Горячая линия (СИ) - Резник Юлия

Справедливо… Захар растер виски. Было поздно. За этот вечер столько всего случилось, что у него кругом шла голова.

— Знаешь что? Давай мы как-то переспим с этой мыслью. Все хорошенько обдумаем. А завтра решим, как будет.

Наверное, желая поскорее от него отделаться, Варвара кивнула. Прежде чем уйти, Захар бросил на нее еще один задумчивый взгляд. А вернувшись к себе, поднял на уши всех своих юристов. Он хотел знать все. Как она жила все это время, чем жила, и… с кем.

Глава 22

— Кошмарно выглядишь! Что там с тобой в этом туре делали?!

— Ну, спасибо, Надь… — криво усмехнулась Варя. — Ты тоже, кстати сказать, на модель не тянешь.

— И то так. Я вчера напилась. С горя. Эй, народ! Смотрите, кто к нам приехал!

— Да тише ты! Я буквально на пару минут. Маму проведаю и домой. Отсыпаться.

Варя погладила сына по голове и подтолкнула к лестнице.

— Ну, к Серафиме-то все равно зайди.

— Зайду, — пообещала Варвара.

Она уволилась из дома престарелых не так давно. Каких-то полгода назад, когда пришла пора выходить из декрета. А вот с работой на горячей линии Варя завязала сразу. Просто не смогла быть там, где ей все напоминало о Захаре. Слишком сильную боль ей причиняли воспоминания.

Зато она нашла другой способ помогать Кир Санычу. Благодаря ее социальным сетям о телефоне доверия узнали тысячи и тысячи людей. Некоторые из них обратились за помощью, а некоторые, напротив, согласились помочь. Да и о доме престарелых Варя тоже не забывала. Продолжая постить веселые скетчи, она практически полностью перекрывала основные потребности постояльцев. На ее призывы помочь охотно откликались и большие компании, и маленькие, и просто обычные люди. Например, стоило Варе написать, что её старички заросли за зиму, как тут же поступало с десяток предложений от самых разных парикмахерских. А если она жаловалась, что те заскучали — для них очень быстро находилась пара билетов в кинотеатр или путевка в какой-нибудь санаторий.

— Так по какому поводу была пьянка?

— Отмечала начало холостяцкой жизни.

— Опять? — усмехнулась Варя. Последние годы Надя так и встречалась с Василием. Точнее, они то сходились, то со скандалом расходились вновь. И каждый раз причиной их расставания становилась Васькина мать. — Не переживай. Помиритесь.

— Нет. Не помиримся. Я не хочу. Только время рядом с ним теряю. А мне уже двадцать девять!

— Это немного.

— Угу. Ты так говоришь, потому что у тебя есть Макс! А мне рожать надо.

— А ты Ваське говорила о том, что хочешь детей?

— Нет. Что толку? Он без мамочкиного одобрения ни за что на это не пойдет. — Надя хрустнула пальцами. — Я больше так не могу, Варь, правда. Это же ненормально! Мама то, мама сё… Да разве это мужчина?! Слушай, а может, мне для себя родить? Как ты! И к черту этих мужиков. К черту!

— От них не так просто избавиться, — нахмурилась Варя. Даже сейчас, находясь за сотни километров от Захара, она не ощущала себя в безопасности. Сердцем чувствовала, что он теперь не оставит их с Максом в покое. Знала, что будет так! Но в большей степени ее беспокоило даже не это. Варю пугало то чувство, что зудело внутри, когда она думала о том, что Захар вошел в ее жизнь снова. Потому что оно было неправильным. Стыдным! Влекущим за собой целую кучу проблем, которые ей не нужны были и даром. Поэтому ей очень важно было остыть. И хорошенько обдумать случившееся. Упорядочить в голове. Как-то взять под контроль эмоции, которых она от себя, признаться, вообще не ожидала. А для этого ей требовалось время.

Чтобы отсрочить новую встречу и необходимость что-то решать прямо здесь и сейчас, она и сорвалась с места посреди ночи. Хорошо, что удалось купить билет на более ранний рейс. Не то бы пришлось куковать в аэропорту. Наверняка её бегство выглядело очень глупо, впрочем, ей было плевать.

— Но у тебя же вышло?

— Не по моей воле.

— Да уж. Кстати, я до сих пор считаю, что тебе нужно подать на этого козла в суд! Или просто назвать его имя. А дальше его твои поклонники без всякого суда распяли бы! Только представь, что осталось бы от его лелеемой репутации, если бы общественность узнала, как он с тобой поступил!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Эй! Тормози. Я не стану этого делать. Не стала тогда, а теперь уж и подавно не буду. По крайней мере, специально.

— А не специально?

— А не специально он вполне это может сделать и сам.

Макс споткнулся, и Варя крепче вцепилась в маленькую ручку, чтобы не дать сыну упасть.

— О чем это ты? — сощурилась Надя. — Только не говори, что он объявился!

— Это была случайная встреча.

— И что? — Надька даже открыла рот. — Ну, что ты молчишь? Он видел Макса?! А если да, что сказал?

— Сказал, что теперь его не оставит.

— Его? Или вас?

Варя заправила за уши упавшие на лицо волосы и раздраженно уставилась на подругу, уже пожалев, что вообще решила с ней поделиться.

— Нас нет. И никогда не было.

— Ой ли? А кто до сих пор шарахается от мужиков?

— Я не шарахаюсь. Мне просто не до них.

— Ну-ну! — недоверчиво хмыкнула Надя, — ты лучше расскажи, как он объяснил то, что тебя бросил.

Варя остановилась у двери, ведущей в комнату матери. Потерла лоб. Она миллион раз задавала себе этот вопрос. Придумывала какие-то оправдания, способные объяснить ей поведение Захара. Но все они и близко не соответствовали действительности. Ну, надо же… Он был бесплодным. Наверное, ей следовало догадаться. Ведь это объясняло все! Начиная от его зацикленности на сексе, от непреодолимого желания доказать свою состоятельность в нем, до непоколебимой, ничем не прошибаемой уверенности в том, что она не может быть беременна от него ни при каких обстоятельствах. Да и легкость в отказе от контрацепции… Это ведь объясняло тоже. Только вот Захар был настолько мужчиной… Что ей даже в голову не приходило, что у него могут быть такие серьезные проблемы. Серьезные даже не столько с точки зрения физического здоровья, сколько чисто психологические. Для любого мужчины бесплодие — серьезный повод усомниться в собственной состоятельности. А для такого брутала, как Захар — это вообще что-то сродни приговору. Варя, наконец, поняла, что его сломало…

— Он был уверен в том, что бесплоден.

— Серьезно? — Надя открыла рот. — Ну, ничего себе. И ты ему веришь?

— Да. Не вижу причин, зачем бы он стал мне врать.

— Но как тогда он забацал Макса?

— Надя!

— Ну, что? Мне надо было сказать «зачал»?

— Как вариант.

— Смысл вопроса от этого не поменялся бы. Так, как?

— Откуда мне знать? Может быть, ему поставили ошибочный диагноз. Или в какой-то момент он выздоровел.

— Ты что, у него не спросила?

— Нет! Я… вообще повела себя как полная дура. Так разозлилась, что…

— Дала ему в морду?!

— Нет. Но искушение поборола с трудом.

— И что теперь будет?

— Понятия не имею! Сейчас мы проведаем маму, поедем домой… А еще через три дня улетим в отпуск. Может, там, на свежую голову, я что-нибудь придумаю.

— Ты до сих пор его любишь?

— Нет! Нет, я… — не договорила. Не смогла. Покачала головой и, так и не найдя нужных слов, толкнула дверь в комнату матери.

Остаток времени до отлета Варя провела в какой-то прострации. Впервые за много-много месяцев у нее появилось свободное время. Ей не нужно было обдумывать новую лекцию, рыться в справочниках или ломать голову над новой интересной темой для поста. У нее был приличный запас публикаций, который она специально заготовила, чтобы напрочь забыть на отдыхе о работе. И по максимуму перезагрузиться. Она соскучилась по ничегонеделанию. Но отсутствие каких бы то ни было дел оставляло слишком много времени для рефлексии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

К тому же Варя жила в постоянном напряжении. Она то ли ждала, то ли боялась, что Захар ей позвонит, или придет, ведь она не меняла ни номер телефона, ни адрес. Словом, объявится тогда, когда она совершенно не будет к этому готова. Ворвется в ее жизнь, лишит покоя… Но прошел день, другой, третий, и ничего подобного не случилось. И вместо того, чтобы радоваться, Варя все больше злилась. Нет, ну каков! А говорил, что теперь никуда от Макса не денется. Соврал… Соврал даже в этом! Ну, и черт с ним.