Чужой из психушки (фрагмент) - Владимир Круковер

— Значит, ты мне теперь обязан? — обрадовался я. Меня не оставляла надежда урвать у пришельца хоть пару сотен долларов.

— Ни в коей мере, — сказал Бе. — Ыдыки ни кому и ни в чем не бывают обязаны.

— Но икру ты же мне дал?

— Могу дать еще, — туманно сказал Ыдыка Бе. — Икры много.

Он дернул хвостом и на столе образовались дополнительные баночки. Была икра осетровая и стерляжья, икра чавычи, кеты, горбуши и кижуча. Белужья икра отличалась оригинальной упаковкой. Икра нежной симы, которая на нерест не поднимается выше Амура, была расфасована в обычные бутылки из-под кефира. Давненько я не видел таких бутылок. Видимо, эту икру не солили серийно, а лишь для себя, частным образом. В баночках из-под майонеза стояла паюсная икра с Байкала; там, в Чеверкуйском заливе водится небольшое количество нежнейшего осетра.

— Послушай, а ваша энергетическая схватка вреда людям не принесла? спросил я, памятуя о некоторых необычайных происшествиях, явно связанных с проказами психованного пришельца.

— Особых — нет. Главный реализатор издательства "Лечо" напился в зюзю и поссорился со своим шефом — главным редактором. А тот, сгоряча, чуть не поссорился с босом, но вовремя остановился. Вот и все.

— А баксов не дашь? — жалобно спросил я опять.

Кот прекратил есть, обернулся, оскалился и выпрыгнул в форточку. Я подбежал к окну. Кот парил над землей, как коршун. Да, Ваське будет, что вспомнить, когда Ыдыка Бе уберется из его тела!

24. История господина Брикмана

Дурак — это человек, считающий себя умнее меня.

С. Лец

Ыдыка Бе, несмотря на свое обширное могущество, все же ошибался, утверждая, будто энергетическое безумство в районе издательства "Лечо" не имело других последствий, чем пьянка реализатора и остановленная горячность главного редактора. Произошло еще одно происшествие, и произошло именно в той мере, в какой могло произойти. Оно произошло не с печально известным нам Штиллером, который, наверное, уже сотни раз проклял тот момент, когда связался с писателем-подельщиком и с которым некоторое время ничего происходить не будет, а с незнакомым ему профессором Дормидоном Исааковичем Брикманом, попавшим в автоаварию в месте, далеко отстоящем от Москвы. А именно — в Калининграде, бывшем немецком портовом городе. Этот профессор теперь долго будет присутствовать на страницах нашей, чрезвычайно правдивой повести, хотя его странная история всего лишь получила толчок при участии Ыдыки Бе, а в дальнейшем с ним никак не состыковывалась. Описание его страданий мы постараемся выделить другим шрифтом, дабы те, кому они близки по духу[20], могли читать их не как вставное произведение, а цельно, перепрыгивая через главы. Действительно, если вдуматься, зачем, спрашивается, невинному читателю впитывать информацию о каком-то, неизвестном ему Ыдыке Бе, ежели он от его затуманенного сознания не пострадал? Что он, психиатр галактический, что ли?

В общем, переходим к профессору. Действие происходит в следственном изоляторе города Калининграда. Это бывшая немецкая тюрьма. Изменений немного, разве что в камеры для двух человек стали сажать по восемь зеков, решетки накрыли дополнительно "зонтами"[21], чистоту помещений сменили неровными набросами штукатурки на стены, а все оставшееся покрасили суриком. По ходу повествования у нас будут появляться новые герои, прямого отношения ни ко мне, ни к Штиллеру, ни к Ыдыке Бе не имеющие. Поэтому я, как в пьесе, сразу приведу их список.

Васильев А.С. - полковник, рост 1 м 60 см с фуражкой, начальник ИТУ-9.

Момот О.А. - сторожевой врач, монофоб, кончил фармацевтическое отделение, ЗКС[22] 1-й степени, начальник медсанчасти ИТУ-9.

Ковшов А.Ж. - псевдоним Толя-Жопа, прапорщик, служит в ИТУ-9 17 лет.

Токарев В.Г. - зам. по режимно-оперативной части, варяг, имеет хорошую библиотеку.

Андреев С.В. - молодой следователь, осведомитель КГБ, культурист.

Дубняк А.А. - директор школы для зэков, в детстве обладал зачатками

интеллекта.

Волков В.В. - зубной врач, человек порядочный, алкоголик.

Батухтин П.П. - начальник оперативной части, капитан, параноидальная

мания преследования, имеет двенадцатикратный бинокль.

Лазун Н.А. - начальник отряда, из охранников уволился своевременно, поэтому в действии пьесы не участвует.

Свентицкий О.П. - начальник инвалидного отряда, белорус, учится на юрфаке заочно.

Рита, Виолета, Римма — прапорщицы, отличаются огромными задницами и повышенным сексуально-служебным рвением,

Дарса Хазбулатов, Турсун Заде, Рубен Алиев — конвой "Столыпина[23]".

Владимир Верт — зэк, аферист, поэт; тюремные клички: "Адвокат", "Мертвый Зверь", "Марсианин"; герой иронических детективов В.Круковера

***

Профессор Дормидон Исаакович Брикман проснулся от зуда в левой руке. Он почесал кисть и напряженно вслушался в настроение прямой кишки. Он знал, что даже легкий зуд в этом неэстетичном месте может пролонгироваться болями, спазмами, повышением температуры и полностью сломать рабочий день. А у Дормидона Исааковича на сегодня были запланированы многие важные мероприятия, среди которых получение зарплаты и встреча с польскими коллегами были не самыми важными. Хотя, что может быть важней зарплаты или встречи с иностранцами? Откроем секрет. В этот день профессор должен был встретиться с очаровательной Гульчара Тагировной, тридцатилетней дамой, обещавшей дать, наконец, ответ на давнее предложение Дормидона о совместном шествии по каменистым тропам науки к ее сияющим вершинам.

(Да простит читатель назойливого автора за столь длинный и неуклюжий абзац в самом начале этого сказания о профессоре, пострадавшем от ненормального пришельца. Я никак не могу решиться вступить в сумрачное болото реальности. Бедного Брикмана буквально через пять минут ждут такие потрясения, такие испытания, что у меня рука не поднимается подтолкнуть стрелку часов. Более того, я вынужден предварительно рассказать о некоторых проблемах, стоящих перед людьми, страдающими щекотливой болезнью, проявления которой концентрируются сзади. Скажу искренне и прямо — геморрой — это плохо. Человек с геморроем похож на гибрид эксбициониста с обезьяной. Он постоянно испытывает зуд в некоем интимном месте, ужасно боится запоров и с повышенной щепетильностью воспринимает отхожие места. Нельзя не подметить, что геморроеноситель может считаться одновременно и несчастным, и счастливым человеком, чем наглядно иллюстрирует теорию Эйнштейна. Счастье его в период затухания геморроидальных симптомов не поддается описанию.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});