Великие загадки мира искусства. 100 историй о шедеврах мирового искусства - Елена Коровина

Жалостливо глядя на полотно, москвичи рассказывали друг другу, что автор изобразил на картине собственное горе: его любимую девушку насильно выдали замуж за богатого сановника. А что мог поделать бедный художник?! Только изобразить самого себя рядом с любимой. Видите молодого чернобородого человека с горящим взглядом, что стоит, скрестив руки, в правом углу картины? Это он, Василий Пукирев.

Потому так и пронзительна, страстна вся картина. Видно, работая над ней, художник хотел перенести на холст случившееся несчастье, облегчить свое горе. Как мог, отомстил проклятому богачу – состарил его до невозможности. И что поразительно – тот вскорости и умер. Но и это не помогло: любимая Пукирева не вернулась к живописцу, а ушла в монастырь.

На самом-то деле история была несколько иной. Нет, несчастная любовь у художника Пукирева действительно имела место. Василий был влюблен в родственницу своего приятеля, художника Сергея Варенцова – Прасковью Варенцову, но Пукирев был беден, никому не известен, и родители насильно выдали девушку замуж за богача. Но на эту историю наложилась и другая: сам Сергей Варенцов влюбился в дочку богородского купца Софью Рыбникову, но ее родители тоже выдали дочь замуж за нелюбимого, зато крайне богатого купца первой гильдии Андрея Корзинкина.

Существовала даже легенда: сначала Пукирев изобразил на картине справа своего друга Варенцова. Но тот оказался недоволен таким «компроматом». И тогда, чтобы никто не признал Варенцова на картине, Пукирев пририсовал ему усы и бороду. На самом деле ничего художник не пририсовывал – это сам он, Василий Пукирев, носил бороду с усами. Это себя он изобразил, памятуя о собственной любовной драме. За доказательством ходить не надо: достаточно взглянуть на автопортрет тех же лет, чтобы понять – на картине в качестве шафера изображен лично Пукирев.

Между прочим, семейная жизнь Сони Рыбниковой и миллионщика Корзинкина сложилась неплохо. Купец вскоре умер, оставив жене огромное состояние. А вот жизнь Прасковьи Варенцовой, любимой девушки Пукирева, с нелюбимым мужем не задалась. Говорили, что муж ее хоть и не был ни стар, ни дурен собой, но жену юную тиранил почем зря. Уж такой злой у него был характер. И Пукирев знал об этом. Но что он мог сделать? Только написать картину, где и выплеснулось на холст все его горе.

Неравный брак. 1862

Но картина не просто изображение жизни, но и художественный образ. На ней не нарисуешь красавицу невесту рядом с молодым женихом – этак ведь никакой драматической коллизии не передашь. Вот и Пукирев решил, что на холсте рядом с юной беззащитной девушкой предстанет эдакий Кощей Бессмертный ужасающего вида.

Но чтобы изобразить такового, требуется натура. Художник быстро нашел своего «жуткого старикашку». Им оказался князь Павел Цицианов – высохший и истлевший от времени на вид, но на самом-то деле – милейший человек, меценат, помогающий начинающим художникам. Вот и для «Неравного брака» Цицианов позировал бесплатно, зато в собственных орденах.

Надо сказать, что в то время тема неравного брака являлась весьма актуальной для российского общества. Родители сплошь и рядом безжалостно выдавали дочерей без их согласия за богатых стариков, пытаясь поправить свое материальное положение. Дошло до того, что девицы, попадающие в такую жуткую ситуацию и не имеющие возможности ни к какому сопротивлению, ибо по закону они находились в полной зависимости от родительской или опекунской воли, начали травиться и резать себе вены. Газеты постоянно печатали материалы о том или ином самоубийстве очередной бедной девушки.

Трагическая и впечатляющая картина Пукирева оказалась на волне общественной жизни. Стоит только вспомнить, что, когда отчеты о «неравных браках» в Российской империи легли на стол государя императора, их предваряла небольшая копия полотна Пукирева. Ну а когда вышел закон Священного синода, по которому запрещался брак, если жених был на 20 лет и более старше невесты, Пукирев почувствовал себя причастным к этому общественному событию. Получается, что именно его картина помогла многим бедным девушкам избежать печальной участи.

Однако себе он помочь уже не смог. Более того, его больной мозг уже полностью уверился, что возлюбленная была отдана на поругание старику-упырю. Потом его распаленному уму стало казаться, что его преследует собственная картина. Он начал писать ее уменьшенные копии, на одной из которых расписался черной траурной краской прямо на своем изображении. Постепенно Пукирев спился, начал скитаться по чужим домам, жил на подачки друзей и умер в бедности и безвестности 1 июня 1890 года. Словом, хоть он и рисовал другие полотна, был академиком живописи, но в народной памяти остался только как художник одной картины. Зато какой!

Его картина уже давно жила собственной жизнью. Москвичи рассказывали друг другу, что полотно оказывает почти мистическое влияние на публику. Старики, готовящиеся жениться на молоденьких, совершенно не могут перед ней находиться: у одного начинает страшно болеть голова, у другого – сердце, а кто и вовсе сознание теряет. Недаром зрители прозвали картину «Кощей с невестой». Сам Репин рассказывал, что «Неравный брак» «много крови испортил не одному старому генералу да чиновнику». А известный писатель-историк Н. Костомаров лично сознался друзьям, что, увидев картину Пукирева, отказался от намерения жениться на молодой девушке.

Да и с девушками на выданье, смотревшими на картину, начинало твориться что-то неладное. То жених предложение обратно возьмет, то свадьба разладится, а то и после венчания брак несчастливым окажется. Ну а уж когда одна курсистка, собиравшаяся под венец, выйдя из галереи, бросилась под колеса проезжавшей конки, среди московских невест прочно утвердилось поверье: нельзя смотреть на картину Пукирева перед свадьбой. В иное время – пожалуйста, а перед свадьбой – нельзя!

И последняя загадка «Неравного брака». Для современного зрителя она непонятна, потому что обычаев того времени мы не помним. Но для современников создания полотна эта загадка легко разгадывалась. Тогдашние зрители, смотрящие на картину, понимали главное: происходящее на ней действие еще не венчание – это только обручение. Ибо на невесте надето платье с большим декольте, обнажающем и плечи и грудь, что абсолютно не дозволялось при самом таинстве венчания. Но главное, над невестой и женихом шаферы не держат золотых венцов, полагающихся при совершении обряда. Да и не сам жених надевает на пальчик девушки обручальное кольцо, а всего лишь священник. То есть все происходит не по чину венчания, но по возможности пока еще обручения.

Словом, еще есть время. Венчание как невозможность поворота событий еще впереди. И можно одуматься. Не губить свою судьбу. Не потому ли шафер, которому на венчании положено держать венец над невестой, столь пристально смотрит на нее? Может, она одумается и все еще можно будет изменить? Не потому ли Пукирев столь истово повторял и повторял сюжет своей картины, что все время на что-то надеялся? Ведь это только обручение. Еще не венчание. Все можно изменить!..

Мистика красоты

Иван Николаевич Крамской (1837–1887) традиционно считается главой русской реалистической живописи, вождем передвижников. Но удивительное дело: посреди сотни реалистических работ, созданных Крамским, самыми известными и притягательными остались полотна мистические и таинственные.

Правда, о мистике Крамской не помышлял. Своих «Русалок» он задумал как полотно «по народным мотивам», взятым из «Майской ночи» Гоголя. Вот только вышло странноватое зрелище: тяжелый лунный свет, колдовское затягивающее озеро, призрачные русалки, вышедшие на ночной берег… Устроители первой выставки Товарищества передвижников (1871) повесили эту жутковатую картину рядом с трогательным пейзажем Саврасова «Грачи прилетели». И случилось невиданное: не понравились ночным русалкам дневные птицы – в первую же ночь пейзаж упал со стены.

Собиратель Третьяков купил оба полотна. «Грачей» повесил в свой кабинет, а «Русалкам» никак не мог найти места – перевешивал из комнаты в комнату. Он и раньше сталкивался с капризными творениями. Если какому-то полотну не нравился «сосед», картины начинали воевать – то краска полопается, то рама треснет, а то и вовсе одна из картин на пол рухнет. Но «Русалки» повели себя хуже всех – из залы, где их пристроил Третьяков, по ночам стало раздаваться заунывное пение. Там отказались убираться служанки. А дети Третьякова боялись даже ходить мимо. Увидев однажды картину ночью при свете лампы, 6-летняя дочка Павла Михайловича Верочка подняла страшный крик. Девочке показалось, что русалки зовут ее к себе, в свой жуткий и призрачный мир.

Третьяков и сам начал замечать, что, как только подольше побудет возле «Русалок», чувствует страшную усталость. Потом и посетители стали поговаривать, что рассматривать сцену из «Майской ночи» тяжело. А затем по Москве пошел слух, что какая-то барышня, насмотревшись на картину Крамского, утопилась в Яузе. Хорошо, что старушка нянька, жившая в семье Третьяковых, присоветовала: «Повесьте картину в самый дальний угол, чтобы на нее свет не падал. Трудно русалкам при солнечном свете, оттого они даже ночью не могут успокоиться. А как попадут в тень, разом перестанут колобродить!» Так и сделали. С тех пор, если речные девы на полотне и поют свои русалочьи песни, посетителям это не мешает.