витя смеется.

— Ну раз Демид сказал…

Не понимаю его смеха и саркастичного тона. Меня охватывает возмущение. Как можно настолько халатно относиться к своей жизни?

— Что смешного? — злюсь. — Разве это не так?

— Если водитель не дурак и нормально следит за своей машиной, то не так. Но Демиду, конечно, лучше знать.

Прищуриваюсь, пытаясь распознать причины иронии и очевидного пренебрежения в адрес Демида.

— Ты бы еще дольше сидела с ним в обнимку, он бы тебе и не такое рассказал, — добавляет.

— Я с ним не обнималась, — резко протестую.

— Да? Ну в любом случае вы так друг к другу прилипли, что было не отодрать.

Я аж задыхаюсь возмущением. Это еще кто к кому прилип! Хочется спросить: не тебя ли Рита в самом деле обнимала? Не тебя ли Рита целовала в щеку? Не за тобой ли таскалась почти весь вечер?

— Ммм, ты заметил, с кем я проводила время. А я думала, все твое внимание было уделено пергидрольной блондинке с силиконовыми губами.

— Ты про Риту?

— А у тебя есть еще пергидрольные блондинки с силиконовыми губами?

— Есть.

Мы оба бесимся, воздух накалился. Искры так и сверкают перед глазами. Оказывается, Витю задело, что я весь вечер общалась с Демидом. Ну надо же. А сам даже не подошел, пока я не вышла из дома. Уж слишком был увлечен Ритой и другими людьми.

— Почему ты ходишь передо мной без майки? — задаю давно назревший вопрос. Его сексуальное тело мешает мне трезво мыслить. И вообще, это незаконно — блистать такими красивыми мышцами перед девушкой, у которой есть жених.

Витя оглядывает свой торс.

— Тебя это напрягает?

— Да! Я же не хожу перед тобой с голой грудью!

— Ходи, в чем проблема?

Ну и наглость. Пока соображаю, что ответить, Смолов продолжает:

— С