Нибелунги. История любви и ненависти - Ольга Крючкова

– Мой король и дорогой брат! – фальшиво воскликнул он. – Как я рад твоему возвращению!

Братья обнялись. И принц тотчас перевёл взор на Брунхильду: красота девы поразила его. В ней было что-то дикое, необузданное и в то же время притягательное. Гизельхар поклонился Брунхильде, то ответила ослепительной улыбкой.

– Я также рад, что ты нашёл ту, которую восхваляют шпильманы, – добавил Гизельхар. – Но теперь я вижу, что шпильманы лгут. Северная дева уже красивее, чем в песнях…

Гизельхар закончил короткую приветственную речь, уступив место Утте. Королева-мать цепким взором вперилась в Северную деву. Интуиция подсказывала ей: эта жрица из святилища Одина принесёт Бургундии немало бед. Но переубеждать Гунтара по этому поводу было бесполезно.

Брунхильда почувствовала настороженность со стороны Утты тотчас вышла из положения, преподнеся ей щедрые подарки. Утта немного смягчилась, решив, что время покажет.

В этот же день Гунтар во всеуслышание объявил о подготовке к двум свадьбам: его и Брунхильды, а также Зигфрида и Кримхильды. Ворбетамагус ликовал: будет пир, вина и мяса хватит на всех!

Тем временем Утта не теряла времени даром. Понимая, что старший сын ослеплён Брунхильдой, они и слова не произнесла против неё. Но всё же не преминула напомнить:

– Гунтар, подумай, что скажет епископ! Брунхильда – язычница! Она не почитает Логоса! Обряд бракосочетания[38] не сможет состояться в арианской церкви.

Гунтар на мгновение задумался.

– Значит, она примет нашу веру. Я поговорю с ней. – Пообещал король.

Утта улыбнулась: по крайней мере, она добилась хотя бы небольшой победы.

– Лучше это сделаю я, дорогой сын.

Гунтар покинул покои матушки и та тотчас призвала к себе Брунхильду, сообщив будущей королеве о решении короля. Брунхильда выслушала речь королевы-матери покорно, потупив очи в долу. И, разумеется, согласилась принять арианство: настолько велико было желание жрицы править Бургундией.

Однако, вернувшись в свои покои, Брунхильда поделилась со Сигнё, служанкой прибывшей вместе с ней с Фюн.

– Утта и король заставляют меня сменить веру! – негодовала она. – И я согласилась! Иначе не видать мне короны!

Сигнё прекрасно понимала состояние госпожи и не преминула высказать своё мнение:

– Соглашайтесь госпожа! Другого выхода нет! Почитать Логоса можно лишь для вида. Мы найдём укромное место и сделаем святилище Одина. Никто ни о чём не узнает.

Брунхильда облегчённо вздохнула, оценив мудрость Сигнё.

На следующий день епископ Ворбетамагуса совершил крещение Брунхильды. Северная дева, облачённая в одну лишь тонкую сорочку, вошла в специальный крестильный бассейн. Епископ сотворил надлежащие молитвы. После чего невеста короля вышла из воды уже арианкой. Мокрая рубашка плотно облегала её молодое стройное сильное тело, подчёркивая округлости грудей и бёдер. Гунтару, присутствовавшему на обряде, достаточно было бросить лишь взгляд на невесту, дабы плоть его затрепетала. Однако, Зигфрид, стоявший подле короля, не мог оторвать взор от будущей королевы. Его также охватило плотское желание…

* * *

На берегу Реймса раскинулись шатры – праздновали сразу две свадьбы. Ради такого случая из Кастра Ветеры прибыли родители Зигфрида со свитой и подарками. Зигмунд был подчёркнуто вежлив и внимателен с супругой, расточал шутки и всячески выказывал свою радость. Зиглинда опасалась лишь одного: дражайший супруг напьётся до беспамятства и начнёт волочиться за каждой юбкой. Но Зигмунд вёл себя вполне достойно. Но немного выпив вина, он шепнул сыну:

– Кримхильда, безусловно, хороша… Но Брунхильда – страстна… Гунтар ещё не понял, чем обладает…

Этих слов отца было достаточно, чтобы Зигфрид окончательно потерял покой. На протяжении всего пира он старался не сводить глаз с Кримхильды, но удавалось ему это с трудом. Ибо нечто неведомое, некая потусторонняя сила, так и подталкивала его взглянуть на Брунхильду. Та же буквально купалась в лучах мужского внимания и восхищения. И лишь изредка удостаивала вассала своего мужа взглядом. Но этого было достаточно, чтобы взволновать Зигфрида и забыть о Кримхильде.

От внимания Кримхильды не ускользнуло, что её супруг напряжён и рассеян. Она решила: слишком много волнений и впечатлений. Пройдёт два-три дня и Зигфрид станет прежним. Но она и предположить не могла, что прежним Зигфрид не станет никогда.

…Первая брачная ночь разочаровала молодую королеву. Она не испытала наслаждения на брачном ложе, хотя Гунтар и радел над её телом изо всех сил. Брунхильда лежала подле храпящего мужа, не в состоянии сомкнуть глаз. Не выдержав, она поднялась с ложа, накинула пелисон и выскользнула из спальни. Ноги сами принесли её к покоям Кримхильды. Дверь была слегка приоткрыта. Слуги, постельничий, чрезмерно выпив вина, сладко спали на своих постах. Кримхильда огляделась и прислушалась: в королевской резиденции царила полнейшая тишина.

Она отворила дверь и вошла в спальню Кримхильды. В помещении было тепло: догорал очаг; в двух масляных римских лампах едва теплился огонь. Скудные отблески света выхватили из полумрака просторное ложе. Брунхильда приблизилась к нему… На ложе раскинулся обнажённый Зигфрид, меховое одеяло едва прикрывало его до пояса. Королева невольно залюбовалась им, ощутила нахлынувшее волнение и… желание. Кримхильда, утомлённая ласками мужа, закутавшись в одеяло, мирно спала.

Королева осторожно стянула одеяло с Зигфрида. Перед её взором предстал мощный мужской орган… Невольно она сравнила его с органом короля. Увы, никакого сравнения. Невольно королева испытала зависть и ненависть к Кримхильде: Зигфрид был моложе Гунтара, красивее и привлекательнее как мужчина.

Королева ощутила острое желание дотронуться до органа Зигфрида. Она склонилась над телом вассала, слегка коснулась органа рукой, а затем припала к нему языком в порыве страсти. Зигфрид застонал во сне от удовольствия, а затем открыл глаза.

– Кримхильда… – прошептал он, спросонья воззрившись на спящую жену. – Кримхильда… – снова позвал он, но жена в ответ лишь перевернулась на другой бок.

– Это я, Брунхильда… – наконец, прошептала королева, оторвавшись от своего приятного занятия.

Зигфрид рывком присел на ложе, взирая то на свой возбуждённый орган, то на Кримхильду.

– Это сон? – вопрошал он сам себя.

– Нет… – ответила ночная гостья. – Я из плоти и крови… И я жажду тебя прямо сейчас…

Брунхильда скинула с себя пелисон и предстала перед Зигфридом обнажённой.

– Возьми меня… – прошептала она.

– Но… – растерялся тот. – Уходи… Мы не должны… Кримхильда проснётся…