Туман над тропами - Алекс Змаев

В нашем поселке он появился только к концу прошлого круга. Что-то обменивал, о чем-то договаривался, и выглядел куда спокойнее и более взрослым, чем перед уходом. Семь лун жизни отшельником явно пошли ему на пользу. А потом я опять ничего о нем не знала весь сезон дождей. И вот теперь Золотце снова сидит в поселке у общего костра. Что ж, тем лучше, из племени он не изгнан, и моя новость его тоже касается.

— Ну вот, все здесь, подсаживайтесь поближе. Эй, Дикий! Слезь ненадолго с крыши.

— Чего такое случилось, Крадущаяся?

— Не случилось, но собирается. Я хочу сказать: Старший, Сучок, Дикий, Копуша, Сладкая, Гремучка — вам пора получать второе имя. Да и Золотцу через шесть лун будет четырнадцать кругов.

Сладкая подскочила на своей циновке, опрокинув чашку, толкнув ребят рядом:

— Обряд совершеннолетия! Ты сможешь его провести?

— Да. Я говорила с Туманной. Но она хочет, чтобы вы все показали, на что способны. Остальные тоже — через круг-два придет срок и для них.

Лицо ее засветилось:

— Что мы должны сделать?

— Гремучка хочет добраться до берега и найти отца для своего ребенка, а потом вернуться к Дикому, уже как иноплеменница. Вы должны помочь ей. Для этого потребуется сделать такую хитрую штуку, на которой можно туда доплыть…

7 луна 10903 круга от н.м. Дикий.

Золотце опять где-то отстал. Хотя его можно понять — восемь дней прочесывания леса и разглядывания деревьев надоели уже всем. И если Сучок за время поисков сделался каким-то злым и взвинченным, а Старший — еще более вялым и апатичным, то Золотце уже даже не делает вида, что ищет.

Вначале все показалось простым… Крадущаяся сказала, что ей требуются две прямых лесины. Одну назвала "мачта", а вторую — "гик". И выдала веревки, на которых узлами отмечены обхват и длина требуемых стволов. Палку поменьше, которая "гик", нашли на третий день. В узкой и глубокой расщелине скалы деревце тянулось вверх, к свету и идеально подошло под размеры на веревке. А вот "мачты" не нашлось ни там, ни поблизости… Раньше мне никогда не доводилось задумываться, как редко в лесу встречается хоть что-то прямое. А особенно — большого размера. Накануне Сучок предложил подняться ближе к вершине, в зону скал и разнотравья. И сейчас я пролезал сквозь заросли на порядочно заросшем склоне, когда он тронул меня за плечо:

— Смотри вон там…

Я обернулся. Внизу, на краю провала, дерево уцепилось за маленький клочок земли в окружении сплошных каменных осыпей. Одинокое и прямое, в сумраке скальной тени. Что ж, поглядим. Мы начали осторожно спускаться.

У земли ствол изгибался, выбираясь из расщелины, а выше тянулся ровно и прямо. Наконец-то.

— Подойдет оно нам?

— Давайте сначала повалим, а потом разберемся, — это Старший.

Мне вдруг стало жаль губить столь упрямое существо. Для Крадущейся — еще пусть, но не просто так. Слишком старательно оно цеплялось за маленькие кусочки почвы, которые каждый день грозили унести с собой осыпи.

Взяв мерную веревку в зубы, я полез наверх. Ветер крутился волчком, взвывая со стороны скал. Страшновато и неуютно.

— Если верить веревке, это она и есть, — я сполз вниз, привязав трос в верхней части ствола.

— Кто "она"? — это Золотце, появился в самый удачный момент, чтоб не отправили по деревьям лазить.

— "Мачта", умница ты наш. Мы ее нашли.

Найти это упрямое бревно — полдела. Сперва мы долго вытаскивали его из скального провала, стараясь сами не загреметь вниз, а потом волокли до берега еще пять дней, прежде чем смогли положить к ногам шаманки. Крадущаяся смерила длину "мачты" шагами, кивнула, подтверждая правильность выбора, и попросила очистить дерево от коры и повесить сушиться над обрывом, привязав лесину за тонкий конец. Вешали уже без меня, пол-луны блужданий по лесу сложились только в одну мечту: о легонько покачивающемся гамаке. Кажется, Гремучка на меня надулась, но я ничем не мог помочь… потому что спал.

Проснулся уже даже не утром — ясным днем. Обнаружил у очага готовую еду и совершенно пустой поселок. Куда все делись-то? После сытной еды выбираюсь за ограду поселка. А-а, вот они где! На небольшой полянке девушки и младшие ребята ваяют какую-то штуку из пучков стеблей тростника: укладывают их слой за слоем, выгибают, мажут какой-то густой желтой вонючей жидкостью из большого котелка. Гремучка моя здесь же.

— Что делаете, девочки?

— "По-пла-вок"… что такое — не знаю, не спрашивай. Крадущаяся объяснила, что и как делать, но не сказала, для чего. Вон рисунок еще нарисовала.

Смотрю на рисунок, что-то вроде каноэ с двумя задранными кверху носами. Да без места для седока. Цельное такое. Ага, вот зачем тростник загибать… чтобы концы вязанок вверх смотрели, ясно.

— А что вы палочками тростник придерживаете? Неудобно и долго…

— Как шаманка показала, так и делаем. Но долго, да. До вечера бы управиться.

— Нет, девочки, это проще по-мужски делать…

Я ухватил руками стебли тростника, выгнул их вдоль уже уложенных, перехватив веревкой.

— Давай, Гремучка, мажь! Мы сейчас живо управимся.

Управились и правда быстро, но руки оказались у меня по локоть в этой желтой жиже. Пахнет хоть и сногсшибательно, однако приятно — листьями. По привычке вытер руки о волосы на животе пониже пупка. На охоте, когда при разделке добычи измажусь, тоже всегда так делаю. Вроде: "Имел я всех зверей вокруг!" Потом вымоюсь, конечно. Ну вот, и эта штука липкая как кровь, я ее так же и вытер. Тут и сообразил, что не то делаю. Ладно, попрошу у Гремучки золы с мыльным корнем, да отмою. Только кажется, я не выспался еще после похода за "мачтой", клонит ко сну. Вздремну чуток, отмоюсь потом…

Я почувствовал, как по губам и подбородку стекает горькая, горячая жидкость. Кажется, в меня вливают какой-то напиток. Причем меня спросить забыли. Кто? какого змея?!

Глаза не хотят открываться. Ну уж нет! Сколько можно спать? С усилием разлепляю веки…

— О! Очнулся, — голос Гремучки, встревоженный почему-то. А где она сама?

— Очнулся, дурак!.. но дурак живучий.

А это Крадущаяся. Почему она ругается?..

— … Я же ничего не делал.

— Разговаривает!

— Угу, не делал. А кто ядовитый состав руками хватал? Да еще и вывозился в нем весь…

— Ядовитый? Так вот почему я сплю.

— Спит он, как же… Попробуй встань, раз уж "проснулся".

— И встану, чего тут пробовать.

Однако все оказалось не так просто. Руки, которыми я хотел ухватиться за край гамака, покрывала крепкая твердая корка. Крепкая? Для меня?! Я изо всей силы сжал кулаки… и чуть не взвыл от боли. Корка лопнула и слетела с кожи скорлупками, содрав вместе с собой и все волосы, которые покрывали руки. Даже слезы на глазах выступили, но я сдержался.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});