Волк и конь - Андрей Каминский

и аккуратно подстриженная рыжевато-каштановая борода, выдавали происхождение из берберов фендел-ауа, по легендам ведущего происхождение от вандалов, захвативших Карфаген и по сей день обитавших в его окрестностях. С пояса эмира свисала кривая сабля-нимча, с рукоятью украшенной золотом и драгоценными камнями. Над головой Яхьи один из берберов нес странное знамя: черное, с изображением белой трубы или рога, окруженного четырьмя крыльями и с замысловатой арабской вязью поверх рисунка.

Казалось бесконечным цоканье копыт по брусчатке моста, пока воинство, не встречая уже никакого сопротивления, въезжало в Кордову. Также беспрепятственно воины прошлись по притихшим улицам и остановились у огромного здания, возвышавшегося над остальными строениями - главной мечети Кордобы и всего аль-Андалуса. Под мраморной аркой, за которой начинался вход во внутренний двор, выстроились рослые воины, числом не менее тысячи. Оружие и доспехи у них ничем не отличались от воинства самого эмира, однако светлая кожа, глаза и волосы, также как и черты лица выдавали уроженцев куда более северных мест. Это и была гвардия саклабов - славянских и германских невольников, ставших последней надеждой Хишама ибн Абд ар-Рахмана.

Яхья ибн Йакуб, взмахом руки остановил уже схватившихся за оружие воинов и, тронув поводья коня, выехал вперед.

-Кто здесь главный? - громко спросил он.

- Я, - послышался странно тонкий голос и вперед шагнул дородный воин, с голубыми глазами и пухлым безбородым лицом.

-Как твое имя? - спросил его эмир.

-Якун ас-Саклаби, - ответил воин, бросив на эмира настороженный взгляд.

-Аллах дарует тебе, как и всем твоим воинам, выбор, Якун ас-Саклаби, - сказал Яхья, - умереть за безнадежно проигравшего господина, которого ты все равно не убережешь от смерти и который отнял у вас свободу и то что делало вас мужчинами. Или же, - он кивнул и вперед вышел чернокожий невольник несущий на широких плечах большой мешок. Он опустил его перед ошеломленным саклабом и отошел на пару шагов.

-Развяжи, - велел эмир и Якун, недоверчиво поглядывая на Яхью, развязал тесемки мешка и невольно зажмурился - солнце, отразившееся от наполнившего мешок золотого песка с рудников Ганы, невольно ослепило славянина.

-Все это ваше, - сказал Яхья, - также как и право вступить в мое войско, как свободные люди - если ты пропустишь меня в мечеть...просто поговорить с Хишамом. Он ведь там?

-Да, - сказал Якун, закрывая мешок и отволакивая его в сторону, - но...ты ведь не станешь рубить безоружного?

-Неужели ты думаешь, что я зайду с оружием в мечеть? - усмехнулся Яхья, отстегивая саблю и вручая ее одному из своих сподвижников, - ждите меня здесь.

Яхья спешился и саклабы расступились перед ним, когда он шагнул во внутренний двор мечети. Он прошел мимо зеленых садов и журчащих фонтанов, после чего поднялся в саму мечеть. Пройдя под двухъярусными арками с фасадами из красного кирпича и белого камня, поддерживаемыми колоннами из яшмы, оникса, мрамора, гранита и порфира, Яхья оказался в молитвенном зале. Его стены украшала замысловатая мозаика и куфические надписи, выполненные золотом на зеленом мраморе. В центре зала, посреди большого ковра, скорчился в поклоне человек в богатых одеждах. Из под уткнутого в пол лба слышалось невнятное бормотание и Яхья ибн Йакуб, преклонив колени рядом с халифом, присоединился к его молитве.

- Я знал, что ты придешь, - закончив намаз, халиф повернулся к эмиру. Лицо у свергнутого владыки Кордобы было полным, с черными растерянными глазами и пухлыми, как у женщины губами, что не могла скрыть даже жидкая бородка.

- Знал, - усмехнулся Яхья, - ну, а как же иначе. Все же мы вместе учились в Багдаде, вместе воевали...тогда на Сицилии.

-Я должен был понять когда пришел тебе на помощь, что ты не ограничишься этим островом, - с горечью сказал Абд ар-Рахман, - но захочешь отобрать у меня все.

-Отобрать? У тебя? Хишам, неужели ты считаешь меня настолько мелочным? Мне нужна не Сицилия, не Магриб и даже не твой аль-Андалус. Мне нужен весь мир - ибо только я вправе владеть им! И я готов оставить тебе эти владения - если ты пойдешь за мной!

- Я знал, что ты безумен! - покачал головой Абд ар-Рахман, - но не представлял насколько!

-Безумен? Был ли безумен Кейсар? Или Искандер Зулькарнайн? Или сам Пророк, мир ему? Меня ведет Аллах - и только именем его я могу завоевать весь мир.