Ричард Длинные Руки - Гай Орловский

– Какой?

– Догадайтесь с трех раз.

Бернард задумался, Асмер же, более быстрый, вскричал обрадованно:

– Ну, еще бы! Как я сразу не подумал? Рудольф, ты не такой дубина, как выглядишь. Дик уже свободен от клятвы служить принцессе, но еще не принес клятвы другому господину! Так что все, что найдет на ничейной земле, в самом деле станет его собственным.

Я привстал в стременах, глаза жадно шарили по долине. Сверкающие горы все так же далеко, слева темный лес, вон там глубокий овраг, два одиноких дуба, огромная береза со сросшимися стволами…

– А что ты надеешься найти? – спросил Бернард с легкой насмешкой.

– Меч, – ответил я. – Длинный меч с извилистым лезвием… Черная рукоять…

– Ого, – сказал Бернард уважительно. – Я слышал о таких мечах… Но ты откуда знаешь?

– Можно мне чуть отлучиться? – крикнул я.

Не дожидаясь ответа, дернул повод, конь повернулся нехотя, уже слышал, хитрюга, о скором привале. Я ударил каблуками в бока, конь пошел ленивой рысью. Я жадно осматривал с высоты седла все ямки, а когда взгляд зацепился за темную груду, сперва не поверил глазам.

Конь остановился сам. Я соскочил на землю, ноги сами понесли к находке. Металлический шлем лежит отдельно, обглоданный череп выкатился, из пустых глазниц уже торчат зеленые стебли. Панцирь почти цел, только смялся, словно выпавшее из гнезда на высоком дереве яйцо. В дыры и трещины проникли жуки, черви, муравьи, источили плоть. Я с омерзением видел только гладко обглоданные кости.

Меч тускло блестит в трех шагах. Трава поднялась, почти скрыла, но меня внезапно тряхнуло так, что я скрючился, присел. В животе появилась холодная резь. Перед глазами мелькнула жуткая картина, что не успей тогда с кинжалом, то здесь лежал бы я, а не этот… этот скелет.

На подгибающихся ногах доковылял, присел. Пальцы потянулись к рукояти и застыли в воздухе. Пурпурные ножны, похожие на застывший луч вечернего солнца, золото по ободку, золотая полоска до самого суживающегося кончика, похожая на генеральский лампас, выпуклые накладки, тоже из золота. Середину ножен занимают сцены битвы людей с драконами, но я уже не мог оторвать взгляда от прекрасной и зловещей рукояти, крестообразной, с ребрышками для пальцев и округлой на конце.

Осторожно коснулся, но пальцы сомкнулись с такой жадностью, словно я догнал уходящий поезд и успел ухватиться за ручку двери. Меч начал выдвигаться, блестящий, как зеркало, обоюдоострый, с острейшими даже с виду краями и суживающимся лезвием. Меч огромен, лезвие блестит, как ледяная сосулька, слегка извилистое и в то же время прямое, длинное, узкое… а рукоять широкая, рассчитанная на широкую мужскую ладонь.

По всему телу прошла волна. Я разогнулся уже с мечом в руке. Рифленая рукоять лежит в ладони как влитая. Я вскинул меч к небу. По всему телу пробежала дрожь.

За спиной послышался стук копыт. Я медленно повернулся, узнав по шумному храпу коня Бернарда. Старый воин остановился в трех шагах. Я увидел застывшее лицо, в глазах безмерное удивление.

– Святые небеса! – выговорил наконец Бернард. – Меч!.. Извилистое лезвие… черная рукоять!..

Я указал за спину.

– Там еще доспехи. Правда, они… не в порядке.

Бернард покачал головой. Огромное мясистое лицо даже побелело от волнения. Он обернулся, крикнул таким зычным голосом, что конь недовольно прянул ушами, а я и вовсе присел к земле, как от внезапного раската грома над головой:

– Ланзерот!.. Ланзерот!..

Привал сделали неподалеку, раньше намеченного срока, безумно обрадовав измученных волов. Собрались все, даже священник вышел и смотрел на меня подозрительно, исподлобья. Принцесса сияла, а когда ее взгляд падал на меня, в ее чистых глазах вспыхивали веселые искорки.

Бернард велел:

– Покажи им!

Меч пошел из ножен неожиданно легко. Даже легче, чем в прошлый раз. Я ощутил недобрую тяжесть в руке. Пальцы стиснули рукоять с радостным ожиданием чуда. Я поднял меч острием кверху, как тогда. На отточенном кончике нестерпимо ярко засверкало багровое солнце. Крестообразная рукоять как будто вросла в ладонь. Я опустил меч горизонтально, меч казался продолжением руки.

Рудольф хмыкнул. Я вздрогнул, нервы на пределе, только глаза Ланзерота ничего не выражали. Я неуклюже взмахнул мечом, сделал выпад, как должен делать воин в моем представлении, развернулся и несколько раз взмахнул мечом направо и налево.

Бернард и Асмер переглянулись. Ланзерот снова смолчал, а Рудольф сказал ревниво:

– Как оглоблей… Таким мечом!

– Дурень, – согласился Бернард гордо, – но зато какой здоровый! Все-таки это ж двуручный меч.

Я опустил взгляд на рукоять. Там еще немного места, но не на вторую ладонь, а так это на два-три пальца.

– Ладно, – сказал Бернард. – Я знаю, что вы все думаете. Простолюдин с мечом! Но мы сами ему обещали. Он имеет право на любую находку. А что нарушение, так что-нибудь придумаем.

Ланзерот вскинул бровь, она красиво изогнулась. Он сказал только одно слово, но значило оно очень много.

– Мы?

Бернард подбросил в костер веток, развел руками.

– Ланзерот, ты знаешь, я сам хотел парня оставить в ближайшем селе. Но сейчас…

Ланзерот брезгливо поморщился.

– Что? Пророческий сон?.. Не по-мужски верить в сны. Иной раз совпадает, но чаще ведет в трясину. Мужчина должен смотреть правде в глаза.

Бернард покачал головой.

– Ты как хочешь, тогда я попрошу принцессу рассудить. Я бы Дика взял с собой. Правда, погибнет через недельку-другую, но грех не попользоваться его возможностями. Я ж говорю, с паршивой овцы хоть шерсти клок!

Принцесса смотрела внимательно. В ее чистых глазах была такая душевная доброта, что у меня снова защемило сердце, страстно восхотелось опуститься на колени… нет, упасть с размаха и преданно смотреть в ее лицо снизу вверх, смотреть с рабским обожанием.

– Как ты узнал, что там меч?

– Мне просто снилось, – ответил я торопливо. – Просто снилось!.. А когда сегодня я увидел вот те сосны… я подумал… только подумал, хоть это и смешно, что я там… ну там то, что я видел, когда летал…

Асмер сказал саркастически:

– Ах, он летал!

– И все совпало? – спросила она серьезно.

– Нет, – признался я.

– А что не так?

– Неподалеку было дерево, – ответил я. – Я рассмотрел хорошо! Огромное, с черными растопыренными ветвями.

– Мертвое? – спросила принцесса. – Могло рассыпаться в труху.

Ее глаза блестели, ей явно очень хотелось верить в мой сон. Я покосился на высокомерного Ланзерота, хмурого Бернарда, вздохнул, развел руками:

– Мертвое, без листьев, но крепкое, хоть и с отвалившейся корой. Ствол блестящий, без единого дупла. Такое не скоро станет трухой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});