Человек - Луч - Михаил Ляшенко

Весь этот собачий базар проходил на большом футбольном поле. Зимой поле стало малым, хоккейным, и вокруг оставалось много места, чтобы разместить собак, их хозяев и бригаду из Института научной фантастики, возглавлявшую поиски пропавшей таксы.

Руководил этой бригадой профессор Паверман. Голова его все еще была забинтована. Сквозь сильные очки глаза казались маленькими и злыми. Профессор ни на мгновение не оставался в покое. Он бегал по наскоро сколоченной трибуне, мимо которой проводили собак, то и дело соскакивал на поле и кричал, хватая хозяев собак за рукава и отвороты пальто:

— Вы что, издеваетесь, да? Разве это собака? Это теленок! Зачем мне ваши овчарки? Такса! Понимаете? Маленькая, черная, веселая, добрая, умная такса!

На него не обижались: видели, человек не в себе. А собак привели, чтобы хоть чем-нибудь помочь: может, пригодятся.

По радио передали короткое выступление академика Андрюхина с обращением к жителям Майска и окрестных колхозов:

— Дорогие товарищи! От имени всего коллектива наших ученых прошу вас оказать всяческую помощь в поисках пропавшей собаки! С ней связано важное для нашей страны открытие. Собаку необходимо отыскать срочно, в противном случае поиски станут бесцельными…

В середине дня над стадионом повис вертолет. К трибуне, где бегал Борис Миронович Паверман, сбросили вниз лесенку. По ней, словно большой темный жук, быстро перебирая ступеньки, спустился незнакомый большинству человек с отличной бородой и веселыми, яркими глазами. Это был Андрюхин.

— Ничего?

Паверман отчаянно махнул обеими руками, едва не задев Андрюхина по шапке.

— …Вообще ни одной таксы!

Конечно, были и таксы, правда немного. Каждый раз, когда среди визжащих, рычащих, старающихся мимоходом цапнуть кого-нибудь псов появлялась приплюснутая, с висячими до земли ушами раскоряка такса, словно карикатура на настоящую собаку, вся бригада ученых сбегала с трибуны и мчалась ей навстречу, наступая на разнообразные лапы и хвосты… Впереди всегда оказывался Борис Миронович. Хотя руки у него, много раз перевязанные бинтами и даже просто носовыми платками, были все изгрызаны неблагодарными псами, он первый хватал таксу на руки. Но все было напрасно.

Вертолет, сделав круг над стадионом, ушел вертикально вверх и исчез.

Профессор Паверман не бросал и не опускал очередную таксу: он ронял их так небрежно и одновременно с таким отчаянием, что, даже слыша визг своей собаки, ее хозяин только расстраивался, что и этот пес не тот…

Папа еще затемно уехал в командировку на кирпичный завод, но мама узнала все рано утром, когда ходила в магазин за молоком. В магазине все говорили о пропаже ученой собаки. Мама обрадовалась, что ее Бубырь в школе, и про себя решила строго его предупредить: она ничего не желает слышать ни о каких собаках! Пусть ищут где хотят, у них собак не было и нет. Незачем путаться во всю эту историю… и слушать бесконечные расспросы: ведь помочь уже все равно нельзя! Мама не знала, какие испытания в эти первые утренние часы выпали на долю ее Бубырю. Обращение Андрюхина, текст объявлений, расклеенных по городу, — все это было сообщено школьникам на уроках. Никто, правда, не заметил, как побагровел и вспотел Бубырь, хотя ему казалось, что все мгновенно уставились на него и даже обличающе вытянули в его сторону указательные пальцы…

Пашка и еще несколько мальчишек удрали с уроков, искренне уверенные, что, пока они не возьмутся за это дело, собаку не найти. Бубырю тоже очень хотелось удрать, но куда? Куда удерешь от ошейника?

Это был ужасный день, который к тому же не обогатил Бубыря знаниями, хотя он, трепеща, просидел все уроки. Потом он поболтался на школьном дворе, чтобы только не слышать всех этих разговоров о Мухе, и наконец нерешительно поплелся домой…

Он совсем забыл о встрече на лестнице с Нинкой Фетисовой… Когда Бубырь подходил к дому, Нинка выскочила и помчалась к нему во главе знакомых мальчишек. Бубырь похолодел. Она летела к нему со всех ног, зажав в кулаке содранное с забора объявление с фотографией черного песика. На фотографии Детка казалась старше, крупнее, но Лёня сразу ее узнал.

— Муха! — простонал он горестно, вырывая у Нинки фотографию.

— А где же она? — тотчас затараторила Нинка. — Где? А? Я все видела, я все помню! Ты теперь не отвертишься! Я все равно от тебя никогда не отстану… Лучше давай вместе сдадим, вдвоем. Так и понесем! Сначала ты, потом я. Хочешь?.. Знаешь, какие мы станем известные? На весь город! Могут даже в газетах написать: «Пионеры-отличники Бубырин и Фетисова вернули академику Андрюхину его замечательную научную собаку…»

— Заткнись! — диким голосом заорал Бубырь, не в силах дальше терпеть. — Нет ее у меня!

Нинка не сразу поверила, что собаки действительно нет. Не поверил и Пашка и другие ребята. Бубырю пришлось рассказать всю историю, но все окончательно убедились в его правоте, только когда он, сопя и незаметно слизывая слезы, открыл сарай и, добыв из дальнего угла противогаз, вынул ошейник.

Лёня совершенно правильно предположил, что днем удастся разобрать все буквы. Он первый прочел: «Просьба дать знать о собаке по адресу: Горьковская область, п/я 77»

Пашка хмуро проверил и, не глядя на Бубыря, осведомился:

— Сообщил?

— Ночью… ничего не видно было, — дрожащими губами выговорил Бубырь.

— Дураки! Ах, дураки! — закричала Нинка, с невыразимым презрением глядя то на Бубыря, то на Пашку. — «Мы, мальчишки! Мы самые умные! Все можем!» Тьфу! Дурачье! Упустили такую собаку…

— Что же теперь будет? — тоскливо спрашивал всех Бубырь. — Ох, и попадет…

— А ты думал! Ясно, попадет, — отрезал Пашка. — Ну, и что? Пошли.

Он вскочил со скамейки и потащил за собой упирающегося Бубыря.

— Ждите нас!

— Куда мы бежим? — испуганно пискнул Бубырь.

— На стадион!.. Ты слышал, они там… ну, эти, ученые… Сейчас мы им все выложим. Пусть ищут!.. Будь уверен, найдут!..

— Попадет… — простонал Бубырь, сморщившись.

— За это ничего. Можно… — Пашка деловито на ходу высморкался. — Пусть даже выдерут, не обижайся. Чего там! Даже легче станет. Правильно Нинка тебя ругала. Она бы не упустила собаку, хоть девчонка… Может, эта собака такая, что через нее люди будут жить вечно. Павлов, тоже был когда-то академик, на ком все свои самые знаменитые опыты ставил? На собаках! И в Космос первыми собаки летали. Ученые им верят. И Андрюхин тоже. Собака выдержит, тогда на человеке пробуют…

— А может, Пашка, не надо? — просительно произнес Бубырь. — Будем молчать, а?.. Или потом скажем потихоньку… Кто его знает, как оно все получится…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});