Наваждение - Пола Волски

- Это же измена! - Элистэ не могла прийти в себя. - Самая настоящая государственная измена. Его нужно арестовать. Почему никто не заткнет ему рот?

Ее голос утонул в реве толпы. Не имело смысла стараться перекричать ее. Элистэ поставила локти на раму окна, подперев рукой подбородок, и стала наблюдать за происходящим. Мимо кареты шли и вопили возбужденные шерринцы. Листки с напечатанной прокламацией переходили из рук в руки. Мятежный студент продолжал стоять на пьедестале памятника. Несколько наиболее сильных горожан вскарабкались туда же и долго трясли юноше руку, одобрительно похлопывая его по плечам и спине. Пораженная, Элистэ возмущенно покачала головой. Ее реакция не осталась незамеченной. Кто-то со злобным, заросшим густой бородой лицом подпрыгнул к окну кареты, и грязная рука сунула внутрь смятый лист бумаги. Элистэ отшатнулась. Бумага упала ей прямо на колени. Лицо и рука исчезли.

Девушка застыла, ошеломленная этим неожиданным вторжением. Затем медленно опустила глаза на листок бумаги, лежавший у нее на коленях, и смахнула его, брезгливо дотронувшись кончиками пальцев, словно боясь оскверниться от прикосновения или ожидая, что раздастся взрыв. Но ничего подобного не произошло, и, приободренная, она развернула дешевую бумагу и обнаружила, что это грубо отпечатанная газета "Сетования Джумаля, соседа вашего". Глаза Элистэ пробежали по странице. Главную статью под названием "Как нас грабит шлюха" она уже выслушала - это ее читал вслух студент. Другие статьи, более короткие, но столь же злобные, поносили беззаконное правление Дунуласа. Все они были решительными, жестокими и оскорбительными, откровенно подстрекательскими и весьма действенными. Все они, безусловно, принадлежали одному перу, одному уму. Автор писал как бы от имени придирчивого, крикливого, невежественного, развеселого крестьянина по имени "Сосед Джумаль". Очень возможно, что "Сосед" являлся и единственным редактором этой газетенки, лицом, называющим себя "Уисс в'Алёр" - имя его красовалось наверху первой странички и внизу последней.

Губы Элистэ презрительно искривились, когда она увидела псевдо-Возвышенное написание имени в'Алёр. Никто из ее сословия не опустился бы до подобной низости. Самонадеянность этого журналиста со сточной канавой вместо мозгов была просто потрясающей. Она считала, что его следует бросить в тюрьму не столько за его изменнические пасквили, сколько за наглость. Самая гнилая камера в "Гробнице" будет слишком хороша для него.

Элистэ ощутила за спиной прерывистое дыхание и оглянулась. Через ее плечо Аврелия читала "Сетования Джумаля".

- Гнусно! Отвратительно! Возмутительно! - заключила Аврелия.

- Ты говоришь о статьях или об ораторе? Или это одно и то же? Может, этот тощий парень все сочинил? Может, он и есть Уисс в'Алёр?

- Нет, вряд ли, - отозвалась Аврелия. - Он слишком молод, слишком горяч, слишком хорош собой. У него вьющиеся волосы и свежий цвет лица. Зубы, правда, немного кривоваты, но это его не портит. По-моему, помыслы его благородны.

- Мне это не так ясно, как тебе, - парировала Элистэ. - Никому не должно быть позволено выливать помои публично. Его следует бросить за решетку.

- Ты мыслишь на удивление здраво и разумно, - заметила Цераленн. Шум снаружи поутих, и слова бабушки, безо всякого усилия с ее стороны, звучали ясно и отчетливо. Она не соизволила бросить в окно ни единого взгляда. Эти люди перегородили улицы, препятствуют нашему движению, наши глаза вынуждены смотреть на их уродство, ноздри - вдыхать их зловоние, а уши выслушивать их непристойности. Их словесные миазмы отравляют городской воздух, а это невыносимо. Где же полиция, обязанная нас защищать?

Как бы в ответ на ее вопрос полдюжины городских жандармов появились из-за угла Королевского театра и побежали к монументу. Жандармы с ходу врезались в толпу и стали грубо расталкивать замешкавшихся горожан. Юноша на пьедестале заметил их приближение. Не теряя ни минуты, он повернулся и спрыгнул вниз - прямо в гущу толпы. Лес рук поднялся, чтобы смягчить его падение, и он мягко приземлился на ноги. Чудесным образом перед ним возникла свободная дорожка, и юноша помчался по ней сквозь толпу. Сопровождаемый восхищенными возгласами горожан, он нырнул в проулок, толпа снова сомкнулась, и чудесная дорожка исчезла. Жандармы безуспешно старались протиснуться вперед. Сцепленные руки грубо ухмыляющихся и кривляющихся людей мешали их продвижению. Офицер громко скомандовал. Повернув мушкеты, солдаты яростно заработали прикладами, и толпа отступила. Вместо издевательских усмешек послышались крики боли и ярости. Кто-то швырнул булыжник. Камень, вылетев из самой середины толпы, описал дугу и угодил жандарму прямо между лопаток. Тот взвыл от боли, и толпа возликовала. Посыпался град камней, один солдат упал, по лицу его текла кровь. Тогда жандармы вскинули ружья и прицелились. Предупредительный выстрел прогремел над головами бунтовщиков, но те, казалось, его не слышали. Камни дождем посыпались на солдат, которые ответили ружейным залпом, и шестеро шерринцев упали. Двое из них были убиты на месте. На мгновение воцарилось зловещее безмолвие, только раздавались стоны раненых. Жандармы немедленно стали перезаряжать ружья, а толпа свирепо зарычала, словно злобное тысячеголовое чудовище.

К счастью, офицер не терял присутствия духа. Громовым голосом, разнесшимся по всему Кривому проулку, он воскликнул:

- Усмиритель толп! Идет Усмиритель толп!

Озадаченная, Элистэ вопросительно взглянула на кузину.

- Это секретная должность при его величестве, - пояснила Аврелия взволнованным шепотом. - Королевский Усмиритель Шеррина - это чиновник из Возвышенных, чьи Чары покоряют неуправляемые толпы.

- А что он с ними делает?

- Никто не знает, ведь его Чары никогда не были задействованы в полную силу, но, говорят, его методы ужасны. Может, мы еще сами увидим!

Очевидно, такая возможность не пугала Аврелию.

Угроза появления Усмирителя произвела поразительный эффект. Все нараставший до этого накал ярости вдруг разом утих Началось возбужденное бормотание, и толпа загудела в тревожном замешательстве. Воспользовавшись временным затишьем, жандармы перезарядили мушкеты и взяли их на изготовку.

- Расходитесь по домам! - скомандовал офицер уверенно и властно. Именем короля.

Толпа зашумела. Послышалось несколько неопределенных угроз и пара явных проклятий. Многие горожане начали растекаться по прилегающим улицам.

- Уходите немедленно, иначе мы откроем огонь.

Число покидающих площадь увеличилось, но неизмеримо большая часть толпы нерешительно медлила. Раздался стук копыт, и в Кривой проулок ворвался отряд всадников в масках. Впереди скакал человек в широкой черной мантии с гербом короля Вонара. Островерхий черный капюшон с прорезями для глаз целиком закрывал его голову, а на руках были надеты перчатки с когтями, словно у средневекового привидения. Рассекая толпу, всадники доскакали до статуи Виомента и там натянули поводья. Их решительность и зловещий вид возымели немедленный эффект. Послышались крики ужаса; те, кто стоял рядом с памятником, отпрянули назад, многие побежали. Всадники, ни на кого не обращавшие внимания, казалось, замерли, словно безликие идолы. В полнейшей тишине Усмиритель обвел холодным взглядом толпу, медленно поворачивая голову то вправо, то влево. Не в силах выдержать этот жуткий взгляд, горожане стали спасаться бегством. Оставшиеся пребывали в мрачной нерешительности. Из-под огромного черного плаща Усмирителя показалось длинное узкое приспособление, что-то вроде мушкета, только пошире и подлиннее. Однако, в отличие от мушкета, эта вещь была серебряной, и приделанные к ней стеклянные линзы, блестящие изогнутые проволочки и металлические колесики сверкали и переливались.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});